Заснуть удалось только под утро, поэтому проснулся Олег Дмитриевич поздно и долго лежал, не открывая глаз. Все попутчики давно бодрствовали, снизу доносился негромкий разговор между Ольгой Ивановной и парнем, который ехал с заработков.

– Что же вы видели в Петербурге? – спрашивала женщина. – Все-таки полгода там прожили, неужели не посетили исторические места?

– Ну как же! Был в Эрмитаже, в Петергофе, в Петропавловке. Да, жили наши цари не слабо. Дворцов каких понастроили. Люди на них спину гнули, а они в роскоши купались. Нам бы так хоть денек пожить!

– Ну, разве что денек… – вздохнула Ольга Ивановна, – больше бы не выдержали.

– Чего это?

– Вы, по-видимому, ничего не читали про наших царей, поэтому им завидуете. В их жизни неприятностей было больше, чем у их подданных, и страха, и ответственности. И трудились они с раннего утра до вечера. Никто из них не дожил до глубокой старости, и не все умерли естественной смертью. И многие наши цари хотели отказаться от престола, даже первый из Романовых – Михаил Федорович, согласился принять власть только под страхом Божьего гнева, которым его стали пугать служители Церкви. Готовы были отказаться от короны Александр Первый, Александр Второй, но даже отказаться не могли – по обстоятельствам рождения. Вообще, их с детства готовили к великой миссии, и никто их желаний в расчет не принимал. А страх за свою жизнь и жизнь своей семьи – ведь известна участь Петра Третьего, Павла Первого, Александра Второго, Николая Второго!

– Понял! Вы учительница истории, – почтительно сказал парень.

– Нет, что вы. Просто интересуюсь историей, много читаю. И вам советую. Хотя, знаете, чем больше об этом читаешь, тем больше меняется взгляд на жизнь, и не всегда к лучшему. Столько разных судеб узнаешь, и начинает казаться, что ничего от человека не зависит – ни когда, где и в какой семье родиться, чем в жизни заниматься, да и все остальное. Все чаще кажется, что все предопределено свыше, весь ход событий.

– Конечно, – вклинилась в разговор старушка, – никто не знает Божьего промысла!

– Да, – пригорюнился парень, – вот я ехал за одним, а получилось…

– Ну, в вашем случае не стоит пенять на Божий промысел, – лукаво улыбнулась Ольга Ивановна. – Хоть вы и не получили, что хотели. Если бы не бурное прощание с «пацанами», все могло бы быть не так печально. Тут уж вы сами виноваты.

Олег Дмитриевич мысленно ей поаплодировал, и все-таки решил вставать и идти умываться. За два часа до украинской границы старушке стало плохо, она заохала, побледнела, и Ольга Ивановна стала хлопотать вокруг нее с тонометром. Кровяное давление у бабушки оказалось очень высоким. Попутчики приуныли и стали советоваться как поступить.

Олег Дмитриевич спрыгнул с верхней полки, привычно обхватил запястье старой женщины, посчитал пульс, задал несколько профессиональных вопросов. Достал из своей походной аптечки фонендоскоп, внимательно послушал сердце. Нахмурившись, вытащил одноразовый шприц, ампулу, вату и спирт, сделал укол. Старушка смотрела на него умоляющими глазами, остальные попутчики боялись даже дышать.

Ольга Ивановна тихо обратилась к ней:

– Вам ведь через час выходить, а встречать кто-нибудь будет? Может, сказать проводнику, чтобы «Скорую помощь» вызывали?

– Сын хотел, а я отказалась. Возьми, милая, в сумке блокнот, там номер мобильного сына, может, дозвонитесь. Пусть встретит. Не хочу в больницу. Может, дотяну до дому, как вы думаете, доктор?

– Думаю, стационара вам не избежать. Посмотрим еще минут десять, если полегчает, значит, обойдетесь без «Скорой». А сыну звонить надо обязательно.

Дозвонились до старушкиного сына, он обещал встретить мать. Больной после укола стало легче. В Харькове ее встретил сын, она долго благодарила всех, а Олегу Дмитриевичу даже поцеловала руку, приведя его в смущение. Все попутчики, кроме него и Ольги Ивановны, вышли из поезда в этом городе, тепло распрощавшись друг с другом.

