— Вот, надевай! — Она протянула ему униформу уборщика молла. Клем несколько мгновений не мог двинуться с места, а потом бросил одежду на пол и притянул Катю в объятия.

— Боже, ты в порядке! Я так переживал! Что случилось? Куда ты пропала? Почему неделю не звонила?

— Эй-эй, полегче, тигр! Я все расскажу, но не здесь! Давай-давай, не теряй времени, — она попробовала освободиться. Но парень только крепче ее обнял и сжимал, пока она не расслабилась в его руках. Сейчас он отчетливо понял, что дико переживал за подругу, что ему эта девушка не просто дорога, он беспокоится о ней и готов решить любую проблему, если это в его силах. Он за нее порвет любого, слишком многим он ей обязан, слишком высоко ценит ее в своей жизни. Но также он осознал и тот факт, что за все это время, пока они обнимались, его не тянуло успокоить или защитить ее. От Кати исходила какая-то невероятная, странная сила. Она была напряжена и готова ринуться в бой, а Клем был готов встать с ней плечом к плечу. Но не спрятать за спиной, как сделал бы с Жасмин. Катя для него была товарищем, другом, но никак не возлюбленной. В голову некстати пришла фраза «сексом дружбу не испортишь». Да, это однозначно про них… Как никогда четко пришло осознание, что он беззастенчиво пытался обмануться и найти в сердце те чувства, которых там нет.

Размышления прервал голос Вадима, умудрившегося зайти неслышно в помещение со скрипящими дверями и бипером от чипового замка:

— Времени мало.

Клеман вздрогнул и отпустил девушку. Быстро натянул униформу, уже не задавая вопросов. Очевидно, сейчас это не к месту. Они вышли из комнаты для персонала уже в другом составе. Два уборщика толкали тележку с инвентарем. Они спустились на минусовой этаж и подошли к микроавтобусу с эмблемой клиннинговой компании. Погрузили тележку в него и уехали с парковки.

Спустя несколько минут и поворотов, они все втроем выбрались из фургона и пересели в серый седан. Проехали еще несколько кварталов и припарковались.

— Нам нужно подождать немного. Мне еще не отзвонились о готовности. Я пойду осмотрюсь. — Вадим вышел из машины и отошел в сторону. На паркинге было темно, только один фонарь подсвечивал полосу для движения, поэтому очень скоро показалось, что мужчина скрылся из виду.

— Ты не хочешь мне объяснить, что происходит?

— Ну, когда твой папочка хочет спрятать тебя куда-нибудь подальше от его политических и не только конкурентов, лучше не светить свое лицо на телевидении… Клем, я ведь не просто так уехала с Родины. Не просто так… Хотя видит Бог, я не хотела уезжать.

— Тебе угрожали? — послышался смешок.

— Не мне. Отцу. Ох… Такие разговоры лучше вести с бокалом чего-нибудь покрепче в руках… Но Вадим меня убьет, если я позволю себе расслабиться. Ладно. Когда мне было двенадцать мамы не стало. Нет, она жива и здорова. Но… Был огромный скандал, она была в полнейшей истерике. Кричала, что не подписывалась на такое, когда становилась женой бизнесмена средней руки. Что она не готова гробить свою жизнь в угоду высоким идеалам. Она ушла. Громко, с хлопком дверью. Они женаты только на бумаге, она занимается благотворительностью и всякими общественными проектами, тратит его деньги. Но все знают, что через нее до отца не добраться. Был ужасный пиар, с отцом тогда разорвали отношения несколько партнеров. Маму похитили, а он отказался давать выкуп, и кто-то слил в прессу разговор, где он говорит, что она может сдохнуть самой страшной смертью. У него есть один человек, за которого он жизнь отдаст, не то, что деньги. И эти идиоты просчитались, похитив не его. Так что мой папа прослыл жестоким ублюдком. Наконец-то широкая общественность узнала его суть. А то был таким белым и пушистым, что аж противно. Как его приняла политика с такой репутацией — остается загадкой даже для меня. Но не в этом суть. С тех же пор со мной Вадим. Едва мне исполнилось тринадцать, попытались похитить уже меня. Чертова Санта-Барбара! Помогла мне случайность. Просто прохожий заметил, что меня собираются схватить и вовремя меня остановил. Я тогда не поняла, что происходит. Осознала только потом, когда он попросил поговорить с моими родителями. Он рассказал отцу. Тот предложил ему работу. Так у меня появился Вадим.

