– Да нет! Вы и сами понимаете, что это и вас касается, постоянно вспоминая, как всё получилось в Вашей семье. Ну вот, а сейчас вы покопались в себе ещё глубже. И к выводу пришли: «какой же Вы несчастный!»

– Это почему? – насторожился «копающийся в себе» Максим.

– Маловато что-то у вас там женщин, в загашнике было, и вас это гнетёт.

– Какой же я дурак, лучше бы просто поговорили, – вздохнул Гаранин.

– И соблюли бы этикет! – добавила Ольга.

– Давайте о работе! – предложил вслух Александр, почувствовав, что надо разрядить обстановку. – Налей ещё, Максим!

Стопки снова были наполнены.

– О работе? – спросила дама, – О передаче информации?..

– Хотя бы и о ней, – Александр шмыгнул носом, – Человек всё равно ничего не поймёт. Да это и не нужно, можно не понимать, но этим надо уметь пользоваться. Волку, бегущему за добычей, и не придет в голову изучать, как работают его ноги. Пытаясь познать, человек может только разрушить.

– Браво, профессор! – сказал Максим.

Ольга допила свой стакан сока и отстраненно слушала друзей.

– Всё просто, Максимушка, всё просто! Что сейчас изучает наука, чем она ворочает? Массой и энергией!? Масса превращается в энергию и обратно! Забыла, забыла она или ещё ничего не знает по-настоящему об информации! «В начале было слово» – вот с чего всё началось! Слово и есть информация, которая, однажды появившись, никуда не исчезает. Информация и мысль становятся массой и энергией, взаимопревращаясь друг в друга. Материя и информация – одно и то же! И та и другая не исчезают бесследно и могут быть востребованы в любую минуту!

– Н-да, Александр, – Максим машинально оглянулся по сторонам, – Наши опыты с обезьянами многих кое к чему подвинули. Ты тут сидишь, а мир-то вертится!

– Что ты имеешь в виду! – нахмурился Савельев.

– Да тот американец, который тогда заинтересовался нашей работой, сейчас такими делами крутит! А началось всё с макак… нерезаных!.. Ты начинал, ты – здесь! А он теперь уж – мировой светила!

– Поподробнее…, – вмешалась красивая женщина.

– Ох! И хорошее, Олечка, время было! – вспоминая о чём-то, потянулся Макс.

– Информация… – задумался Александр, – Мысль, слово… Что это? Мы работали с этим…, профессором Смитом из мичиганского университета и хотели узнать, способна ли информация передаваться на расстояние без непосредственного контакта или привычных для человека носителей. Наша лаборатория изучала поведение обезьян на двух соседних островах, расстояние между которыми не позволяло двум этим семьям ни видеть, ни слышать друг друга.

Каждую из стай мы подкармливали фруктами. Макс – на одном острове, я – на другом! Неважно, что это был за вид обезьян, но их умственные способности были явно недостаточны для того, чтобы самостоятельно решить ни одну из тех задач, которые перед ними ставили.

– Интересно, – промолвила Ольга, – Острова, тёплое море…

– Всё было очень просто, – продолжил Александр, – обезьянам на двух островах мы одновременно стали давать испачканные в песке ломтики фруктов. Ни одна из них не догадалась помыть кусочки в находящейся рядом воде, и испачканный корм они, как правило, не ели.

Через некоторое время на одном из островов одну из обезьянок научили мыть фрукты. Спустя несколько дней её примеру стали следовать все обезьяны острова. А ещё через месяц обезьяны мыли фрукты и на соседнем острове, хотя им никто этого не показывал. Вот так-то, Оля, – закончил Александр.

– Эксперимент подтвердил возможность обмена информацией между животными без непосредственного контакта, – сделал вывод Максим.

– Значит, передача информации. На большие расстояния.

– Очень большие, – подтвердил Максим выводы Ольги, – Это и есть то, чем я Вам предлагаю заняться.

– Эти проблемы кому-то кажутся серьёзными, и именно поэтому Вы и я встретились?

Тем временем из рояля лилась и лилась музыка, тихая, для делового разговора.

– Да, – кивнул головой Максим, смотря в её большие серые глаза. До него стало доходить то, что вслух обычно не произносят.

