Противник просто расстреливал их как мишени в тире. Всаживали стрелу в кого-нибудь и смотрели что будет — умрёт ли нет. Все, кто был окружён уже напоминал ежа, кровавого такого ёжика. Судя по всему, стрелять в сердце или горло никто из садистов не спешил, предпочитая всаживать стрелы в другие части тела. Я догадалась что это у них игра такая, они ставки делали кто из наших продержится дольше. Это было можно понять по разочарованным и восторженным звукам толпы при попадании в тело-мишень очередной стрелы.

Когда же до моего воспалённого сознания дошло что тут происходит, у меня потемнело в глазах, а зрение стало тоннельным. Я как в фокусе линзы отчётливо видела кучку израненных людей, а всё прочее расплывалось. В висках заломило с такой силой что казалось череп затрещал, уши заложило. Что дальше творилось со мной одному Богу ведомо.

Вся тяжесть с меня слетела мигом, стальные тросы, приковывающие меня к земле разом, лопнули, давая полную свободу. Небо над головой почернело, под ногами ухнуло, заворчало, затрещало и заскрежетало. Земля задрожала словно от озноба и пошла трещинами как лёд на замёрзшей реке трескается во время ледохода. С диким криком в воздух разом взлетели тысячи птиц.

В этот момент упал один из наших и исчез во вспышке. Старт был дан. В моей голове заиграла сама собой музыка не то что-то из творчества группы «Арии», не то вообще «Рамштайн». Холм, на котором я стояла не то что бы взорвался, а скорее резко и стремительно стёк словно оползень начался. Меня потянуло вслед за земляным потоком, и я огромными прыжками помчалась вперёд с одной только мыслю — «Вам всем конец, чего бы мне это не стоило».

Я бежала, утопая по колено в земле что сейчас уже не напоминала твердь, а превратилась в бушующую реку что течёт бурным потоком со всех сторон увлекая всё на своём пути за собой и меня в том числе. Я даже не бежала, а барахталась в этом земляном потоке. Волны земли поднимались на пару метров в высоту и тяжело, резко и быстро обрушивались на всё что попадалось им на пути включая меня. Почему меня при этом не расплющивало как таракана тапкам не знаю. Гул земли, даже скорее рёв просто оглушал. Впрочем, нет меня он не оглушал хоть я кроме него и не слышала ничего больше, он просто не мог пробиться к моему мозгу в данный момент. Для меня мир перестал существовать, разбившись на непонятные фрагменты как в калейдоскопе. Ощущение собственной плоти пропало.

Мы достигли середины города буквально за несколько секунд. Я и река земли. Я видела на удивление радостные лица своих соратников при виде меня и понимала, что просто их снесу вместе со всеми. Остановиться я не могла.

Миг и знакомые люди теряют равновесие и инстинктивно закрывают глаза от того потока ветра и пыли что бьёт им в лицо. Ещё миг и их накрывает волной земли. Миг и я уже бегу дальше. Ноги не останавливаются, я словно в симуляторе, виртуальной реальности который завис — видеть, что происходит я вижу, но процессом уже не управляю. Интересно как долго у меня будет длится это состояние?

Ответ приходит внезапно вместе с болью, от которой я слепну и падаю, точнее ныряю в землю. Ещё некоторое время осознаю, что барахтаюсь, но вскоре и это ощущение пропадает. Темнота.

Раннее утро обычно — это хорошо: погода там, природа и самочувствие, особенно если встречать его в городе у моря. Тут тебе и тишина, и красота и покой с гармонии в придачу. Ну как тут жизни не радоваться-то?

Тем не менее несколько сотен людей этим раннем утром выглядели так что краше в гроб кладут. Глядя на них со стороны можно было подумать, что у них натуральный траур. Команда академии Фавеля после пары дней непрерывного и ожесточённого боя была уничтожена практически полностью, чудом уцелевших в данный момент противники добивали с особым цинизмом. И представители БОМСИТа после бессонной ночи вынуждены были сейчас на это смотреть. Они уже не шумели и не извергали проклятий в адрес лесных эльфов и двуликих все их эмоции выгорели и теперь на трибунах амфитеатра царило мрачное и гнетущее молчание. Молчали злые как собаки адепты, преподаватели мучились от бессилия, наставники пыхтели, родственники и друзья молча страдали. Кто-то из них не моргая пялился на призмы иллюзий, кто-то наоборот демонстративно отвернулся от них что бы не видеть того что твориться на острове, кто-то плакал или курил.

