Друзья… события… встречи

Мыс Ленинградский

Эта всеми любимая Ивина

Полтора десятка лет – много это или мало? Смотря для чего… С точки зрения Всемирной истории – пустяк, мгновение. А в жизни человека? Это уже серьёзный срок. Четверть, ну даже пусть пятая часть его жизни. Именно столько лет я отдал увлечению Верхне-Свирским водохранилищем, или как его чаще называют – Ивинским разливом.

Впервые, с компанией друзей, я попал на это водохранилище уже на второй год после его затопления. Мы тогда спустились в него по реке Муромле. И открылась нам совершенно необычайная картина затопленных водою огромных массивов лесов и болот, бурно зарастающих всевозможной водной растительностью. Мы проплывали на лодке среди уже погибших или умирающих деревьев: сосен, берёз, могучих осин и когда-то нарядных ёлок, ольшин и кустов ивняка, отчаянно цепляющихся за каждый сухой клочок земли. С трудом угадывая в низовье русло реки, мы недоумевали, – почему же эти, хотя и не корабельные леса нельзя было своевременно вырубить и вывезти для переработки. Или стране уже не нужна была древесина? Но, видимо, важней было отрапортовать о досрочном завершении строительства и пуска «Подпорожской ГЭС». Ведь дешёвая электроэнергия нужна была Ленинградской области и Карелии. Это уже значительно позже экологи и учёные доказали, что нет ничего дороже для страны, чем та самая – «дешёвая» гидроэлектроэнергия.

На огромные пространства мелких, хорошо прогреваемых солнцем водных угодий, со Свири и Онежского озера устремились огромные массы всевозможной рыбы. Новый большой водоём оказался на трассе Великого Северного Морского Пути перелётных птиц, и они сразу оценили его не только как надёжную транзитную остановку, но и как новое место для гнездования. Прекрасная кормовая база, труднодоступность и хорошая природная защищённость угодий создали отличные условия для размножения водоплавающей птицы самых разных пород. Поэтому в течение первого десятилетия существования Ивинского разлива за ним закрепилась слава добычливых охотничьих и рыболовных угодий. Весь этот бурный взлёт и затем медленное падение я наблюдал собственными глазами, наезжая туда компанией, или в одиночку долгие годы вёснами и осенями. Прекрасная незабываемая охота и рыбалка на этом непростом водоёме оставила в памяти много ярких впечатлений, о которых и захотелось теперь рассказать.

Или хотя бы о некоторых из них…

Об этом писали тогда все газеты: – в Северо-западное энергетическое кольцо страны включилась ещё одна ГЭС – Подпорожская. Но это было не всё. Поднятый плотиной уровень воды в реке Свирь надёжно закрыл коварные пороги в верхней части реки, предоставив возможность судоходства для кораблей типа «река – море». Открывался в полном объёме Волго-Балтийский водный путь, и Москва становилась портом пяти морей. Страна ликовала. Меня и моих друзей охотников тоже взволновало это событие, но совершенно по другим причинам. У нас уже хватало знаний и опыта, чтобы понять – такой, большой водоём, да ещё в удачно расположенном месте и недалеко от Ленинграда, наверняка привлечёт к себе не только рыбу и птицу, но и желающих всё это в первую очередь получить. И нам захотелось быть в числе первых.

Компания подобралась, что надо – две молодые супружеские пары, и два холостяка. Все мужчины – заядлые охотники и рыболовы. Даже жёны не чурались брать в руки рыболовные снасти. Немного поломали головы, как туда попасть. Ведь ещё ни карт, ни других источников информации о районе затопления не было. Помог один знакомый геолог, работавший ранее в этих местах, разработал нам маршрут. Добирались долго и трудно и, в конце концов, попали в деревню Кушлега на реке Муромле. По ней мы и рассчитывали спуститься к разливу.

Эта маленькая деревенька произвела на нас тягостное впечатление своим жутким захолустьем, отсутствием даже самых элементарных житейских благ. Жители – в основном дети и старики, а мужчины на заработках кто где, но в основном в леспромхозе. С трудом нашли неуклюжую старую лодку. Отдавали нам её в пользование лишь при условии хорошего ремонта нашими силами, а мы к этому были не готовы. Пока нашли нужный инструмент и материалы, пока чинили – прошло два дня. Наконец, наш ковчег готов, и мы трогаемся в неизвестность.

В начале всё было, как обычно. Нормальная по нашим ленинградским понятиям и меркам лесная река. Ширины хватает, чтобы сделать с лодки спиннингом заброс, течение позволяет, бросив вёсла, всё же сплавляться потихоньку, любуясь открывшимся из-за поворота новым пейзажем, а глубины достаточно, чтобы нырнуть прямо с борта в чуть прохладную, кофейного оттенка, но очень вкусную воду. По берегам небольшие редкие покосы, густые заросли древесного молодняка на местах старых вырубок, ивняк по кромке берега, а дальше лес, лес. То заболоченный сосновый, то смешанный с огромными старыми елями и ещё более мощными, восхищающими глаз осинами. Из таких на Оредеже, я видел, делают долблёные челноки. Потом берега стали понижаться. Вскоре по сторонам замелькали солнечными зайчиками первые лужи, в которых деревья стояли по «щиколотку» в воде, а дальше – вода затопила лес уже по «колено» и он умирал. Некоторые сосны стояли с рыжей сухой хвоей, а берёзы с голыми ветвями. Фарватер реки вдруг стал теряться. Мы вплывали в разлив. Глядя удивлёнными глазами на этот необычный пейзаж, мы уже понимали, что не всё у нас дальше будет легко и просто. Но мы были молоды, сильны, чуть оптимистически беспечны, и каждый, наверное, говорил про себя: дай нам только, август, хорошую погоду; подари, разлив, удачную рыбалку и охоту, а к любым обстоятельствам мы приспособимся, привыкнем.