Скоро мне это надоело, да и ничего живого или мёртвого я так и не нашла, так что силы меня покинули, да и в висках заломило, так что я присела на какой-то чурбан и уставилась в одну точку, стараясь лишний раз головой не мотать. В таком собственно положении меня спустя какое-то время и настиг вихрь из женских слез, визга и дурацких юбок — это меня нашли бедные родственницы. Меня осмотрели, ощупали, потискали и признали вполне живой. Я реагировала вяло и отвечала односложно — задолбалась и спать хотелось.

Поспать мне дали лишь ближе к ночи, к тому моменту я уже практически и так спала с открытыми глазами, сидя, стоя и даже передвигаясь по деревне вслед за роднёй. До чего же местное население выносливое словами не передать. После того как наше семейство собралось вместе на развалинах нашего дома выяснилось, что кроме Герона погиб и Видан пятнадцатилетний сын вдовы. Его не было с нами на крыше, он погиб где-то на другом конце деревне вместе с ещё парой своих друзей. Остальным можно сказать повезло сестра с мужем и его пожилыми родителями проводили время цивильно в местном кабаке, наверное, самом прочном строении этой деревни, да к тому же там кроме них было полно народу. Так что они сначала отбились всем скопом от нападающих, а потом и забаррикадировались внутри кабака, так и сидели там до прихода помощи в виде бравой стражи. Наши девицы и вдова были в гостях на посиделках у какой-то их знакомой на отшибе деревни и их практически никто не трогал, так что они отсиделись в погребе. А мальчишки в тот роковой момент, как, впрочем, практически вся ребятня деревни просто носилась по улице и как это и бывает первыми заметили неладное и разбежались кто-куда. Надо сказать, что после того как рухнула крыша, мои племянники в отличии от меня оказались снаружи дома. И при падении отделались только царапинами, синяками и испугом, так что это их не только не остановило, а наоборот, они с перепугу просто вихрем выметнулись со двора, не замечая никаких препятствий на своём пути и побежали в лес, где их потом с трудом нашли по разведённому ими костру. А вот Герону не повезло, он был не далеко от нашего дома, присматривал за малыми и когда те побежали к дому последовал за ними. Монстры ринулись за детьми, вот и ломились к нам в дом. Впрочем, судя по всему Герон мог бы и отсидеться бес проблем, дверь бы они не вынесли скорее всего, а окно он благополучно закрыл столом и лавками, и как оказалось был вооружён какой-то железкой, но когда рухнула крыша, то часть стены дома треснула и образовался удобный проход, да и тварей было несколько. Наш старый герой одну тварюгу зарубил, ещё одну сильно ранил, но всё равно не устоял — его массой задавили. После его гибели судя по всему остальные монстры пошли искать новую жертву, а одна видимо почуяв мою кровь осталась. Благо эти твари не очень умны и одного запаха крови недостаточно что бы их спровоцировать, но стоило мне проявить признаки жизни как тварь тут же взбесилась и ринулась за мной с нехорошими намерениями.

Кто это такие мне то же удалось узнать, причём не задавая тупых вопросов типа — а это вообще кто? Народ был так взбудоражен что гомонил, не переставая обо всём только и успевай слушать. Вот я и слушала. Выяснилось, что тварей этих называют «Вригами». Они действительно выглядят именно так как я их и увидела типа собак или волков на задних лапах, но конечности у них даже физиологически устроены всё же не так, как у животных — вместо лап руки и ноги и пасть лишь немного вытянута и зубы вполне человеческие и так далее. Раса считается не то полу разумной, не то дикой, тут не понятно как-то. Живут они огромными стаями аж в несколько тысяч, если верить местным знатокам, весьма кровожадны и воинственны, сильны, но примитивны, огня не бояться, но ремесла не практикуют, в основном кочуют и охотятся и в общем только это достоверно о них и известно. Живут их стаи как раз за Серой грядой в пустоши, просто так оттуда не выходят, но иногда на них находит что-то — безумие своего рода причём на всех сразу.

