К счастью, я нашла предлог объяснить свою заторможенность.

— Что это у тебя?

На гладкой коже болтались два кулона. Один был мне знаком — с длиннотелым, встопорщившим гребень, чёрным то ли драконом, то ли морским змеем в профиль. Такое же изображение было и на монетках, которые я продала.

Этот знак Лин всегда носил на шее, с трудом уговорили снять, когда его осматривал врач. А второй был мне совершенно незнаком: крупный, тёмно-жёлтый, словно из янтаря, напоминающий скорее некую бляшку или медальон.

Лин вытащил запястья из вывернутой наизнанку кофты. Опустил взгляд на свою грудь, будто забыл, что носит на шее.

— А-а... — он коснулся пальцами жёлтой бляшки, и под его пальцами она полыхнула. — Это ключ.

— Ключ?

Что он несёт?.. Или всё верно, и это просто какой-то новый прибамбас? Что-то вроде магнитного или электронного ключа, которого достаточно лишь поднести к замку, чтобы дверь открылась? Но откуда такое техническое чудо у нашего Лина?

Я зачарованно подняла руку, но не осмелилась прикоснуться. Страшно было, что пальцы случайно дотронутся до горячей кожи совсем рядом. Грудная клетка Лина, расслабленные мышцы живота едва заметно двигались в такт дыханию, и от этого движения кружилась голова.

Но, словно почувствовав несостоявшееся прикосновение, янтарная бляшка снова полыхнула.

— М-м? — озадаченно произнёс Лин. Взял украшение, повертел в пальцах. Очередной всполох.

— Почему она мигает? Реагирует на прикосновение? На батарейках?

— Я не знаю... Это странно, что он ответил тебе.

Лин снял «ключ» с шеи и на раскрытой ладони протянул мне. Я взяла. Посмотрела — цельный камень без сколов и трещин, которые могли бы обозначать вместилище для батарейки.

Всё время, пока я держала украшение, оно сияло глубоким медовым огнём, как будто внутри был маленький дракончик, откликавшийся на тепло моих пальцев.

— Здорово... Прямо как магия, — я засмеялась, но Лин веселье не поддержал.

Нахмурился, повесил «ключ» обратно на шею и без слов отправился в ванную. Тут я вспомнила, зачем вообще выбежала за ним.

— Лин, там бельё в углу, дверь не закрывается. Просто отодвинь его по возможности. Там можно пролезть, сейчас я всё покажу, — я нагнала его и хотела было шмыгнуть вперёд, но Лин перехватил меня за плечо.

— Ирри, — серьёзно сказал он, и только лукавые огоньки в глазах смягчали тон: — Не надо обращаться со мной, как с младенцем.

Я замерла с полураскрытым ртом. Ощущение было такое, словно меня окатили холодной водой. Как это не надо? Ведь он же... ну не младенец — но мой маленький Лин. Я привыкла, что он ничего не знает и ни в чём не разбирается. В некоторых вопросах он вообще вёл себя как юный феодал, например, утверждал, что отрубить руку за воровство — вполне нормальная вещь, так же как и вызвать на дуэль за оскорбление.

И раньше он принимал заботу без слова против, даже с благодарностью. А тут вдруг: «Я уже не младенец, мне не нужны твои хлопоты».

От растерянности я так и продолжала стоять на месте, словно соляной столп, и Лин выглянул из ванной.

— Ирри? Ты будешь смотреть, как я моюсь? Или хочешь со мной? — неожиданная проказливая улыбка превратила его почти в того же мальчишку, которым он был четыре года назад.

— Ой, умри, — ответила я и пожалела, что из-за груды белья невозможно хлопнуть дверью.

А так Лин только тихо смеялся мне вслед. Никакого воспитательного эффекта.

К тому моменту, как он вышел, я превратила нашу старую продавленную кровать в более или менее удобное ложе. Притащила одежду со всего дома, достала пропахшее нафталином старьё с антресолей, и получилось вполне себе неплохое гнёздышко. Роль подушки выполняли завёрнутые в плед кофты и футболки, одеялом стали пальто ба и мой пуховик. Вдвоём с Лином мы не замёрзнем.

Идея спать вместе и греть друг друга казалась мне блистательной, пока Линден не появился на пороге. Штаны на нём были те же, прочую одежду он держал в руках и был снова до пояса голый, только теперь ещё и с влажными волосами и усыпанным капельками воды смуглым торсом.

