Василий недолго ходил вдоль прилавков и остановился прям перед дверью. «Посторонним вход воспрещён» – прочитал он табличку.

– Вы куда!? Молодой человек! – раздался мелодичный женский оклик.

Василий обернулся.

Девчачье лицо, пучок волос с заколкой на бок, голубенький халатик с ажурной оторочкой, значочек с именем «Наталья». Конечно, взгляд упал на ноги.

Халатик был ниже колен, но девица кокетливо в самый перед в самый вырез проставила колено. Ниже колена шла голень. Есть ноги, которые нравятся всем. Ведь не могут нравится икры, как палки, как кости, и не всем нравятся ноги, как жирные рульки. Да, дородная красивая нога нравится всем. Андрей, как щука на воблер, вылупил глаза на эти икры, задержав там свой взгляд сверх положенного.

– Жаль… – выдохнул Василий.

– Что жаль? – не поняла «Наталья», – Мне к Андрею!.. – Василий будто жаловался, ощущая в девице надежного стража. Он опять прокололся, задержав свой взгляд на девичьей груди дольше положенного.

– Мне – к Андрею… – опять произнёс он.

Девица тоже сделала свой скан, пытаясь состыковать в уме, чем сей шалопай может быть полезен её боссу: сандалии, шорты, белая футболка, очки с этой сумкой на поясе. В нем привлекало лишь одно: сильные ноги торчали из шорт, и очень волосатые.

Ноги… да-а-а: красота мужчины начинается с ног. Её глаза блеснули на секунду:

– У-у-у… – протянула она, припомнив одну из двадцати примерно фотографий на стенде в кабинете шефа. – Проходите… – сказала она, любезно повернув ручку двери и толкнув её внутрь. – Проходите! Но он куда-то вышел…

– Ничего-ничего. Я подожду, – последовал ответ, и Васька шагнул внутрь, так сказать, кабинета.

В узкой комнате босса, заваленной папками разных бумаг, на стенке висел старый стенд с заголовком о каком-то там социалистическом соревновании работников торговли. На нем же в плексигласовом кармане торчал потрепанной брошюрой «Закон о защите прав потребителей». А прям у окна стоял несгораемый шкаф. Секретер времён застоя, с компьютером, бумагами и фотографией семьи в рамке с ножкой и под стеклом. Стояло офисное кресло и невесть каким образом втиснутый меж узких стен обтянутый потертым дерматином топчан. На подоконнике шипела побитая и склеенная скотчем магнитола. Без света в комнате, в которой, кстати, уж давно не мыли окна, царил мрак. Мрак добавляли ещё и решетки на окнах, выходивших во двор.

– Не шибко пока живет бизнес… – сказал зачем-то Васька (поскольку никого в каморке не было).

Он сел на кресло перед монитором. Удобство впечатлило: в России жизнь – не сахар, и мебели приличной не хватало, простой, не говоря о не всем понятной офисной: всё только начиналось, раскручивался экспорт, но пока большие супермаркеты в Москве и Петер ещё не появились даже в проектах. «Вертушка» была мягкой, наклон менялся, и ролики катались по полу, но в кабинете, над которым в таких же точно стенах помещалась «кухня», поехать в кресле было некуда. Откинувшись, Василь крутил башкой по спинке вправо, влево и нюхал затхлый аромат прокуренного кабинета. Припомнив, что он видел магнитолу, Василий потянулся к ней рукой, и взгляд его поймал на дерматине длиннющий женский волос. Василий взял его и понял, чьё оно. Зевнув, он сдунул волос с пальцев и сколько мог удобнее расположился в кресле.

На стенке дёргали часы секундной стрелкой, висели фотографии. На них опять узналось много: с Андрюхой вот они на «двойке» на «Водном Стадионе»; в «Крылатском» – вот, не дотянули до медали. На разряд?.. На разряд, кажется, выложились. Семнадцать лет!!! Молодёжь… А вот рыбалка: им по двадцать пять… А вот на каяке по горной речушке… Вот – водку пьём. Андрюха – с брюхом! Как будто не жена, а он тут выносил ребёнка… Диплом… «Системы управления» специальность. Сейчас вот управляет магазином, авиатор хренов… Вот – и эроклуб… А вот – инструктор, первый день полётов. И у кого там оказался фотик?

Василий посмотрел на шкаф. Там наверху стояли кубки, ленты алюминиевых медалей висли вниз. Не «архи», конечно, награды – на первенство Москвы и области давно пылились здесь. Не забытые, нет. Просто только здесь, в этой маленькой комнатке, её хозяин, судя по всему, устроил всё в ладу с собой.

