Мне все еще мешал говорить кляп, и я зарычал в бессилии, и рык мой подхваченный чем — то, громогласно отразился от свода небесного. Палачи побледнели, толпа охнула и отстранилась. Послышались в толпе крики ужаса. А злость во мне кипела и готова была прорваться наружу, как расплавленная порода из жерла вулкана. Сил моих хватило ненадолго, и я обреченно затих, уткнувшись подбородком в деревянную приступку, с которой моей отсеченной голове суждено было свалиться в плетеную корзину. Четверо солдат затащили на помост здоровенную коробку, в которой что — то бессильно билось.

— Это Сатана. — Прошептал Фалько одними губами. — Знаки, знаки на дереве. Он не может вырваться… мы….

— Славные жители Бильбурга, верные подданные его величества. — Услышал я над собой голос, тот самый, что никогда теперь не забуду. Над нашими распростертыми, скованными, закрепленными колодками телами возвышалась угловатая фигура канцлера. Картохан кутался в роскошный плащ, и выглядел из — за этого еще более комично, но ни у кого в толпе не промелькнуло и тени улыбки. Взгляд его, острый и злой, скользил по лицам людей. Горели костры по бокам, ревя пламенем и стремительно пожирая поленья. Скрипели механизмы, удерживающие тяжелые лезвия у нас над шеями. Нервно прохаживались по периметру солдаты, сжимая в руках взведенные тяжелые арбалеты. — Возмездие! Вот краеугольный камень здорового общества и сегодня мы очистим себя от скверны, убийцы короля. Перед вами последний черный маг, выродок и ренегат, прибывший в наши земли с одним лишь желанием, уничтожить все, что дорого нам и близко. Он колдовал, портил и совращал девиц, ел младенцев…

… часть речи канцлера и наместника потонула в диком реве толпы. Чернь насела, солдаты сомкнули строй и заозирались, в ожидании команды своих капитанов. Наседающую толпу, желавшую на месте линчевать нас, пока еще можно было остановить, но вот надолго ли.

… сим приказом отсечь голову негодяям. — Донесся до меня обрывок приговора. — А в назидание головы их выставить на всеобщее обозрение…

Грохот барабанов слился с людскими криками. Задвигались подручные, засуетились палачи, потянувшись к клиньям, удерживающим лезвия… грохот взрыва потряс город. Стекла вылетели из близстоящих домов, шрапнель каменной крошки ударила по людям, помост затрещал и начал уходить под землю.

— Дракон! — Услышал я отчаянный, полный страха крик. — Смотрите, дракон.

Питралин сидел напротив моей койки и с удовольствием наблюдал, как я поглощаю горячую мясную похлебку из глиняной миски. Ложки мне не дали, так что пришлось по — простецки, отхлебывать через край, что никак не отразилось на вкусовых качествах. Побег я наш помню так смутно, как будто в нем и не участвовал. Едва прогремел последний взрыв, как кто — то подскочил и подсунул под лезвие клинок. Дальше какая — то пустота, а произошло вот что.

Едва дварф покинул нашу компанию, он остановился и решил никуда не спешить. На материке ему делать было нечего, однако ни средств к существованию, ни каких — то соображений, куда двигаться дальше, теперь у Питралина не было, и он решил навестить ближайший городок. Надо сказать, у всех гномов есть особенное, что ли, чувство ответственности. Стоит помочь одному из них, и он считает, что по гроб жизни тебе обязан. Будет слоняться за тобой, канючить, набиваться в услужение, таскать тяжелые вещи и вообще вести себя крайне услужливо. Однако это гномы. Дварфы хоть и дальние их родственники, выше ростом и куда как более выносливы, но тоже склонны считать, что просто так без расплаты, оказанная им услуга оставаться не должна, и коли уж помогли тебе собственную шкуру спасти, то в лепешку расшибись, но отплати тем же. Ответную услугу дварфы оказывают не так настойчиво и надоедливо, как скажем Коба, к чьему нытью и жалобам я давно уже привык. Дварфы злы, расчетливы, а иногда и дьявольски изобретательны. Все эти качества и помогли мне и моим товарищам спастись и убраться из города.