Вообще, если верить всё тем же воякам, народу в деревне погибло не так много, как могло бы, основная часть обезумевшей стаи ушла куда-то там ещё, а в нашу глушь забрело лишь с пол сотни этих странных существ. Так что за неполные пару суток они успели убить шесть человек и ещё около пятнадцати ранили. Остальным, как и мне удалось отбиться или отсидеться по углам, чердакам, погребам и в лес убежали несколько десятков человек. Это были крепкие молодые мужчины, можно сказать подготовленные специально для таких случаев, ибо не в первый раз такая хрень случается. Вот они-то и увели большую часть нападающих за собой в лес так что в самой деревеньке осталась меньше половины всех, кто к нам заявился — повезло одним словом, хоть и не всем. А вояки из крепости, где квартирует гарнизон призванный охранять границу пришли к нам на выручку, разумеется не в первую очередь, а уже после того как уничтожили так сказать основные силы противника, уж не знаю, как они их засекли. Ну а потом уже стали зачищать местность и проверять все населённые пункты по близости от инцидента.

На следующий день было массовое прощание с убитыми. У меня в воспоминаниях об этом осталось лишь то как оплакивала своего сына Кирианна наша вдова. Беззвучно и неподвижно, она и так была худощава, а тут высохла за одну ночь и почернела лицом, кожа у неё стала словно старый пергамент. Никогда не думала, что за ночь молодая женщина, она была моложе моего настоящего возраста, могла превратиться в старуху с седыми волосами.

Всех погибших штабелями сложили в рядок на сколоченном из досок помосте непосредственно на кладбище. Они выглядели так же, как и вчера, только лица им закрыли своего рода вышитыми, новенькими полотенцами, ну как говориться и на этом спасибо. И вот перед этим страшным рядом, с ничем неприкрытыми ранами, родня поставила лавки, принесённые ими из своих домов. И начался плачь по усопшим. Кто-то выл стоя на коленях возле тела своего родного, в основном конечно женщины, кто-то сидя на лавке прощался в пол голоса разговаривая с покойником, это уже мужчины, словно напутствовали на дальний путь.

Вдова же застыла стоя над телом сына, неподвижная как изваяние и по её ввалившимся щекам не переставая текли огромные и горючие слезы, она даже не смаргивала их, они просто появлялись, набухали и тяжело и вязко падали вниз. Это было очень страшно, я старалась не смотреть ей в глаза. Сестра же была в своём репертуаре и ревела так что я ловила себя на том, что если сейчас попытаюсь повторять за ней, то меня реально хватит удар от перенапрягу.

Я тоже не смогла удержать слёз, правда плакала скорее от переизбытка потрясений, которые пережила и сожалений от том что со мной происходит. У сестренки ещё была профессиональная поддержка трёх наших девиц, они голосили с чувством, но таких уж больших переживаний я у них не заметила. К вечеру всех похоронили в землю, крестов, надгробий или памятников на местном кладбище не устанавливали, а могилы принято было украшать разноцветными камешками, ветками и предметами обихода, получался эдакий мини курган из разного хлама. Что логично откуда у местных такая роскошь как надгробие или что-либо ещё в таком роде, крестов разумеется тоже никаких нет, не та религия. Как только родня заканчивала украшать могильный холмик, то народ расходился кто куда на прощальные посиделки типа наших поминок. Мы всем семейством отправились в кабак, так как дом мужчины только стали восстанавливать и в данный моменты женщины и дети ночью ютились в бане, которую топили перед сном, а мужчины спали в холодном доме, потому что печь пострадала.

В кабаке тоже все плакали, пока ели плакали, но говорили с чувством, в основном о том, как всё плохо и как о нас некому позаботиться кроме нас самих. В какой-то момент наши посиделки перешли в своеобразный митинг, все галдели и кричали о том, что не так с нашей жизнью, о том, что «корона» про нас просто забыла и вообще заткнули живыми людьми прореху на заднице государства и радуются, а мы тут умираем. И ещё о том, что маги и гарнизон могли бы и по раньше прийти к нам на помощь и так далее и тому подобное. Всё как обычно и у нас на Земле было, периферия ругает за глаза столицу, а столица вообще слабо представляет, что там за границами города происходит и, как и чем живёт население. Шум в кабаке стоял до утра, я сидела над тарелкой и кружкой медовухи из последних сил и уже ничего не понимала, даже смысл слов с большим трудом. Во-первых, потому что напилась от переизбытка чувств и потому что наливали, а во-вторых от всего что происходило вокруг у меня голова стала тяжёлой и отказывалась воспринимать реальность и информацию, поступающую в явно травмированный мозг.