«Самка».

«Что?»

«Я самка».

«Извини».

«За что? Самцы глупы».

«Я не самец, а человек!»

«Разве есть какая-то разница?»

— М-да, — буркнул Мийол. Отныне и надолго его вторая половина, магическая птица-атрибутник (судя по размерам и окрасу, уже достаточно хорошо различимому, принадлежащая роду Серокрылых Филинов), медленно закрыла глаза, посылая образ-импульс ожидания-отдыха, — Ладно… с фамильяром сладилось. Странно, конечно, но всё же удачнее, чем могло выйти. Наверно. Подумаю об этом… сегодня, но позже. Посторожишь, пока я сплю?

«Глупый вчерашний птенец. Спи спокойно».

— Вот и хорошо… давай, лети… Эшки. На низкой речи это значит «серая». Как тебе такое имя? По-моему, подходит.

Ухнув недовольно, но тихо, новонаречённая половинка больше-чем-Мийола взлетела с руки и беззвучно канула в сплетении ветвей. А его вторая половина, зевнув, устроилась полусидя среди корней к стволу спиной, роняя голову на грудь и немедленно проваливаясь в сон.

— Вот после таких-то открытий и понимаешь сызнова, что у всякого ножа два конца.

Мийол, молодой — четырнадцати полных лет — маг-призыватель третьего уровня (иначе говоря, специалист… начинающий) ощущал досаду. Смешанную с задумчивым довольством… и толикой страха перед возможным будущим.

С одной стороны, рискованная импровизация удалась просто-таки блистательно. Кое-как, на чистом кураже слепленные, его заклинания — сработали. И твёрдо решивший не возвращаться в родное селение Мийол обзавёлся собственным фамильяром. Причём не абы каким: полноценным, равным ему по уровню магическим зверем-атрибутником! Хм… точнее, птицей, а ещё точнее — Серокрылым Филином. Имея на своей стороне идеальную разведчицу — летающую беззвучно, как призрак, обладающую вдобавок превосходным ночным зрением и не менее, а то и более острым слухом, — можно смело забираться в такие дебри диколесья, куда Мийол раньше в одиночку (да даже и в компании команды Охотников!) не сунулся бы ни за что.

К тому же атрибутник третьего уровня, хотя и слабо пригодный к прямой драке — это всё ещё атрибутник третьего уровня. Пока что Мийол не разобрался до конца в работе магического свойства фамильяра. Хаотические символы — это не привычные, упорядоченные, сравнительно понятные знаки мистического языка Империи. Однако как минимум две основные функции Атрибута уже выявились: скрытность, маскирующая напарницу даже для магических чувств, и… пожалуй, связанность. Да, именно это, второе, свойство позволяло так свободно и естественно обмениваться образами-импульсами, что при небольшом усилии Мийол просто переставал ощущать себя кем-то отдельным. И даже человеком. Он становился единым существом в двух телах, Мийолом-и-Эшки. Необычное, отчасти нешуточно пугающее, но вместе с тем крайне увлекательное переживание.

На этом список преимуществ завершался и начинались… не то, чтобы чистые недостатки, но… неоднозначные моменты. У-ух!

Во-первых, на средней оболочке ауры Мийола прочно угнездилось некое подобие Атрибута его напарницы. Попроще и послабее, но тоже дающее скрытность и связанность. Стать из человека отчасти магическим зверем? К такому маг оказался не готов!

Но (и это уже второй момент) выбора в данном вопросе он не имел. Попытки как-то воздействовать на подобие чужого Атрибута, предпринятые сразу после позднего пробуждения, провалились. Ну… не то, чтобы совсем провалились. Результаты-то имелись — но исключительно неприятные. Стоило только направить потоки маны в попытке стереть из ауры это… клеймо, как в центре груди вспыхнула резкая боль, скручивающая всё тело в мокром кашле. И сплёвываемая после слюна имела отчётливый розовый цвет, намекая на лёгочное кровотечение. Похоже, его Атрибут не являлся чисто магическим образованием, но (что опять-таки роднило отныне Мийола с магическими зверьми), существовал одновременно на уровне телесном. И попытка избавиться от него оказывалась равносильна попытке вырезать у самого себя один из внутренних органов.