Остальную часть пути – а это без малого семь часов – они провели вдвоем, и это изменило всю их дальнейшую жизнь. Первый час оба усердно читали, он – медицинский журнал на немецком языке, она – книгу Бушкова «Хроника мутного времени. Дом с привидениями». Потом, не сговариваясь, отложили чтение.

– Что вы читаете? – спросил Олег Дмитриевич. – Судя по названию, что-то мистическое, но лица на обложке знакомые.

– Да, знакомые. Березовский, Абрамович, Ходорковский. Это не мистика. История раздела общенародной собственности бывшего Союза между группой этих знакомых лиц. Очень интересно. И обидно об этом читать. Я ведь родилась и выросла при советской власти, и они, судя по возрасту, тоже, значит, на тех же идеалах должны быть воспитаны. А они, как будто, всю жизнь только и мечтали, как бы прибрать к рукам то, что плохо лежит, – а у нас все плохо лежало в начале девяностых. Пока общая масса граждан озиралась в растерянности, эти люди придумали не один способ раздела общего достояния в свою пользу, в сообразительности им не откажешь.

– Думаю, одной сообразительности мало, нужно было еще иметь возможности.

Разговор пошел в заданном русле, вспоминали пионерское детство, комсомольскую юность, все преимущества своей молодой жизни, которым ничего не противопоставила действительность сегодняшнего дня. Олег Дмитриевич не заметил, как перешли к обсуждению проблем здравоохранения, их сравнению в России и Украине. Он вообще не помнил, когда так свободно и доверительно с кем-нибудь разговаривал. Ольга Ивановна удивительно умела слушать, изредка вставляя свои комментарии или задавая вопросы. О себе рассказывала мало и не очень охотно, но, кажется, искренне. Оказалось, что она уже пенсионерка (чему он сильно удивился – уж очень молодо она выглядела для своих лет), много лет работала главным бухгалтером на большом частном предприятии, и получает вполне достойную пенсию. Дочь и внучка живут в Петербурге. Неожиданно разговор перешел в сферу личной жизни.

– Странный выбор литературы. Обычно женщины любят романы о любви или детективы, – заметил Олег Дмитриевич.

– Это у меня пройденный этап, он длился лет двадцать, после того как стала доступна такая литература. А потом мне надоело читать о выдуманных чувствах выдуманных персонажей. Я полюбила историческую литературу, биографическую. Тем более что реальность опровергает все эти сказки про любовь.

– Вы не верите в любовь? – усмехнулся Олег Дмитриевич.

– Ну почему, верю. В любовь матери к ребенку, в любовь к родине, к природе, к животным. А в отношениях мужчин и женщин бал правят все-таки гормоны. Уже множество специалистов точно высчитали, сколько времени длится эта самая любовь. В среднем – восемь месяцев. А потом начинаются кризисы – трех лет семейной жизни, семи лет – вся семейная жизнь это сплошные кризисы.

– Но люди все-таки не животные, у них еще есть душа!

– Да, конечно. Но почему-то «основной инстинкт» всегда ее побеждает. Создатель, видимо, многовато его в нас вложил. Вот вы сейчас с долей иронии сказали о любовных романах, которые так любят женщины. А любят, потому что в этих романах есть то, чего хочется в жизни, о чем мечтает каждая девчонка, и очень хорошо, что эти романы есть, так же как и сериалы про любовь. Представьте, если бы этих мечтаний не было, а сразу, еще в юности рассказали бы молодой девушке всю правду как она есть, никто не стал бы выходить замуж и рожать детей.

Олег Дмитриевич не находил слов от удивления.

– Ну что вы так смотрите? – улыбнулась Ольга Ивановна. – Я вовсе не мужененавистница. Наоборот, мне даже жаль наших бедных мужчин, которые не в силах противостоять своим желаниям и в результате лишаются нормальных семей, детской любви, приобретают неприятные болезни, женщины все-таки более стойкие, их дети сдерживают. Вот в исторической литературе это подтверждается. Наши царские династии – это же… ну, мягко говоря – сплошной адюльтер. И это Божьи помазанники, глубоко религиозные люди, которые шагу ступить не могли, не отслужив молебна! Где же заповеди Господни? И сейчас ничего не изменилось. Я в своей жизни не видела ни одной счастливой семьи.