Никто не знает об этом. И не нужно ни перед кем оправдываться, можно просто отыграть свою роль. И отыгрывать, пока волнам не надоест, и они не отступят до следующего раза. Или не решат превратиться в цунами, и тогда ей будет не важно, кого заденет эта финальная волна — ее не станет с первыми ее каплями, с предвестниками — порывами ветра и темными тучами. Она умрет от страха, сердце ее не сможет больше стучаться в панике в клетке ребер и разорвется. Но она ничего не может с этим сделать и давно смирилась с таким вероятным исходом. Логика и формулы принятия решений сейчас не работали. Они были для другого, рационального пространства, а ее поглощало ее волнующееся море. Оно было никому не доступно. На его берегах она всегда была уникальна. И она иногда хотела просто в нем утонуть, чтобы больше не бояться этих волн, обманчиво заманчивых и безобидных.
Ее трясло. И сейчас она чувствовала, что они возвращаются, с бушующим ревом, заглушающим все звуки. Ей нужно спрятаться. Она не может ей противостоять. Она снова подступала. То, чего девушка боялась больше всего, снова вступало в права владения ее телом и душой. Прострация.
Выскочив из лицея, в остатках сил написав смс Клеману, единственному, кто еще был в ее памяти, она пошла. Прямо. Просто прямо. Старательно делая шаги, заставляя тело двигаться на автомате. Потому что через несколько минут она не сможет больше контролировать свое тело и окажется в «нигде». И вернется в реальность только через несколько часов. Нужно дойти до кафе, только бы хватило сил сесть и заказать чай. Каждый шаг давался все труднее, ватные ноги не хотели выполнять элементарных движений. Она готова была сдаться. Но если она упадет на улице, ее, наверное, отвезут в больницу. И родители обо всем узнают… Она делала шаг за шагом, пока не столкнулась с кем-то. Она пыталась произнести извинения, поднять глаза, но даже отступить назад не могла. Сделав вдох, она почувствовала знакомый запах. Чьи-то руки потрогали ее лоб, взялись за лицо, кажется, она слышала голос, потом ее подняли на руки и она забылась.
Пришла в себя она от того, что ей было очень приятно. Крепкие руки обнимали ее, нет, несли ее, как принцессу из сказки. Она еще видела, чувствовала волны страха и отчаяния, но они не накрывали ее, угрожающе пенясь у ног. Ее уложили на диван, кажется, мягкий, нежный, наверное, бархатный, наверное, розовый, как в сказке. Не открывая глаз, она пыталась по звукам и запахам определить, где она находится, и когда над ней склонился обладатель этих сильных, нежных рук, она вспомнила этот аромат. Эван… Открыв глаза, она посмотрела на него, будто сквозь туман над морем. Но с каждым новым мгновением видение прояснялась, и она ясно увидела красивые взволнованные глаза, аккуратный нос и правильные четко очерченные губы.
— Эван, — она попыталась подняться, и парень помог ей, взяв за руку. От этого прикосновения она еще больше пришла в себя, но ощущение уязвимости в ее состоянии заставило нахмуриться и в панике оглядеться в поисках выхода. — Где я? И как я здесь оказалась?
— Я отвечу, но потом ты расскажешь мне. — Он провел рукой по ее щеке, заправив прядь волос за ухо. — Ты не отвечала ни на одно мое сообщение. И я не знал, как на это реагировать, не хотел навязываться, но не мог тебя не увидеть. И ждал в машине, пока вы с Клеманом выйдете после уроков, чтобы «проводить» тебя до остановки, как делал это много раз… Но ты вышла одна и шла нетвердым шагом непонятно куда в абсолютнейшей прострации. — От того слова Жасмин вздрогнула. — Я медленно ехал за тобой, а потом понял, что ты не в порядке. Что я должен тебе помочь. Я не был уверен, что правильно везти тебя в больницу, поэтому привез тебя к себе домой. И сейчас ты мне расскажешь, что происходит.
Девушка в панике поднялась и повернулась к выходу, но в этот момент волна стала приближаться и захлестывать дикими эмоциями. Эван почувствовал изменение в ее состоянии и подошел, положив руку ей на плечо, погладив, успокаивая. И паника чуть отступила! Она посмотрела на парня через плечо, и ей стало еще немного легче. Прислонившись к нему спиной, она очутилась в его объятьях, теплых, нужных, и волна отступила еще на шаг. И через мгновение она почувствовала поцелуй в щеку. Кроткий, едва ощутимый, осторожный. Но ей нужно было не это. Она повернулась и поцеловала Эвана требовательно и отчаянно, так, как она нуждалась в его присутствии, так, как она хотела его защиты от этого жуткой прострации в своей душе. Страх растворялся рядом с ним, вызывающим невероятную бурю эмоций. И она требовала его ласк своими губами. И Эван ответил. Также, как и в первый вечер, его поцелуй был полон страсти и обещания, а еще пылкой нежности, нетерпения… И Жасмин улетала в этих касаниях, обвивая его крепче руками, прижимая, пытаясь как можно ближе оказаться к горячему телу. И не могла остановиться. Не могла. Ей казалось, если она остановится, все страхи вернуться вновь.
