Пока народ вокруг меня шумел, я все пытался понять: откуда Савелий взял приказ князя? Печать, судя по всему, была настоящая. Вариантов тут виделось два: у властей был среди повстанцев свой человек, передавший Ершову свиток, либо Ершов и есть этот человек.

А что, все в принципе выстраивается в достаточно стройную картину. Недовольные люди всегда были и всегда будут. Что бы там не говорил Ершов, но князя не могло не волновать увеличение их количества в последние годы, а если нет возможности замедлить этот процесс, то надо поставить его себе на пользу. Не можешь победить — возглавь. Так, кажется звучит фраза. Почему бы властям не внедрить в сопротивление подготовленного человека, и держать повстанцев под контролем с его помощью, используя их в качестве дополнительного инструмента.

Ершов, как мне было известно, и раньше руководил нападениями на дворян, но кого именно они устраняли? В последних двух штурмах бойцы атаковали усадьбы аристократов, находящихся в противоборстве с князем. Мог ли Александр Орлов руками повстанцев устранять оппозицию? В теории — да.

Все мои рассуждения и догадки, были, конечно, вилами на воде писаны. Слишком много я мог не знать, но если хотя бы часть выводов соответствовала действительности, то шансы Ершова на победу в дуэли уже не выглядели иллюзорными. А значит, стоило задуматься, как мне поступить если, Савелий все-таки выживет и возглавит повстанцев.

То, что дворяне не нарушают свое слово, было действительно известно всем. Аристократ, отказавшийся от публичного обещания, получит колоссальный удар по репутации. Другой разговор, что увильнуть от своих слов можно множеством разных способов, поэтому приказ князя я воспринимал с большой долей скептицизма. Скорее всего, людям действительно вручат дворянские титулы, а позже, когда ситуация нормализуется, удавят по-тихому.

По идее, оставаться в княжестве Орловском я не планировал, но получить официальные документы был бы не против, к тому же, мне в любом случае требовалось попасть в столицу. От мести я отказываться не собирался, тут вопрос принципа, да и с Дементьевым не мешало увидеться. Однако, в сложившейся ситуации, добраться до Миргорода в одиночку, мне представлялось очень сложной задачей.

Час до дуэли пролетел как единый миг. Погруженный в раздумья, я почти не замечал происходящего вокруг, лишь краем глаза следя за взбудораженными людьми. Идти в дом не хотелось, там сейчас находился Ершов, и отвлекать его от подготовки к схватке, не стоило. Если Савелий победит, у нас найдется минутка для разговора, ну а если нет — дальше дела придется вести с Зиминым, который вызывал у меня стойкое чувство опасности. Не люблю фанатиков.

Подойти к месту, где несколько человек уже очерчивали на поле квадрат стороной метров тридцать, оказалось практически невозможно. На схватку собирались посмотреть все жители поселения и, глядя на плотную толпу раздраженных людей, я понял, что с моим не самым богатырским телосложением пробиться в первые ряды будет крайне затруднительно.

Однако решение проблемы нашлось достаточно быстро — несколько шустрых пацанов, придя к тем же выводам, забрались на деревья, расположенные на краю поля. Идея мне показалась не лишенной смысла? и вскоре я забрался на толстую ветку, обеспечивающую неплохую обзорность и замер, ожидая прихода дуэлянтов.

Зимин появился на поле чуть раньше назначенного срока, и, глядя на него, мы все четко понимали — Савелию с таким противником не справиться. Даже издалека действующий лидер повстанцев выглядел внушительно. На голову выше любого бойца поселения, он выделялся в толпе, как акула в стайке мелкой рыбешки. В руке Корней держал свое излюбленное оружие — длинную прямую шпагу, соответствующего его росту размера. Орудовать полутораметровым куском железа мог только такой человек, как Зимин.

Пришедший чуть позже Ершов, на фоне Корнея впечатления не производил. Среднего роста, среднего телосложения, не самая внушительная шпага в руке. Думаю, глядя на двух бойцов, ни у кого не осталось сомнений в исходе поединка.