— Так он тебя спас?

— Нет! Его сослуживец. Тот отказался от предложения отца. У него сын учился в моей школе — не до рисковых занятий было. Но порекомендовал Вадима. Как-то так. Через два года я закончила школу и собиралась поступать в институт. Мой охранник учил меня самообороне. В самом широком смысле. Как распознавать угрозы. Как от них уходить. Как понимать намерения людей. Я уже тогда не была хорошей девочкой. Пакостила, истерила. Но он всегда был на моей стороне. Всегда защищал перед отцом. Он меня хорошо обучил, я стала замечать, что мужчины на меня смотрят вполне определенно. И мне казалось, что и Вадиму я нравлюсь. Я предложила ему… Я… В общем, я ошиблась. Прямо перед поступлением отец сказал, что мне нужно уехать из страны. Я думаю, ты представляешь, куда я его послала. После того случая с Вадимом я вообще слетела с катушек и делала все, что заблагорассудится. Сбегала, кутила… Как-то я в очередной раз разозлилась, что он… И психанула, сбежала. Но в этот раз все пошло не так. — Она немного помолчала. — Вадим вовремя меня нашел. Но его ранили. Сидя в палате интенсивной терапии я поняла, что… Короче, мы уехали. Сразу в США. Потом сюда.

Клеман слушал, как завороженный, и осознавал, что понимает каждое недоговоренное слово, каждый вдох и каждый вздох. Иногда ему казалось, что он готов сам рассказать Кате, о чём она умалчивает. Девушка между тем продолжала:

— Но теперь мне снова нужно переехать. Вот только Вадим почему-то уверен, что подготовленное в Италии убежище скомпрометировано. И не только оно. — Девушка недовольно покачала головой. — Меня Вадим перехватил у твоего дома. Телефоны — понятно в мусор. А тут через неделю он заметался по номеру, — Клем настолько выразительно выгнул бровь в недоверии, что она исправилась: — ну, точнее задумчиво прошелся туда-обратно, почесав подбородок. И я поняла, что настал какой-то пиздец. Оказалось, кое-кто успел сделать образ моего телефона до того, как мы его выбросили. А еще этот кто-то написал тебе от моего имени. Вот так.

— Но как Вы об этом узнали?

— О, отличный вопрос… Потому что у кое-кого еще был образ моего телефона. — Она зло сверкнула глазами. — И уже очень давно. А если серьезно. То тебе просто повезло, что мы успели. И мне тоже. Потому что за тебя я очень волновалась. Ужасно просто. — Она приблизилась к парню и потерлась лбом о его щеку. Потом ее рука скользнула по груди ниже, где был ремень, и плавно спустились еще ниже. — Соскучился? — Она слегка надавила на ширинку. Оживление почувствовалось сразу же, но Клем смущенно вздохнул.

— Конечно соскучился. Но мне кажется, сейчас не место и не время.

Но Катя уже съехала коленями на пол седана и проворно расстегнула молнию. Мгновение, и парень захлебывается в собственном стоне и сотрясается от нахлынувших эмоций. И ощущений. Он невольно подается бедрами вверх, и благодарно выстанывает имя девушки. В его голосе звучит поощрение и восхищение. Этот минет отличается от предыдущего — в нем меньше техничности, но больше эмоций. Неделя воздержания после почти месяца регулярного секса — это вечность. Клеман срывается в оргазм, не успев даже предупредить искусницу. Но та совсем не против. Она только довольно мычит. Поднимается с колен и аккуратными движениями убирает сперму с уголков губ. В этот же момент в машину садится Вадим.

— Нам придется подождать до часу ночи. Покатаемся по городу. На месте сидеть — не вариант.

— А если поехать к Лайле? У нее сегодня вечеринка… — Клем и сам не знал, зачем высказал свое предположение вслух. Но тут же стушевался.

— Исключено. Катя засветилась с ней по ТВ в праймтайм.

— Наоборот. Никто и не подумает меня там искать. У всех на виду, когда я должна прятаться. Поехали, Вадим. Ты знаешь, это лучший вариант.