Ох, неспроста в отцовских байках связь мага с фамильяром описывалась как необратимая! Ясно, что байки те содержали твёрдое и горькое — не вдруг раскусишь — зерно правды.

Из всего этого вытекало простое следствие: если раньше Мийол выбрал стезю призывателя из-за небогатого набора доступных заклинаний, то теперь этот выбор сократился ещё сильнее. До заключения кровного контракта с Эшки он мог гравировать в ауре десять элементарных чар, по одному символу на каждое заклинание. Но теперь три места из десяти прочно заняты. Остались свободны только пять мест на внутренней оболочке и пара на внешней. А так как внешняя снова занята невероятно полезным, как для первоуровневого-то, заклинанием Управление Памятью — можно считать, что доступный свободный объём вообще уполовинен.

Неприятно, и даже очень.

С другой стороны (хотя это ещё потребует проверки на практике, но Мийол ощущал довольно чёткую уверенность в успехе) связанность можно попробовать использовать как замену заклинания Управление Существом. А для задуманного похода в диколесье наличие Атрибута со свойством скрытности — вообще бесценно. В сумме по итогам обретения фамильяра Мийол оказался скорее в плюсе… наверно… до момента, когда ему придётся снова общаться с людьми.

— Опять замечтался, — буркнул себе под нос молодой маг. Участившиеся с момента прорыва на третий уровень одинокие походы по окрестным лесам закрепили в нём привычку разговаривать с самим собой, подхваченную у приёмного отца. — До выхода к людям надо ещё дожить, — добавил он рассудительно.

И толкнул своей второй половине образ-импульс:

«Выдвигаемся».

С ответом Эшки не задержалась:

«Глупый вчерашний птенец. Днём надо спать!»

«Спать надо ночью. А если я попробую ходить по ночному лесу, мне придётся тратить ману, чтобы видеть, куда иду… если я захочу идти тихо».

В ответ прилетел спутанный ком сонного недовольства, из которого после распутывания удалось понять кое-что важное.

Не в пример заклинаниям, Атрибуты нельзя отключить. Они работают всегда — как вены и артерии, как нервы, как кости и кожа. А ещё Атрибуты тратят не одну только ману. Прана, основа любой жизни, тоже расходуется ими. Причём при активных действиях, иногда, — опасно быстро.

Как ночной летающий хищник, Эшки близка к совершенству. Сама по себе, от природы, почти беззвучная в полёте, она легко сливалась с лесным мраком в единое неразличимое целое. Потому скрытность по тёмному времени отнимала самый минимум энергии — приток Природной Силы извне с лихвой перекрывал все затраты. Но если ей вздумается летать днём… мало того, что это идёт вразрез со всеми её инстинктами и лишает полноценного отдыха, необходимого любому живому существу, пусть десять раз магическому. Куда хуже, что дневные полёты делают расход энергии на поддержание скрытности выше прихода, да и само действие Атрибута днём не лишено изъянов. В общем, Эшки знала, как её новый партнёр число пальцев на руках: днём надо сидеть на ветке неподвижно, чтобы скрытность не истощала резервы тела и души.

Сидеть, отдыхать, готовиться к ночной охоте.

Впрочем, у Мийола имелось решение возникшей проблемы. Только сперва придётся всё-таки озаботиться добычей пропитания. Как он знал, поскольку раньше уже останавливался на этой полянке для отдыха и практики в магии, неподалёку росли густые и довольно обширные кусты бурого ядовитого игольника. Природная защита, давшая им название, успешно уберегала их от посягательства травоядных — но человек, вооружённый длинным боевым ножом с зачарованием Лёгкого Рассечения, без труда мог проложить себе путь к их плодам. А свежевальным ножом с руной Острота — быстро вскрыть эти плоды и добраться до жестковатой, не особо вкусной, но достаточно питательной мякоти.

Ну а потом, набив живот за вчерашний голодный день и за день сегодняшний, при помощи всё тех же двух ножей, ремесленных навыков и помогающих им заклинаний, сделать задуманное.