— Ваш ход, любезный. — Беспристрастно произнес крупье. — Или вы решили отдохнуть?
— Что вы, нет. Мигрень, будь она неладна. — Я поспешно обменял первую карту и начал прощупывать солидного господина. Реальность меня разочаровала. Мужику изменяла жена, и он все никак не мог застать ее с поличным, хоть и находил следы присутствия постороннего мужчины по всему дому. То берет на подоконнике, то трубка на камине. Одно расстройство. Вдобавок мужчина был в стельку пьян и еле держался, так что я решил списать его со счетов и переключиться на следующего своего соперника. Им оказался молодой парень в форме стражника, не старше лейтенанта. Серебряный эполет только — только обосновался на левом плече его новенькой формы.
В голове юноши играли гимны, крутились в танце хорошенькие барышни, слышался конский топот и призывный грохот барабанов. Лейтенант играл в пол силы, просто наслаждаясь тем, что недавно закончил дежурство, и теперь в тепле игорного зала, потягивая из кружки весьма приличное темное пиво, он мог просто расслабиться. Игру он вел, пытаясь считать карты, и именно он открыл первого удачного короля.
Следующим за моим столом был странный господин, походящий на писаря и пеликана одновременно. Сходство с первым, подтверждалось нарукавниками, и пальцами, испачканными в чернилах. Зоб, длинный нос и несуразная шея делали его похожим на птицу. Жизнь у парня не удалась. Жил он в комнатушке на самой окраине города, трудился в местном архиве и вот уже десять лек кряду ходил в контору, чтобы свести дебет с кредитом, переписать нужные счета и отнести к нотариусу городские договора и грамоты, чтобы тот мог заверить бумагу и дать ей полную юридическую силу. Писарь играл, и играл по — крупному. Он жаждал в один прекрасный момент поднять немало золотых отрубов и открыть собственное дело, вроде пекарни или на худой конец, посудной лавки, и единственным способом осуществить свою мечту он считал выигрыш в казино.
В голове уже сформировался стройный план игры, которого он придерживался, и пока его способ работал. В руках было достаточно карт нужной масти, чтобы не делать добор, и он ждал, пока выйдут все кроме него, чтобы унести фишки.
Крупье я в расчет не брал, а зря. Природное любопытство позволило мне заглянуть в его мысли только ближе к середине игры, когда я выбыл и теперь дожидался скорого разрешения вопроса. Крупье знал все. Что за карты лежат перед ним на столе, какой король прячется на самом дне колоды, сколько очков у каждого. Зачем ему это? Все просто. Если обнулялись все, либо не добирали количество очков, то ставка уходила в казино, а случалось это ой как часто. Сосредоточившись на этом парне, я дождался следующего круга, и начал выигрывать.
Выигрыш в десять золотых отрубов, сумма приличная, чтобы продолжить путь с комфортом, однако и не такая крупная, чтобы вызвать подозрения вышибал в казино. Однако деньги жгли карман, спертый воздух вокруг заставлял задуматься о клаустрофобии, так что, пройдя с пяток кругов и получив нужную сумму, я как мог, обуздал жадность и, откланявшись, потопал к выходу. Нужно еще было обменять фишки на наличность, но все равно, чувствовал я себе великолепно, и в таком же отличном настроении пребывал.
При выходе меня вновь встретил тощий. Его внимательный цепкий взгляд вновь скользнул по моей фигуре, а при виде горки деревянных кругляшей, он одобрительно кивнул, показав мне в награду частокол желтых кривых зубов.
— Везет вам, достойный господин. Желаете получить крупнячком, или мелочью?
— Мне все равно. — Я довольный рассовал отрубы по карманам, и мы выбрались на улицу. Это надо же, как время летит. Пришли мы поутру, и, казалось бы, недолго сидели, однако, когда я шагнул за порог, надо мной простерлось холодное ночное небо, усыпанное мириадами звезд. Это так сбило меня с толку, что я встал как вкопанный, и следующий за мной Фалько, врезался мне в спину.
— Что встал? — Хмуро поинтересовался он. — Идти надо, а не ворон считать. Я такой голодный, что сейчас бы быка осилил.
— А я бы двух, да с подливкой и лучком зеленым. — Мечтательно сообщил Коба и сглотнул набежавшую голодную слюну.
