— Несколько тысяч? Ты себе льстишь… — парень заканчивал свой поздний ужин.

— Да нет, — убежденно сказал девушка, нахмурившись. — Мне всегда после посещения магазина или салона приходит смс с количеством списанных денег. Я отлично помню как покупала это белье с платьем.

— Ты хочешь сказать, что туфли у тебя стоят тысячи полторы, если не больше? Потому что я совсем недавно хотел сделать подарок свой девушке и видел этот наряд. Правда, рассматривал его исключительно как гарнитур для спальни. И это максимум потянет на двести евро.

То, как удивленно и непонимающе смотрела на него девушка, поставило Джея в тупик.

— Ладно, проехали, забудь. Не очень то вежливо мне лезть в чужой кошелек. — Но Лола не ответила. Она только продолжала о чем-то напряжено думать.

— А давай выпьем? — она неожиданно решительно глянула на телефон и подошла к бару. — Будешь?

— Не планировал, — покачал головой Джей. — Но, пожалуй, — он и сам не понял, почему согласился. — Вина…

— Ну, давай вина… — она подхватила два бокала и бутылку. Джей ее ловко открыл, и уже через минуту прозвучал тост: — За новое начало. За начало новой жизни!

Парень его поддержал: как минимум, он сегодня, кажется, освободился от навязчивого внимания этой странной девушки, неожиданно связанной с ним общим прошлым увлечением.

Они не спеша выпили еще по бокалу, но оставили бутылку недопитой. Обоим нужно было завтра на съемки, а время уже шло ближе к утру, чем у вечеру.

Проснувшись в шесть от звонка Антуана, который переживал, не натворил ли его сын бед, Джей увидел, что Лолы уже нет в номере. И учитывая, что отключился он на диване, так и не подняв вопрос о том, на каком они сейчас свете, учитывая произошедшее этим вечером, певец ехал на студию в подвешеннлс состоянии. Что надумала себе Лола, и каких статей в прессе ждать на этот раз, было совершенно непонятно.

— Никки, ответьте, — Лайла, веселая, довольная и улыбающаяся, выставила вперед стаканчик с трубочкой, изображая микрофон, — как вышло, что такой неотразимый по всем фронтам мужчина, оказался до сих пор холостым?

Они сидели в парке, после долгой пешей прогулки, пили кофе и болтали. Девушка все еще находилась в состоянии беззаботного счастья после удачной защиты.

В пятницу после подробного пересказа хода выступления, они встретились с Алексом и вполне мило посидели вчетвером: в последний момент к ним смог присоединиться Клеман. Даже Жасмин смогла внесла свою визжащую, кричащую, умопомрачительно балдеющую лепту в поздравления, во время позвонив девушке по видеосвязи. Клем, улучив секунду между поздравлениями, будто невзначай бросил: «Созвонимся позже, Жас, тут такие запахи, что невозможно устоять…» После небольшой паузы девушка засмеялась: «Ну, хоть что-то не меняется у вас там…» — попрощалась, но то, как засветились ее глаза говорило о многом.

Николя, извинившись, хотел было покинуть их компанию, сославшись на работу, не желая смущать парней, но Лайла схыатила его за руку:

— Эй, ну неужели Этьен не может тебя заменить на часик? Если бы не ты, ничего этого не было бы… Пожалуйста! — и она выразительно посмотрела на брата, потом на друга, чтобы те подключились к ее просьбе.

И если сразу общение и правда было неловким, поскольку обоим ребятам было сложно расслабиться в присутствии старшего мужчины, то по мере продвижения ланча их беседа все оживала. Николя, обладая аристократическим воспитание и манерами, вел себя непринужденно и легко, не выпячивал свой опыт и статус, создавая свободную и дружелюбную атмосферу. Наверное, в этом и крылся секрет истинного короля: даже самый простой человек не испытывал неловкости в его присутствии.

В конце концов, они расходились, пообещав обязательно собраться через неделю в той же компании.

Окрыленная своим успехом, Лайла прошлась по магазинам, прикупив себе пару обновок, и, вернувшись домой, отрубилась.