– Мгновения достаточно, чтобы понять, как далеко мы ушли от природы и от себя. Смотреть друг другу в глаза… Почему кое с кем мы не хотим даже встретиться взглядом? Чего мы при этом боимся?.. Неужели мы боимся выдать свои мысли, черт с ним, «информацию», о которой мы с вами здесь так «научно» рассуждаем. Всю, в том числе и ту, которую от другого хотели бы утаить? – Ольга вздохнула и продолжила, – Если задуматься, что всё передаётся через взгляд, то летит к чёртовой матери наша с вами наука, где всё поделено на слова, а здесь – выдаётся мгновенно и как единое целое…

– И ни один врач не сможет сказать про глаз, как работает этот передатчик… – как бы завершил её мысль Гаранин.

– Передатчик… Вы к тому же ещё и технарь. Как это вас угораздило?

– Горе от ума…

– И что теперь?

– Сама знаешь.

– Понятно. Сначала тебе было не до ребёнка, теперь – не разрешают с ним даже видеться, и ты ушёл в работу.

– Закопался, как жук в навозе, и не могу остановиться.

– Жук в навозе… Потанцуем? – предложила Она.

Максим встал из-за стола.

Сашок сидел, поняв, что остаётся лишним.

– Ладно, – решил он, – скажу Гальке, что студенты угостили, – и щёлкнув пальцами, устремил свой взгляд на официанта, который, удивляясь самому себе, помчался не к клиенту, а сразу за графином и без единой тени сомнения налил туда триста граммов «Мягкова».

В зал вошла ещё одна пара.

Максим с Ольгой медленно кружили перед рампой, где стоял рояль.

– Жук навозный…

– Ты знаешь, о чем мы с Савельевым говорили тогда за дверью?! – удивился Макс.

– Если это секрет, я выброшу из головы.

– Как и куда выбросишь? – спросил Гаранин.

– Выброшу и забуду. Куда?.. Не знаю. Придумайте название и станете знаменитым.

– Знаменитым я не стану никогда! Сумасшедшим – может быть.

– В лесу о бабах, с бабами – о лесе…

– Не буду, – подумал Максим, запустив ладонь в молочно-серые волосы Ольги.

Савельев закусывал уже пятую рюмку водки. В мозгу она творила своё дело, никак не смотря на закуску с обилием горячей пищи. Савельев поднялся пойти в туалет и почувствовал, что ещё немного – и он станет терять равновесие. Проходя мимо арки, под которой курил официант, Сашка остановился, опёрся на стену и сказал, опять пытаясь щёлкнуть пальцами:

– Л-лимон, пожалуйста!

В туалете Савельев умылся. Затем вернулся в зал, сел за столик и обнаружил перед собой на тарелочке нарезанный кружочками лимон. Из-под арки на него смотрел официант. Ему Александр благодарно кивнул.

Импровизация лабуха продолжалась, приобретая новые оттенки.

– Странно…. Никаких мыслей. Максим, что вы «замолчали»?

– Не дождёшься, не скажу!

– Знаю, – как бы сказала она, – с такой умной женщиной рядом сможет быть только очень глупый болван.

– Ты – страшная женщина, – выронил в окружающее пространство Гаранин.

– Я знала, что все вы – трусы, даже гении, и даже такие, как вон тот дурак, – Ольга посмотрела на Савельева, – или Ты, которые просрали всю свою научную карьеру…

– Мы всего лишь не защитились…

– Как это просто!.. Но уже не вернёшь. И на коне – не ты, а Смит из Мичигана.

– У тебя такие волосы! – Максим снова сделал пробор в её шевелюре, стараясь рассмотреть корни волос, – Натуральная блондинка! Такую… я уже упустил однажды…

– Сволочь…! – всхлипнула было девушка, смотря ему прямо в глаза, и они поцеловались.

Рано или поздно это должно было случиться.

Наработки «Биосферы» тщательно изучались. Микроэлементы и витамины, природные стимуляторы и транквилизаторы… Нескольких сотрудников, работавших в этом проекте много лет назад, нашли и достали даже из дома престарелых. И это дало результат, так как запись в архиве – одно, а живой человеческий опыт – другое.

Идея многолетнего запаса продовольствия была окончательно потеснена, превратившись в вариант небольшого неприкосновенного запаса. Основной упор был сделан на производстве еды в космических условиях. Проект получил название «Ковчег». Естественно, помимо растительной пищи, планировалось выращивание животных. Главное, что в отличие от предыдущей эры космических полётов, уже была почти исключена невесомость.