— Ну, так давайте до нашей гостиницы. — Предложил я. — Закажем, что повкусней, а завтра купим лошадей и свалим из этого города, подальше от шпиков, интриг, и канцлера. Мы двинулись по темной улице, как вдруг, все вокруг наполнилось сталью. С десяток здоровых парней в латах насели на Фалько, а тому толком и защищаться было не чем. Я попытался выстроить стену из элементалей, но только первые формулы всплыли в моей голове, и я занес руку, чтобы сделать магический пас, то получил сокрушительный удар по голове. Падая, теряя сознание, я все еще осознавал то, что творилось вокруг. Кто — то навалился, на голову накинули мешок, что — то горячее заструилось по затылку и шее, а затем тишина.
Очередная тюрьма, на этот раз весьма необычная. Фалько я не увидел, не приметил и верного Кобу с Сатаной. Видимо, все это темное сырое помещение выделили персонально для меня. Есть, как говорится, повод гордиться. И надо же, как четко сработали! Даже принц — воин не заметил засаду, а провести его в подобных делах было ой как непросто. Я прислушался к собственным ощущениям. Голова болела адски, саднило затылок, но чувство магии было нормальным, да и сосуд полон до краев. Одно «но», я не мог пошевелить и пальцем, или что — то произнести. Заклинаниям мешал грубо сработанный тряпичный кляп, засунутый в горло, да так, что не выплюнешь. Возблагодарив высшие силы за отсутствие насморка, я начал изучать обстановку. Парни, что меня спеленали, свое дело знали крепко, и усвоили науку пленения мага.
Руки мои были скованны стальными перчатками, сам же я привязан к крестовине, буквально распят. Толстая грубая веревка обвивала мой лоб и расходилась к двум перекрестиям, так что даже о кивке головой не могло быть и речи. Я был абсолютно статичен, и все что мне оставили, так это возможность моргать. Проблема, скажете вы? Да ты же совершенно недавно прикидывался дурачком, и, не шевеля пальцем, магичил, ползая по чужим головам. Соглашусь. Для магии не нужны ни руки, ни ноги, однако не для всей. Если рассматривать магический трактат Дурина, что отпечатался у меня в голове лучше таблицы умножения, то можно разграничить всю магию на следующие разделы. Магия ингредиента, она такая наполненная, со множеством порошков, микстур и амулетов, без которых ни черта, скажу я вам, не сработает. Стоит выбросить из этой сложной многоходовой комбинации одно из звеньев, и на выходе получишь просто слова, да дурной запах.
Следующая магия, это магия жеста. Одна требует хирургической точности движений, скрещения пальцев и определённой амплитуды и такта. В некоторых случаях и вовсе требуется исполнить что — то вроде танца, а то и сложного акробатического этюда. Тут важна физическая подготовка, пластика и годы тренировок.
Есть магия слова, с ней все просто. Выстраивая запутанные формулы, хоть голосом, хоть просто в голове. Главное, чтобы формулы эти были так или иначе воспроизведены, а уж потом за результатом дело не станет. В голове их, к слову, проговаривать сложней, да и затратней по энергии. Хочешь легкого пути, имей отличную дикцию и расставляй ударения, иначе только народ насмешишь. Напугал? Сам боюсь. Теперь начинаем разбирать магию в целом. В первом случае, с вонючим зельем, самое действенное средство. Оно и в воздух поднимет, и армию мертвецов позовет, и дракона на ложный путь поставит. Магия жеста тоже хороша. Погодные заклятия почти целиком из нее состоят, магия навигации и лекарства, магия землепроходческая и горнодобывающая. Все дела, где простой человек применит динамит, помогает магия жеста. Первая магия созидательная, вторая, естественно, разрушительная, вне зависимости от окраса мага, ее практикующего.
Третья магия, та самая, что я мог себе позволить, была магией мысли в чистом виде, как та, что я применял в картах. Можно было заглянуть в чужие сны, освоить за один присест толстую книжку, проверить качество еды и воды, и много чего еще, вот только убраться с помощью этих формул куда подальше, было невозможно. Все что я мог сотворить, это попытаться забраться в головы к своим тюремщика, и выяснить, что же происходит, и куда подевались мои товарищи. Прошло минут двадцать моей практики, пока я шарил вокруг ментальным щупом, пытаясь уловить хотя бы обрывок мысли или клочок воспоминания, но, то ли сама темница была глубоко, то ли охрана не хотела шевелить мозгами, но так я ничего и не добился. Оставалось висеть кулем, и надеяться на лучшее. Заняться рефлексией мне не дали. Где — то позади заскрипела то ли дверь, то ли калитка, и в моем каземате стало заметно светлей.