Василий усмехнулся – фото наклеены были так, что получался крест. А в перекрестии как раз и был их сплав по речке на каяках. Над ним шли фото института. А низ «могильного креста» составлен был из фотографий свадьбы. Там по порядку фотографий, слева направо, живот Андрея чётче проявлялся, редели волосы на голове.

Открылась дверь, и внутрь сперва ворвался гомон зала, потом проём двери закрыла солидная уже фигура босса магазина. Он был в рубашке, в брюках с галстучком, при папке. Из папки торчали бумаги. Казалось, он перед кем-то красовался, и подтверждением тому стал громкий вдох, раздавшийся, едва закрылась дверь. Животик его свис над пряжкою ремня, полностью выдав любителя пива.

– Здорово!.. – Андрюха приятно удивился и протянул Ваське руку. – Ну, говори, чего придумал?

Василий разговор не начинал и отступил на шаг назад, «любуясь» этим самым животом – произошедшей с его другом переменой:

– А ты, смотрю, совсем жирком покрылся…

– То – участь всех женившихся людей… – печально произнёс друган.

– Ужели?!.

– Ну, ты, конечно – исключение. – Андрей был уязвлён и потому добавил. – Но – ты тоже угомонишься и будешь соответствовать.

– Ну, ладно, к делу! – Василий перестал паясничать и выложил на стол подборку карт.

Бумага зашуршала, раскрываясь, закрыв собой почти весь стол.

– Угу… – Насупив брови, помрачнел, Андрей.

Сейчас он ощутил, что строить планы, один красивее другого и представлять, как будет хорошо, умеет каждый. Но сделать всё согласно плану – совсем другое дело. А планы легко рождаются в мечтающем мозгу. Но стоит лишь последовать одному из мечтаний, как множество других желаний остаются без малейших перспектив реализации. Андрей поморщился, шагнул к двери и приоткрыл её. Сквозь щель взглянул он на кого-то и, нервно хлопнув, запер дверь на щеколду.

Василий приступил сейчас же к делу:

– Помнишь, я говорил о маршруте…

В пятикилометровке-карте, он пальцем показал названье городка с значком аэродрома, Затем, как циркулем, раствором пальцев разметил он дистанции от точки к точке, от поворота речки до другого и, наконец, ткнул пальцем в города, где должен быть вокзал, и объявил, – Не спеша – две недели. Как раз похудеешь. От аэродрома к вокзалу. – И в довершение всего Василий выложил из поясной сумки брошюру, листнул её перед глазами друга, раскрытой выложил на стол.

– Что это? – спросил Андрей.

– Так, ничего… Заплатин. Кинооператор. «В лесах Северной Сосьвы». Книжечка. – Ответил Васька, – я, помнишь, говорил. Вот где нас пожрёт мошкара! А от тебя, так пять кило отщипнет!

Андрей книжку взял, пролистал, убедился, кто автор, положил её снова на стол; обвёл глазами карту, подвернул, нашёл масштаб, опять прошарил взглядом по бумаге, вздохнул и недовольно сел на стул:

– Попроще не мог?!. Не мальчики уже. Четвертый уж десяток…

– Постарел… постарел… – Начал укор Васька, – а три года назад… – заикнулся он о дате мыслишки о путешествии…

– Там в августе и снег, бывает, выпадает…

– Бои-ии-шься похудеть … – настаивал Василий.

Сейчас он догадался, что Андрей смотрел в дверную щёлку на Наталью – на ту девицу, что окликнула при входе в кабинет.

Наталье было двадцать пять. Разило от неё природой. И с ней наметился роман…. Наталья – вот та баба, с которой хочется в постель. На ней написана породность. Бывают женщины, которые несут в себе такие гены, что мозг срывается у мужиков, как дверь с петель. И в этом что-то есть, пусть и фатальное, но на то и отбор, чтобы сделать свой выбор в пользу потомства, как бы с рождаемостью не боролись.

А самки такие, они тоже знают, что делать. И если есть ум, то ключом, что в них проник, управляют весьма виртуозно. Андрей колебался. Ему было стыдно уже своего живота. Но Наталья о нем ничего не говорила. Но противный червяк всё точил его душу. Не нравился ему его рост вширь. И сколько кругом уже было примеров таких вот, как он, разбогатевших людей. Денег некуда девать, развлечься нечем, и как результат – растет вес.