Дальневосточные интересы России в то время ограничивались ближним берегом Тихого океана, и здесь империя никому ничего уступать не собиралась. Все выгоды были на ее стороне. Слабый цинский Китай оказать противодействие не мог, Япония опасений тоже пока не вызывала, а настоящим конкурентам – Британии и Североамериканским Соединенным Штатам добираться в эти дальние места было непросто.
В пятидесятые годы Дальний Восток входил в Восточно-Сибирское генерал-губернаторство, которым руководил энергичный Н. Муравьев. Он начал осваивать устье Амура еще в конце николаевского царствования. В 1856 году Муравьев съездил в столицу и убедил нового императора в перспективности Приморского края. Получив необходимые полномочия, в 1858 году губернатор заключил с китайцами договор, по которому весь левый берег Амура признавался российским, а Уссурийский край поступал в совместное управление, что на деле означало полный русский контроль над этой богатой, но малозаселенной областью. Раздираемому гражданской войной Китаю (там бушевало восстание тайпинов) было не до северо-восточной окраины и тем более не до конфликтов с Россией. Тем не менее, Пекин долго отказывался ратифицировать навязанный договор и пошел на это лишь в 1860 году, когда положение Срединной империи стало совсем катастрофическим. При этом Уссурийский край окончательно вошел в состав России.
Так начинался Владивосток. Гравюра 1863 г.
В 1875 году Россия подписала договор о разграничении тихоокеанских островов с Японией. В обмен признания русских прав на весь Сахалин японцы получили Курильский архипелаг.
Если посмотреть на географическую карту, дальневосточные территориальные приобретения России выглядели впечатляюще, но это пока была не более чем заявка на будущее. Огромный край остался пустынным и труднодоступным. Доставить туда снаряжение из Петербурга быстрее и дешевле всего было кружным морским путем через Индийский океан.
Тем не менее Дальний Восток быстро наполнялся русскими переселенцами, военными пунктами и торгово-промышленными факториями. Появились новые города: Благовещенск и Николаевск (1856), Хабаровск (1858), наконец океанский порт с говорящим названием Владивосток (1860). Постепенно дальняя колония становилась частью России, но окончательно это произойдет еще нескоро, лишь с постройкой Транссибирской магистрали.
Освоение Дальнего Востока в шестидесятые и семидесятые годы не было для империи главным направлением экспансии. Гораздо больше средств и усилий тратилось на присоединение Средней Азии.
За широкими степями и безводными пустынями находились три небольших феодальных государства: ханства Кокандское, Бухарское и Хивинское. Впервые Россия попыталась подчинить этот богатый край еще в 1717 году, но экспедиция закончилась гибелью всех участников, и следующая попытка была предпринята только в 1839 году – в ходе соперничества с Англией за господство в Азии. Британцы активно подбирались к этому региону со стороны Индии, пробовали укрепиться в Афганистане, и Николай Первый решил нанести упреждающий удар.
Целью похода была Хива, где русские собирались по английскому образцу посадить на ханский престол своего ставленника. Выступили зимой, чтобы уберечься от жары и жажды, но бураны и морозы оказались не лучше раскаленного зноя. Войска с большими потерями отступили.
В 1853 году оренбургский генерал-губернатор В. Перовский с боем взял кокандскую крепость Ак-Мечеть, однако дальше не пошел, потому что в Европе началась большая война.
Но вот империя немного окрепла после поражения и вернулась к среднеазиатскому «проекту». Его первоначальные геополитические цели несколько померкли, поскольку Россия перестала быть «сверхдержавой», зато появился новый стимул, практического свойства.
Самой развитой и прибыльной отраслью российской экономики была текстильная промышленность. Она нуждалась в качественном недорогом хлопке. Раньше основным его поставщиком были американские плантации, но из-за Гражданской войны и морской блокады южных штатов поставки прекратились. Среднеазиатский хлопок был ближе и дешевле, к тому же в случае успеха Россия могла монополизировать этот источник сырья.
К шестидесятым годам завершилось присоединение Казахстана, начатое еще в середине восемнадцатого века. Русская кордонная линия сильно продвинулась на юг. Теперь организация большой среднеазиатской военной экспедиции существенно упрощалась.
Наступление началось в 1864 году – как только освободились войска, ранее занятые на Кавказе и в Польше. Первую операцию объяснили необходимостью в создании новой кордонной линии, которая должна была соединить русские аванпосты (форт Перовский на западе и укрепление Верное на востоке) в целях защиты от грабительских набегов степных кочевников.
В мае два отряда, один из Верного, другой из Перовского, двинулись навстречу друг другу, соединились и в начале осени взяли кокандский городок Чимкент. Новый рубеж назвали Ново-Кокандской линией. Присоединенную область возглавил генерал-майор Черняев, человек честолюбивый, авантюрного склада. Такие конкистадоры всегда появляются в эпоху колониальных захватов и становятся главным их мотором, нередко действуя на собственный страх и риск.
Во второй половине девятнадцатого века великие и даже не очень великие западные державы (вроде Бельгии или Голландии), пользуясь своим военным превосходством, бесцеремонно прибирали к рукам все территории, которые считались «нецивилизованными», а стало быть не охраняемыми международным правом. Российское правительство вело себя точно так же, но при этом очень заботилось о «соблюдении приличий». В связи с походом 1864 года министр Горчаков разослал по иностранным столицам циркуляр с нравственным обоснованием колониализма. Этот документ грех не процитировать.
«…Интересы безопасности границ и торговых сношений всегда требуют, чтобы более образованное государство имело известную власть над соседями, которых дикие и буйные нравы делают весьма неудобными… Дабы положить им предел, оно бывает вынуждено привести соседние народцы к более или менее близкому подчинению… Азиатские народы по преимуществу уважают только видимую и осязательную силу, нравственная сила ума и интересов образования еще нисколько не действует на них. Поэтому работа должна начинаться постоянно снова». Далее, разумеется, констатировалось, что другие страны ведут себя точно таким же образом: «Соединенные Штаты в Америке, Франция в Африке, Голландия в своих колониях, Англия в Ост-Индии – все неизбежно увлекались на путь движения вперед, в котором менее честолюбия, чем крайней необходимости». Заканчивалась нравоучительная депеша обещанием, что дальше на юг Россия не двинется – чтобы британцы не забеспокоились раньше времени.
Последнее заверение объяснялось еще и тем, что непоседливый Черняев по собственной инициативе в октябре 1864 года попытался сходу захватить Ташкент – и был вынужден отступить из-за нехватки сил. Дальнейшая экспансия нуждалась в более серьезной подготовке.
Уже через полгода, следующей весной, Черняев, поднакопив сил, снова подошел к Ташкенту, разгромил многочисленное, но плохо организованное кокандское войско и в июле взял город штурмом. В Петербурге действия инициативного генерала получили полное одобрение, он был назначен военным губернатором новообразованной Туркестанской области, а Горчаков отправил за границу депеши с очередным объяснением вынужденности этого шага – иначе кокандские и бухарские полчища ударили бы первыми.
После очень небольшой паузы окрыленный Черняев развернулся еще шире – теперь он нацелился на самое сильное из среднеазиатских ханств, Бухарское. И опять, как при первом походе на Ташкент, не рассчитал сил. В январе 1866 года генерал вторгся в бухарские владения, потерпел неудачу, и Петербург наконец отозвал чересчур ретивого завоевателя.