Эван отстранился от ее губ, заглянув в глаза: — Давай поговорим. Ты должна мне рассказать. — Но Жасмин посмотрела в ответ с такой мольбой во взгляде, что парень смутился и не смел настаивать.
— Поцелуй меня. Мне легче, когда ты меня целуешь… — И она снова потянулась губами, встречая новый поцелуй, более страстный и умелый, вызывающий жар по коже, и мурашки в руках. Эван попятился назад к дивану, прижимая девушку к себе, даря все новые ощущения. Он присел на спинку, чуть расставив ноги, его лицо оказалось на уровне ее ключиц. Губы коснулись поочередно каждой, приоткрывая прикрытые тканью участки кожи. Жасмин опустила ладони ему на пшеничные волосы, зарываясь в них пальцами, глубоко вдыхая его запах, чувствуя, как его руки опускаются ей на бедра, и спускаются до колен, чтобы подняться снова по внешней стороне бедра, но уже под юбкой. Она простонала, завороженная ощущением свободы от страха, и крепче прижала голову парня к себе. Он неожиданно встал и, приподняв ее за талию над землей, прижал к себе и куда-то понес. Они проходили мимо зеркал, и шкафов, и чего-то еще, но никто из них не мог оторвать глаз друг от друга. Оказавшись в спальне, Эван поставил девушку на пол, повернул к себе спиной и прошептал на ухо: — Ты сама скажешь, как далеко позволишь мне зайти. Верь мне, я смогу остановиться в любой, слышишь, любой момент. Только скажи…
И он расстегнул молнию на блузке, обнажая спину, и молнию на юбке, позволяя предмету гардероба упасть… Жасмин обернулась, сбрасывая блузку, потянулась к нему руками, глядя тревожно темными бездонными глазами: — Пожалуйста, не останавливайся…
Снова приподняв над полом, он взял ее под ягодицы, заставляя обвить его талию ногами. Сев на кровать, он принялся покрывать ее шею, ключицы, грудь над бельем, быстрыми, скользящими поцелуями, не давая насладиться ими в полной мере. Жасмин застонала разочарованно и нетерпеливо. Она расстегнула рубашку, стащила ее сбивчивыми движениями с не прерывающего поцелуев парня и перешла к ремню и брюкам. Не чувствуя ни грамма волнения или смущения, она настойчиво сражалась с его одеждой, пока Эван изучал ее тело руками. Он не торопился, движения его были размеренными, уверенными, отточенными, а глаза выражали восхищение и восторг, и горели желанием… Прикоснувшись к застежке, он несколько мгновений помедлил, но, не слыша запрета, легко справился с ней. Маленький кусочек кружева упал на пол, и парень не смог сдержать стон наслаждения от увиденного. Невесомыми касаниями он прошелся по груди девушки, едва задевая соски, постепенно увеличивая силу прикосновений.
— Поцелуй меня, — эта просьба из уст девушки прозвучала жалобно и робко.
— Чуть позже, дорогая, — голос Эвана прозвучал хрипло и негромко, но безапелляционно.
Он уронил Жасмин на кровать на спину, чуть царапая вчерашней щетиной на бороде яремную впадинку, спускаясь вниз через живот к самой нежной коже, скрытой пока тканью, становясь на колени между ее ног. Через трусики губы почувствовали влагу. А ее запах на мгновение свел его с ума, лишив самоконтроля, он прикусил небольшой бугорок через белье, надавливая, будто пытаясь порвать его. Девушка вскрикнула от остроты и неожиданности ощущений. Взяв себя в руки, Эван отстранился. Раздевшись, он отошел от кровати, оставляя Жасмин одну на простынях, и, чем дальше он отходил, тем острее девушка чувствовала приближение очередной пугающей черноты. Возбуждение терялось в страхе, несмотря на потрясающее зрелище перед ее взором: она еще ни разу не видела полностью обнаженного мужчину так близко, и его пропорции поражали… Тем краем сознания, способным воспринимать эстетику увиденного, она отметила, что это зрелище не идет ни в какое сравнение ни с кем… Но паника подступала все ближе… Словно почувствовав ее напряжение, парень моментально вернулся, укладываясь на кровать рядом, вглядываясь в шоколадные глаза, и даже глубже.