Субботу она позволила себе провести в пижаме, провалявшись до обеда в постели, болтая ни о чем с Жасмин, до слез в глазах благодарная подруге за то, что не поднимает больную тему и помогает поддерживать настроение на высоте.

Все воскресенье она хандрила. Николя пропал на работе, и, видимо, там были какие-то проблемы, потому что домой он вернулся очень грустным и непривычно закрытым, заставляя девушку беспокоиться и проявить нечастую заботу о мужчине: она разогрела ему ужин, несмотря на почти третий чай ночи, налила горячую ванну в хозяйской ванной комнате, а на ночь приготовила ему чашку чая. И хотя они просидели в тишине все время, пока чаевничали, его благодарное прикосновение к ее руке говорило о многом и чуть-чуть успокоило. Зато волнение за Николя заставило ее выбросить из головы все бессмысленные переживания. Целый день из ее мыслей не уходил Джей и его случайный шепот. Она так ярко помнила, как тот произнес ее имя, но никак не могла отделаться от ужасного ощущения, что это прозвучало так же, как получалось произнести только у Генри — задевая какими-то неведомым способами самые струны ее души, заставляя замирать сердце и дыхание. Она анализировала свои чувства, и понимала, что ее недавний друг был прав на все сто процентов: за время работы над книгой она, действительно, не только оценила талант музыканта. То, о чем он пел, то на какую музыку он ложил свои стихи — все это вызывало в душе Лайлы не просто приятные ассоциации или воспоминания, а сильные, глубокие эмоции, заставляющие переживать особенные моменты ее жизни, неповторимые, уникальные. Его мелодии раскрывали Джея с такой стороны, которую до этого девушка не знала, и которую очень хотела узнать. И этот интерес был сугубо личным, никак не относящимся к предмету книги. И, конечно, Лайла отдавала себе отчет в том, что романтизирует исполнителя, что смотрит на него сквозь призму своего опыта, но тот чертов трепет в душе унять не могла. Она влюбилась в него, создающего на ее глазах историю своего жизненного путешествия, и то, как они с ним были похожи через эту историю, не могло не увлечь Лайлу. Она понимала, что внутренне разделяет с ним каждую песню, чувствуя, что есть что-то общее у них — общий опыт, общие переживания. Что-то, что они пережили отдельно друг от друга, но разделяют, несмотря на то, что сам певец об этом не догадывается.

В голове все путалось, а каждая попытка разобраться в себе, понять, как же могло так получиться, что едва знакомый парень стал ей в какой-то момент ближе любимого человека, решить, что же делать со всем этим, только усугубляла путаницу. К концу дня у девушки было такое жуткое настроение, что она едва не заплакала от бессилия и непонимания, что же ей делать с Генри. Ведь чувства к нему никуда не делись… Поэтому приход Николя оказался весьма своевременным, а забота о нем принесла некоторое душевное равновесие. И засыпая, Лайла думала о том, что она ужасный человек, раз чужая беда оказалась на пользу ее странному, почти коматозному состоянию.

Поэтому в понедельник она вытащила друга погулять. Целый день проведя рядом с мужчиной, она с удовольствием наблюдала, как он постепенно преображается из угрюмого и немногословного графа де Буйона в ее прежнего Никки. И вот наконец уставшие и довольные, они присели у воды, чтобы дать ногам отдых, и девушка, вспомнив об их предыдущем «интервью», решила его продолжить. Только она совсем не ожидала, что Николя после ее вопроса снова закроется и уйдет в себя.

— Прости, я что-то не то спросила? — она готова была побиться головой о землю за свою нетактичность.

— Нет-нет, что вы, — тут же тепло улыбнулся он и поспешил ответить: — просто две самые близкие женщины в моей жизни решили задать этот вопрос практически одновременно…

— Что ты имеешь в виду?

— Моя мать буквально вчера учинила мне допрос с пристрастием: когда я, наконец, женюсь, как на моей репутации скажется тот факт, что я живу с юной девушкой, не придавая огласке характер наших отношений, и тому подобное.

— И что же ты ей ответил? — затаив дыхание, Лайла ждала того, скажет Николя, понимая, что это едва ли не первый раз, когда он говорит о своей маме.