Дварфы чуют подвох. Эта их особенность ощущать неминуемую беду, немало помогала их собратьям рудокопам, почище канарейки в клетке. Вот и прибыв в город, Питралин почуял, что дело тут неладно. Немного послонявшись по окрестностям, он, недолго думая, прибился к обозу своих, и было решил уйти с ним назад в горы, но случился наш арест. Алчущий славы и признания Картохан, раструбил на каждом углу, что плененный им черный маг по прозвищу Кот будет казнен через семь дней на главной площади города, лишен жизни путем отсечения дурной магической головы от бесполезного тела. Этого Питралин конечно стерпеть не мог. Надо отдать должное уму и трудолюбию его народа. Как — то он смог договориться, так как такую, с моей точки зрения, колоссальную работу проделать за столь короткий срок в одиночестве попросту невозможно. Протекавшая под городом река, рукавом своим проходила под центральной площадью, и привыкшие к тьме и сырости дварфы, за пару дней соорудили бурильную платформу и сняли породу ровно настолько, чтобы она могла держать площадь с парой сотен зевак и помост с приговоренными. Десяток шахт, выходящих на поверхность, они замаскировали мусором, а после заложили пороховые заряды с тем расчетом, чтобы те детонировали одновременно и тем обрушили кусок породы в подземную реку. Чтобы отвлечь внимание от взрыва, Питралин воспользовался самой страшной и выигрышной иллюзией, которую смог припомнить, он вызвал массовую галлюцинацию у половины города, показав им в небе дракона. Как он это сделал, дварф умолчал, однако я подозреваю, что дело не обошлось без трав и галлюциногенных грибов, которыми были щедро сдобрены факелы и костры на площади. Как только заряды и дурман готовы были сработать, с десяток лазутчиков выбрались на поверхность и при первых подрывах закрепили лезвия казнящих устройств. Падение в бездну могло привести к их срабатыванию, а кому нужен маг, разделенный на две части? Правильно, никому.

И тут бы надо пару минут уделить тому, кто такие дварфы, и почему они не гномы. «Знатоки» начнут бормотать злобно, мол, это одно и то же, и только на языке другом. Отвечу, вы там не были, так ведь откуда вам знать? Признаюсь честно, это меня тоже поначалу смутило. В былые годы своего военного прошлого, в нарядах, я перечитал множество литературы, в том числе и фентезийной, однако не так все просто. Терминология в голове моей подменяемая местными понятиями и выражениями, разнилась с той, что мы привыкли употреблять на Земле. В частности, гном здесь пишется как ГноУм. С таким же ударением и произносится, и означает низкорослого землекопа. Росту в нем не больше метра, бороды носят не все поголовно, как мы привыкли думать, а множество низкросликов и вовсе щеголяют с чистым подбородком, особо с этим не заморачиваясь. Гномы — мастера, рудокопы, инженеры, каких свет не видывал. Множество их поделок и изобретений шагнули далеко за грань понимания обычного поверхностника, человека или эльфа, однако не выходят за пределы их королевства. Гномы охотно торгуют, а вот знаниями делиться не спешат, жадны и порой не чисты на руку. Мелкое воровство у них в порядке вещей, хоть они от этого и открещиваются, как могут. Видимо, потому они и славятся прекрасными замками и запирающими устройствами, что малый народ хоть и поставляет их на экспорт, но большинство гномов так же являются замечательными специалистами по незаконному проникновению, или попросту взломщиками.

Дварфы народ особый, хоть и ближайшие гномьи родственники. Физически выносливые, они выше самого рослого гнома, и в толпе могут сойти за человека невысокого роста, но тут — то вся схожесть с нами и заканчивается. Широкая кость делает их неповоротливыми, но только на первый взгляд. Удивительная гибкость и мощный мышечный каркас, огромная физическая сила и выносливость, которыми обладают все дварфы без исключения, позволяет им поднимать тяжести, вес много больший, чем можно даже подумать. Дварфы злы и злопамятны, прекрасно ориентируются даже в полной темноте, используя слух и обоняние. Отлично чувствуют себя в закрытом пространстве и достаточно уверенно на поверхности. Есть даже дварфы — мореходы, но это больше исключение из правил, чем само правило.