– Можно войти? – девушка не видела его в полутьме свечи.

– Входи.

Влад осторожно убрал пистолет за ремень брюк и вышел из-за двери. Девушка испугалась, видно по тому, как непроизвольно сжались руки в кулаки, но не вскрикнула.

– А я к вам в гости.

– А я не звал гостей, – буркнул Влад. Он сел на раскладушку и взял чашку в руки – не хватало, чтобы кофе остыл.

– Мы с вами виделись вчера.

– Мы с вами не виделись, а целовались, – уточнил мужчина вчерашней задире.

– Да, мы с вами целовались, – девчонка вздернула вверх нос.

– Понравилось? – Влад насмешливо снизу вверх посмотрел на девушку.

– Не поняла пока, – задиралась девчонка.

– Пока? – засмеялся Влад. – Это «пока» подразумевает продолжение?

– Я, вообще-то, к вам по делу, – девушка скрестила руки на груди (надо унять дрожь). – А вы даже места девушке не предложите.

– Во-первых, я девушку не приглашал. Во-вторых, мне самому здесь мало места. В-третьих, мне дела нет до твоего дела. Поняла?

Девушка пропустила слова мужчины мимо ушей:

– Второй день только и разговору: к нам приехал зек, на нем крови больше, чем в нем, убивает, не моргнув глазом, такой крутой, что наш участковый не нашелся, что сказать, и так далее… долго перечислять. Вы правда убийца?

Влад забыл о кофе. Ему не нужно было смотреть на девушку: слишком хорошо знал ее сущность, правда, в другой жизни, до этой.

– Вы меня слушаете? – поинтересовалась девушка.

– Только и занимаюсь, что слушаю, – с сарказмом, который, скорее, относился к себе, нежели к собеседнице, ответил Влад.

– Можно я буду у вас жить?

Влад поставил чашку на стол: вот чего не хватало ему долгие-долгие, очень долгие годы: нелогичности, непоследовательности, неадекватности, чокнутости.

– Я не нуждаюсь в девушках, – отрезал он, зная, впрочем, наперед, что переубедить не получится.

– Вы гей? – выстрелила она в упор.

– Нет, – ответил он категорически.

– Тогда не понимаю…

– Хочешь трахаться с первым встречным зеком, убившим, сколько ты там сказала? Чем насолили тебе родители, девочка? – Влад начинал злиться, в первую очередь, на себя – она еще ребенок.

– Мой любимый папочка захотел продать меня респектабельному, упакованному жирному старому козлу. Ага, щас! Я не чья-то кукла! Я сама буду выбирать, когда, с кем и как! – девчонка яростно сжала кулаки.

Не поспоришь. Влад начал остывать:

– Школьница?

– Да.

– Сколько тебе?

– Восемнадцать.

– Врешь.

– Ну, семнадцать. Какая разница?

– А папочка кто у нас?

– Директор школы. Козел…

– А мать?

– А она промолчала. Просто промолчала – ни слова не сказала… – девушка еле сдержала предательские слезы.

– Садись, – Влад указал на раскладушку. – Когда же они собрались выдать тебя замуж?

Девушка несмело села, вздохнула:

– Через год. Как раз школу закончу. А хрен им… – и запнулась, голос осекся.

– Понятно. – Влад на миг зажмурил глаза, словно они болели. – Раскладушка одна. Как делить будем?

– Я могу и справа, и слева…

– Да ничего ты не можешь. Заливай мальчикам из школы, – хотел свести к шутке, но не получилось. – Двоим на раскладушке тесно, – он почесал подбородок.

– Ну, не знаю…

– Как зовут? – Влад всматривался в девушку.

– Вера.

– Влад, – помедлив, он тоже представился.

– Очень приятно…

– Да ни черта тебе не приятно, – перебил он, – противно и тошно. К тому же, я тоже старый, еще и лысый.

– Зато я сама выбрала!

– Упрямство тебе не занимать…

Влад дернулся, как от удара хлыста, когда услышал выстрел. Он влетел в комнату. Вера стояла посреди и прижимала руки к ушам.

– Что, черт побери?

– Он упал… случайно… Я разбирала… здесь и задела.

– Ты разбирала мои бумаги? – взвился мужчина.

