Стали появляться и первые российские монополии, которые через несколько лет, в канун Первой мировой войны будут на равных конкурировать с крупнейшими мировыми концернами.

Поскольку в восьмидесятые годы больше всего денег делалось на железнодорожном бизнесе, первой ласточкой стал «Союз рельсовых фабрикантов», образованный в 1882 году объединением пяти металлургических заводов, которые выпускали три четверти рельсов.

Через пять лет сахарозаводчики создали синдикат, сосредоточивший в своих руках 90 процентов этого прибыльного производства. В середине девяностых договорились о совместной стратегии бакинские нефтепромышленники.

Российский капитал укрупнялся, набирал силу. При Александре III он еще не дорос до того, чтобы вмешиваться в политику, но скоро этот неизбежный поворот произойдет. Большие деньги без большой власти, как и большая власть без больших денег существовать не могут.

Экономические успехи, достигнутые Россией на исходе девятнадцатого столетия, выглядят впечатляюще. Таких темпов не будет даже во время сталинских пятилеток, проводившихся ценой насилия, тотальной мобилизации и тяжелых жертв. В целом за пореформенный период российская промышленность выросла всемеро! Британская индустрия за то же время увеличилась вдвое, французская – в два с половиной раза, даже динамично развивавшаяся германская – лишь в пять раз. Нужно, однако, учитывать, что здесь сработал «синдром задержанного рывка»: внутренний потенциал страны слишком долго искусственно сдерживался государственными ограничениями, да и стартовать пришлось почти с нуля, а в Европе промышленная революция началась еще в восемнадцатом веке.

Не будем, однако, преуменьшать и заслугу правительства Александра III: руководство хозяйственной жизнью империи находилось в руках людей компетентных.

Способствовала экономическому росту и внешнеполитическая ситуация.

Примечательно, что одним из самых первых актов нового государя стал сигнал, адресованный вовне – несмотря на потрясение, вызванное цареубийством (а может быть, и в прямой связи с этим событием). Всего через три дня после взрыва министерство иностранных дел рассылает своим посланникам инструкцию, в которой излагаются основы внешней политики империи. Александр III сразу заявляет о себе как о миротворце. «Внешняя политика Его Величества будет миролюбивою по существу, – говорилось в циркуляре. – …Россия полагает, что её цели тесно связаны с всеобщим миром, основанным на уважении к праву и к договорам. Прежде всего она должна заботиться о себе самой и не оставлять своей внутренней работы иначе, как для защиты своей чести и безопасности. Государь император ставит себе целью сделать Россию мощной и преуспевающей, ей во благо и не во зло другим». Два года спустя, в день коронации, та же концепция была сформулирована в особом рескрипте, подтвердившем отсутствие у России каких-либо завоевательных помыслов и ее приверженность миру.

Но империя есть империя. Отказ от войны не означает отказа от экспансии, просто ее методы делаются иными. При Александре III страна хоть и не воевала, но постоянно бряцала оружием и продолжала борьбу за расширение зон влияния.

После Турецкой войны в Петербурге считали, что позиция России на Балканах теперь незыблема. Казалось, для такой уверенности есть все основания. Сербия спаслась от разгрома только благодаря российскому заступничеству, Румыния воевала бок о бок с русской армией, Болгария была обязана своим возрождением великому славянскому соседу.

За лидерство на Балканах Россия заплатила очень дорогой ценой: жизнями своих солдат, колоссальными затратами, разрушением кропотливо создававшегося финансового благополучия. Но всего за несколько лет правительство Александра III умудрилось настроить против себя весь этот традиционно дружественный регион. Виной тому были бесцеремонность и недальновидность русской политики.

В Болгарии «старшие братья» вели себя, словно в каком-нибудь доминионе. Новое государство строилось под руководством Петербурга. Присланные из России специалисты создавали здесь юридическую, административную, финансовую систему, занимались организацией и обучением армии. Несколько тысяч русских офицеров и унтер-офицеров просто перешли на болгарскую военную службу. Русский генерал-лейтенант К. Эрнрот занимал в правительстве сразу несколько ключевых постов. Престол достался российскому ставленнику принцу Александру Баттенбергу, от которого ожидалось полное подчинение государю императору.

Поскольку создавалась Болгария еще при либеральном Александре II, ее государственное устройство тоже получилось либеральным – с парламентом и конституцией. Но с воцарением Александра III с севера задули иные ветры. При помощи генерала Эрнрота монарх произвел переворот, распустил народное собрание и взял себе чрезвычайные полномочия. Резкий поворот вправо отлично рифмовался с тем, что в это время происходило в России: началось наступление на свободу печати, было ограничено избирательное право и так далее. Из Петербурга прислали новых администраторов: генерал Л. Соболев возглавил правительство и министерство внутренних дел, генерал А. Каульбарс – армию.

Александр Баттенберг. Фотография

Это давление настроило против России ту часть болгарского общества, которая равнялась на Европу. Еще худшей проблемой для царского правительства стало то, что, войдя в силу, Александр Баттенберг вышел из-под контроля. Без консультаций с Петербургом в 1883 году он восстановил конституцию, чем завоевал популярность среди народа и ослабил русское влияние. Царь велел своим генералам и офицерам вернуться на родину, но это не испугало Баттенберга, а еще больше развязало ему руки. Он мечтал о величии.

По Берлинскому трактату половина исторической Болгарии, так называемая «Восточная Румелия», осталась под властью турок. Но в 1885 году там вспыхнуло восстание. Невзирая на протесты России, боявшейся, что разразится большая война, Баттенберг присоединил восставшую область и тем самым вызвал всебалканский кризис. Территориальный спор с Сербией привел к вооруженному конфликту Болгарии с этой страной. Обученная русскими инструкторами болгарская армия – вопреки желаниям императора – одержала победу. Болгария сама договорилась с Константинополем о мире и превратилась в самую большую страну Балкан. Проблема заключалась в том, что эта большая страна перестала слушаться Петербурга. Но там считали, что последнее слово еще не сказано.

В августе 1886 года прорусские военные устроили переворот, свергли Баттенберга и выслали его в Россию. На время к власти пришло приятное государю императору правительство Д. Цанкова. Но скоро произошел новый переворот, и прорусская власть пала.

В охваченную раздором Болгарию вернули Баттенберга, который пообещал царю впредь вести себя хорошо («вручил свою корону монарху России, давшему её ему»). Но окончательно скомпрометированный перед собственным народом, удержаться на престоле Баттенберг не смог. Власть перешла к Народному Собранию.

В конце 1886 года русские власти начали готовить новый военный переворот, в некоторых гарнизонах даже произошли выступления, но болгарское правительство удержало ситуацию. Чтобы защититься от России, оно стало ориентироваться на Австрию. В 1887 году противостояние закончилось тем, что на болгарский престол был возведен офицер австро-венгерской армии Фердинанд Саксен-Кобург-Готский. Александр III признавать его отказался, дипломатические отношения были разорваны.

Бывший «русский плацдарм» Болгария превратилась во врага.

То же произошло и с другими, казалось бы, естественными союзниками России – Румынией и Сербией. Первая была в претензии за то, что Петербург по собственному усмотрению решил вопрос о южной Бессарабии: отобрал ее у маленького соседа, компенсировав потерю за счет турецкой территории. Началось сближение Румынии с Германией и Австро-Венгрией, тем более что румынский король Кароль I был немцем и принадлежал к дому Гогенцоллернов.