По правилам дуэльного кодекса, прочитанного мной еще в доме дяди, бойцы во время схватки не могли использовать магию для нападения или защиты. Я даже слова запомнил: «Позор ляжет на плечи того, кто обманом защитит себя или ранит силой дара противника». Как мне кажется, сделано это было для того, чтобы хоть немного уравнять шансы в бою между сильным от рождения магом и дворянином со слабым даром. На первый данное правило действительно уравнивало шансы дуэлянтов, вот только никто не запрещал пользоваться магией для увеличения собственной скорости и силы, а значит человек с длинным списком одаренных предков все же имел существенное преимущество. Однако сейчас в бою должны были сойтись равные по силе маги, а значит исход схватки решит только мастерство владения клинком, и шансы Ершова на победу казались очень призрачными, что понимал каждый из собравшихся на поле.

Савелия любили почти все жители поселения. Специально ли он добивался такого отношения к себе, или это произошло ненамеренно, но люди переживали за него. Сверху мне было отлично видно, как толпа разделилась на два лагеря: те, кто болел за Ершова и те, кто поддерживал Зимина. У последнего, что характерно, было не так уж и много сторонников.

Следить за честностью поединка поручили Захару. Только ему позволялось войти в очерченный квадрат, где замерли, обнажив оружие, два человека.

Вести беседы друг с другом мужчины не собирались. Все слова уже были сказаны, пришло время действовать.

Схватка началась стремительно. Я даже не ожидал, что стоящие в расслабленных позах соперники, услышав от Захара команду к действию, мгновенно вступят в бой. Не прошло и секунды, а мы уже услышали, как встретились в воздухе два клинка. На миг мне показалось, что на этом история Ершова и закончится, столь стремителен оказался натиск Зимина, но нет, Савелий ловко отвел в сторону лезвие шпаги и попытался атаковать сам, правда, безуспешно — Корней с нечеловеческой скоростью уклонился от выпада.

Обменявшись ударами, бойцы разорвали дистанцию и начали кружить по арене, не сводя глаз с противника, причем у меня складывалось ощущение, что Зимин был несколько обескуражен.

Новая встреча клинков произошла спустя несколько секунд, и инициировал ее, что удивительно, Савелий. Мужчина какой-то качающейся походкой начал сокращать дистанцию до противника, и удар, что последовал за этим, я бы точно не смог отразить. Не знаю, как, но шпага начала свое движение совсем не с той стороны, с которой все ожидали — Ершов фантастически быстро изменил направление удара.

Зимин почти смог парировать выпад. Металл столкнулся с металлом, но произошло это недостаточно четко, и лезвие все-таки рассекло кожу в районе груди. На белоснежной рубашке появились пятна крови.

Полученное ранение явно разозлило Зимина. Будто бешеный бык, он попытался задавить Ершова всей своей безумной мощью и каскадом ударов. Оружие временами сливалось в единую полосу, не позволяя рассмотреть детали боя, но и без этого я оценил мастерство и силу Корнея. В тот момент он казался не человеком — богом войны, спустившимся на землю, но чем дольше длился поединок, тем сильнее мы недоумевали — Ершов отражал натиск Зимина, уклоняясь или перехватывая его удары. Оказалось, что этот невзрачный человек ни в чем не уступает своему другу-гиганту — ни в силе, ни в скорости.

Постепенно череда ударов замедлилась. Даже самый могучий человек не может бесконечно орудовать тяжелой шпагой, тем более с такой невероятной скоростью. Зимин провел последнюю комбинацию и отступил назад, держа оружие перед собой. Грудь мужчины тяжело вздымалась, а от тела валил пар, при том, что температура воздуха была не ниже двадцати градусов.

Ершов выглядел лучше. Он будто и не ходил на волоске от смерти, пытаясь выжить в круговерти смертельных ударов и, что самое удивительное, он не собирался замедлять поединок. Едва Зимин отступил, Савелий атаковал сам. Роли поменялись.

Скорость боя увеличивалась с каждой секундой. Через некоторое время я вообще перестал понимать, что происходит, так как все удары слились в какой-то стальной ураган. Корней был явно ошеломлен. Шаг за шагом он отступал, уступая дикому натиску своего противника. Его рубашка все быстрее меняла цвет с белого на красный, кровь стекала на землю из нескольких неглубоких ран.