Заготовленная фраза вырвалась из меня раньше, чем мозги подали стоп-сигнал:

— Знаешь, сегодня нам придётся спать вместе... нет ни белья, ни подушек, только кое-какая одежда.

Боже, это прозвучало как оправдание. Может, ещё не поздно всё поменять? Поспим по отдельности, подумаешь, будет немного холодно. Дверь починена, отопление работает — не замёрзнем.

Но Лин бросил взгляд на постель и кивнул. Мне показалось, он немного смутился, но виду не подал.

— Лучше оденься, — поторопила я его, и Лин послушно напялил обратно свою кофту.

Подождав, пока он уляжется, я выключила свет и нырнула под импровизированные одеяла.

Да уж, холод чувствовался. Холод, а ещё смущение. Интересно, о чём думает сейчас Лин?

Он лежал тихо-тихо, даже не слышно было дыхания. Мне вдруг стало страшно, что он пропал. Снова исчез, как тогда, четыре года назад — словно его и не существовало. Абсолютно глупый, иррациональный страх. Но этот страх заставил меня протянуть руку, пока она не упёрлась в чужое тело.

— Что? – тихим гортанным голосом спросил Лин.

Я почувствовала, как его рука встречает мою, как соприкасаются наши пальцы. Медленно, боязливо… и нежно. Ещё немного, и они переплетутся. Интимность этого жеста заставила меня покраснеть. Хорошо, что в темноте Лин ничего не видит.

Я осторожно отодвинула руку.

— Всё хорошо. Давай спать.

Я лежала на столе, привязанная, с разведёнными в стороны ногами, с поднятыми над головой руками, полностью обнажённая. Надо мной, тоже обнажённый, нависал Лин. Мускулы перевивали его сухощавые руки, широкая грудь тяжело вздымалась. Глаза потемнели от желания. Лин нагнулся и провёл языком по моей щеке, начиная с подбородка.

— Моя, — сказал он низким урчащим голосом.

В первый миг я сжалась, как будто с прикосновением было связано что-то неприятное, но потом тело затопил огненный жар. Он, как цветок, распустился внизу, поднялся выше, слился в одно с возбуждением от взгляда Лина, от страсти в его дыхании, в его движениях, в пальцах, которые касались моей груди. Я вся дрожала, стремясь вырваться из верёвок, обнять Лина, притянуть к себе. Дрожала и трепетала, исходила сумасшедшим желанием, взглядом умоляя его скорее взять меня.

— Ли-ин…

Он медленно, словно наслаждаясь моим нетерпением, провёл пальцами по внутренней стороне бедра. Ближе, ещё ближе… останавливаясь каждый раз на сводящей с ума дистанции.

— Пожалуйста…

Я жаждала ощутить его внутри, хотя бы его пальцы. Но Лин только гладил нежную кожу вокруг, медлил, следя взглядом за моей реакцией. Потом склонился ко мне вплотную и коснулся языком отвердевшего соска. Я ахнула, попыталась выгнуться, шире развести ноги, но верёвки лишь сильнее врезались в тело. Лин катал во рту чувствительный кусочек плоти, посасывал, то грубее, то мягче, и от этой откровенной ласки всё плыло у меня перед глазами.

Мы были в подземелье, но холода я не чувствовала, то ли от жара из огромных каминов, то ли – и это вероятнее всего – от жара, сжигающего меня изнутри.

— Ли-ин, — повторила я умоляюще, почти готовая захныкать от нетерпения, от сладкой муки его языка.

И Лин поднял голову, посмотрел на меня, будто проверяя, готова ли я. Его тёмный взгляд поглотил меня полностью.

Я подалась вперёд, верёвки исчезли, как не бывало, и, крепко обхватив Лина ногами и руками, я наконец потянула его на себя...

И проснулась.

Ещё не рассвело и, судя по тому, что мой телефон мирно лежал рядом на тумбочке, будильник тоже пока не звонил. Значит, нет и пяти. Да и я совсем не чувствовала себя выспавшейся, голова была ватной, а воспоминания о сне — чересчур живыми. Мне даже на миг показалось, что сон ещё продолжается, потому что приятное ощущение в груди повторилось, и внизу живота у меня мгновенно отреагировало томительной судорогой.