Когда-то на этом самом месте никакого амфитеатра не было, а был пустырь удобный для того что бы сюда к целителям, перемещались раненные и выбывшие из битвы участники. Тут стояли только лекарские палатки и пострадавшим оказывалась вся необходимая помощь. Из-за этого и многочисленные наставники и учителя тоже предпочитали наблюдать за всеми событиями на острове именно отсюда дабы быть поближе к своим ученикам, мало ли какая помощь после возвращения с острова им могла быть необходима. Разумеется, родственники участников и друзья тоже хотели видеть родных, а уже за ними и все остальные последовали. Столпотворение было как на рынке, и целители потребовали принять меры и дать им возможность работать спокойно. И в конечном итоге всё это вылилось в грандиозную стройку и закончилось сооружением амфитеатра. На трибунах которого, не мешая друг другу можно было и бои посмотреть в комфортных условиях слушая знающих людей что всё это комментировали. И в тотализаторе ставку сделать, не сходя со своего места. И на искалеченных героев в живую посмотреть до того, как лекари утащат их подальше от посторонних глаз. И вообще, много чего ещё тут можно было увидеть и услышать — выступления актёров и певцов, например. Не считая банального общения друг с другом под закуску с напитками.

Магистр Фаас эд Сджефесс всем казался человеком невероятно спокойным, во многом простодушным и даже флегматичным. И отчасти они были правы. Но не сейчас. Мужчиной он был крупным и заметным, не то что бы его лицо сейчас выражало что-то не хорошее, но челюсти он сжал так что скулы побелели, а шевелюра на голове казалось распушилась как шерсть на загривке кота. Внутри у него всё клокотало от еле сдерживаемой ненависти. Смотреть спокойно на то что творили эти лесные скоты со своими двуликими уродами-подельниками было ему невыносимо и молчать он не мог.

— Ну хочешь убить так убивай зачем же издеваться и мучить, унижать. Итак, было понятно, что БОМСИТу конец. Так за каким демоном спрашивается устраивать это представление? Для кого? Чего? Разве что желание показать всеми миру лишний раз на что они способны. Работают над репутацией, создавая устрашающий образ?

Сказал он сидящему по правую руку от него атоме Тёмного факультета, тот только плечами пожал, но глаза его были холодные и злые. Если магистр Фаас был сейчас похож на взбешённого толстого кота, то магистр Гираард в своём чёрном камзоле походил скорее на крупного и нахохлившегося ворона.

Мужчина отвёл взгляд и всмотрелся в другую призму, что уже давно пристально следила за одной неугомонной личностью. Примерно с того момента, когда она выбралась из-под земли после первого нападения лесных на их академию.

— Судя по всему это магистр Фриз старается.

— Как ни как адептка Иллия его любимая ученица. Магистр иллюзии не раз умилялся бурной фантазии и талантам данной адептки.

Оба собеседника одновременно кивнули и всмотрелись в изображение в призме.

— Походка словно у пьяной, поведение неадекватное. Все признаки первичного слияния со стихией на лицо.

Сказал тёмный задумчиво глядя на девушку.

— Её бы сейчас под наблюдение целителей и наставников, что бы помогли поддержать силы, объяснили, что с ней творится и как это надо взять под контроль. Эта адептка и просто по жизни то выдержкой не отличается, а после всего что она уже устроила на острове вообще очевидно находится на грани срыва.

Ответил ему земной. А помолчав добавил словно невпопад:

— Не тот это человек что бы проглотить подобные вещи не подавившись.

— Это знают все из БОМСИТа на этих трибунах. Вон как напряглись сейчас все её наставники.