Носителем истины в христианстве является отнюдь не набор идей о том, что такое добро и зло, а САМА БЛАГОДАТЬ. Только с Ее помощью, а не с помощью бесплодных умозрительных методов, подобно Толстому, мы движемся по дороге познания Бога и самих себя.

Христианство суть одна из форм воплощения истины на земле, формой же самого христианства является Церковь. Поэтому с точки зрения богопознания для человека, называющего себя христианином, они абсолютно нераздельны. Иными словами, Церковь является неотъемлемой частью подлинного христианского Пути, которым Толстой идти отказался. Он сам выдумал для себя и путь, и крест, а это большая ошибка: ведь чтобы сдать экзамен, нужно взять билет с задачами, которые выбрал не ты, иначе какой же это экзамен?

Не увидев внутреннего содержания в молитве, поклонении иконам и мощам, а также отвергнув все церковные таинства, Толстой сделал Бога «ручным» и полностью познаваемым. Однако познаваемым и без таинств может быть только мертвый бог, каким он, собственно, и был для самого Льва Николаевича.

17. Я открываю книги современников Толстого – православных угодников Божиих, прославленных Церковью. Книги эти буквально наполнены, буквально дышат Духом Святым, в них я вижу живое учение живого Бога, в них я чувствую Благодать. Я храню их дома как сокровища. Когда беру их с полки, хочу прижать к груди как нечто очень мне дорогое. Когда читаю, мое сердце наполняется светом. Я готов идти за этими людьми хоть на край света! Читая же сочинения Толстого о Христе, я вижу лишь мертвое учение об умозрительном боге, исковерканное и лишенное Благодати.

Иоанн Кронштадтский, Феофан Затворник, Игнатий Брянчанинов, целое соцветие оптинских старцев. Как можно было, имея ТАКИХ современников, так оступиться?

Заблуждения Толстого – урок всем последующим поколениям искателей духовного пути. Он заключается в том, что БОГА-реальность без смирения познана быть не может, а ЭГО-ум только мешает человеку в стяжании смирения.

Толстой под воздействием помысла выбрал себе не тот объект для критического исследования. Он начал рассматривать под лупой деятельность церкви, а нужно было рассматривать самого себя и свои помыслы. Богопознание начинается с самопознания, а Церковь нам дана для того, чтобы в ней, как в зеркале, увидеть самих себя.

18. Изучая биографию Толстого, невозможно не заметить в его личности многочисленных проявлений страстности. А рассматривать истину через призму своих страстей – все равно что пытаться разглядеть мир сквозь грязное и мутное оконное стекло.

В начале Пути Благодать входит в нас как смирение. Не как полное понимание учения Христа, не как способность критиковать церковь и ее обряды, не как понимание того, что есть Бог. Все это случается потом, и не у всех. Вначале мы просто плачем, словно очищая этим пространство своего духовного сердца, а потом это сердце наполняется Знанием. Мудрость вплывает в нас только по реке слез.

Толстой же, не встав еще и на первую ступень познания БОГА-реальности, посчитал себя взошедшим на пять этажей вверх. Великий писатель не нашел в себе сил стать вначале великим учеником, пожелав сразу же стать судьей, отвергнув все, что не понял, вместо того, чтобы попытаться понять то, что отверг. А главное – попытаться понять, что же в нем самом мешает обрести это понимание.

Но чтобы понять, нужно вначале принять. Чтобы получить излечение от Христа при Его земной жизни, нужно было сначала в Него уверовать. Чтобы духовно обогатиться через Церковь, нужно ей довериться и стать ее частью. Нужно войти в истину, как в море Галилейское, сбросив с себя одежды собственного самомнения.

Записав в колдуны все православное священство, Толстой тем самым сжег за собой все духовные мосты и оставил только один путь – прямо в объятия Короля ЭГО-мира, в очередной раз подтвердив этим, что Россия – удивительное метафизическое пространство великих духовных взлетов и великих падений.

19. После того как в человеческой душе создано первое кольцо веры (внецерковное общение с Богом), приходит черед возникновению второго кольца, называемого «практическое христианство», ибо человек ищет способ продолжить начатое движение и осуществить самореализацию. Под практическим христианством мы подразумеваем одновременно и духовный путь, и набор духовных упражнений и техник, и свод принципов и правил, которыми руководствуемся в жизни. Все это будет детально объяснено в последующих письмах. Здесь же необходимо сказать следующее.

Обычный человек проживает земную жизнь, а практический христианин проходит земной Путь. Путь от жизни отличается так же, как хорошее яблоко от яблока червивого: форма похожа, а сердцевина другая. Путь приносит духовный плод, а обычная жизнь питает червя.

Выбирающий Путь есть идущий, выбирающий жизнь – живущий. Путь находится вне понимания для живущего, а жизнь – вне интереса для идущего. Путь – это движение сквозь морок и борьба с ЭГО-реальностью в себе. Путь – это личный бунт до смерти против лжи своего ума, это ежедневно предпринимаемые усилия по строительству Внутреннего Кремля и наполнению его Благодатью.

Главными соблазнами на Пути практического христианина являются: излишнее увлечение техникой духовных упражнений в ущерб их целям, а также высокомерное отношение к иным видам христиан и, как следствие, полный отказ от ритуальной и идеологической составляющих духовного пути.

20. Теперь скажем о третьем кольце веры – кольце ритуального христианства, о соответствующих ему ритуально-потребительских христианах и их заблуждениях.

Как известно, первые христианские общины сформировались вокруг апостолов и насчитывали очень небольшое количество неофитов. Все они были христианами практическими, ибо других на том этапе развития и не могло быть, ведь ни церковных ритуалов, ни церковной иерархии в годы зарождения нашей веры не существовало.

Но по мере того как христианство превращалось из оппозиционного мировоззрения в духовный, а затем и идеологический мейнстрим, количество христиан стало увеличиваться по закону S-кривой. Параллельно с этим совершенствовалось и принимало различные формы христианское богослужение, которое всегда было лишь средством богопознания, но никак не его целью.

В тот момент, когда выгоды от пребывания внутри христианской общины стали перевешивать риски, связанные с публичным объявлением себя христианином, в нашей религии стало формироваться кольцо ритуального христианства. Его формировали те, кто попадал в общину не одним из четырех способов, о которых я писал выше, а под влиянием своего ЭГО-ума. Они видели свою христианскую задачу исключительно в соблюдении внешних ритуалов, в управлении паствой и получении за это совершенно определенного материального и морального вознаграждения. После того как за христианизацию народов взялось государство, в ритуальные христиане попадали все, кто был крещен насильно. А таковых в первые века после Рождества Христова было большинство.

Ритуальное христианство тогда и сейчас – это идолопоклонство внешнего человека, внутренний же человек при этом продолжает находиться в ЭГО-реальности. Вместо того чтобы просить у Бога прощения грехов, помощи в невидимой брани и иной нашей духовной работе и трудничестве, ритуальные христиане просят у Него помощи в своей мышиной возне. Иными словами, они просят БОГА-реальность помочь им преуспеть в ЭГО-реальности. Именно таких христиан имел в виду апостол Иаков, когда сказал: «Просите и не получаете, потому что просите не на добро, а чтобы употребить для ваших вожделений».

И батюшка Серафим вторит ему следующими словами: «…если человек все упование свое возлагает на свои дела, к Богу же обращается с молитвою лишь тогда, когда его постигают непредвиденные беды, и он, не видя в собственных силах средств к отвращению их, начинает надеяться на помощь Божию, то такая надежда суетна и ложна».