– Я их чуть-чуть подвинула, честно. У тебя весь ящик ими завален… Мне чертеж сделать негде – на коленях неудобно.

Последние слова она произнесла шепотом, понимая, что является для него обузой. Влад молча поднял пистолет и положил под подушку на раскладушку. Собрал бумаги с ящика, бросил их тоже на раскладушку. Казалось, он был недоволен. Вера смотрела, что делает Влад, но не вмешивалась, знала по опыту – будет хуже.

– Готовься.

– Спасибо.

– Никогда не трогай оружие! – Влад повернулся к девушке и посмотрел в глаза. В них горел нехороший огонь. – Понятно?

– Понятно. Я его не заметила, – попробовала объяснить Вера.

– Черт! Что за детский сад, в самом деле! Мне что больше делать нечего? Надо замечать и не трогать мои вещи, в особенности те, которые могут убить.

В его словах слышалась злость. Вера ничего не стала говорить – она была напугана до смерти, а тут еще он с нотациями. Вера за то небольшое время, что жила у Влада, поняла, что он совсем не страшный, но сейчас по-настоящему испугалась. Нет, не из-за того, что он может ее обидеть, а из-за того, что могла по дурости застрелить себя. Влад хороший! Это она знала точно. Ей все равно, что говорят вокруг. Она видела, жила в одной комнате с ним. Он купил для нее диван, необходимые вещи, покупал еду на двоих. Она пыталась и не раз предложить себя в качестве оплаты, однако все время натыкалась на странную преграду. Мужчина ни о чем не спрашивал ее, порой, они за весь день перебрасывались лишь несколькими фразами. Он не спрашивал, подобно маме или папе, как дела, пойдет ли она гулять. Она была ему благодарна за то, что принял ее. Сам Влад был постоянно занят. Казалось, он что-то усиленно искал; изучал карты, какие-то списки, выписки из архивов. Часто уезжал, но к ночи всегда возвращался. Вера подозревала, что из-за нее, хотя и не признавался в этом, хотя Вера никогда не говорила, что боится ночевать одна. Кто может заглянуть в берлогу убийцы со стажем? Никто. Ее вполне устраивал статус своего «сожителя». Разумеется, она во всеуслышание заявила, что живет с Владом, что он классный жеребец и т.д. и т.п. Одноклассницы приходили в ужас от рассказов Веры, мальчишки старались теперь обходить ее стороной.

Мама несколько раз пыталась заговорить по дороге, в школе – Вера молча проходила мимо, она не могла простить матери предательства, потому что считала до недавнего времени ее лучшей подругой. Матери она рассказывала все, делилась планами на будущее, от кого угодно девушка ожидала подвоха, но никак не от нее. Отец напротив ничего не спрашивал, не останавливал на улице, делал вид, что вообще ее не замечает.

Первого сентября Вера пришла в мини юбке, на которой сзади как раз на ягодицах были нарисованы руки, лапающие за попу. На топике было написано: «Нечего пялиться – зенки вылезут!» Разумеется, всех шокировал подобный вид выпускницы одиннадцатого класса. Отец на правах директора сделал Вере замечание, на которое она очень рассчитывала.

– Ой, папуля, привет. Я тебя сразу и не заметила. Ты что-то хочешь сказать своей дочке-проститутке. Я вся внимания. Вероятно, хочешь прочитать лекцию о том, как надевать презерватив на член, так ты опоздал: я в курсе, и не только этого. И зубы перед сном я чищу, догадайся чем, и утром зарядку делаю – замечательную зарядку, всем бы такую. Сегодня так спешила в школу, что забыла надеть трусики – вот незадача, как бы теперь ветром не задуло.

Отцу пришлось проглотить горькую пилюлю: не стало больше лапочки дочки, а ведь он старался ради ее блага, даже жизни.

Вера почувствовала себя неважно еще после обеда: болел живот. Поначалу она не обратила внимания, к вечеру легла раньше обычного, думала – пройдет. Влад не спрашивал, что с ней, так как был занят, как обычно. К полуночи боли стали резкими, терпеть не было сил. Влад погрузился в бумаги настолько, что не сразу расслышал стоны Веры. Обернувшись, увидел девушку, свернувшуюся калачиком.

– Что случилось? – он подошел к Вере и присел на корточки.

– Живот болит.

– Где именно?

Вера показала на бок.