Эирлис обернулась, и он, поясняя, рукой прикрыл пол-лица.

– Так не каждый хочет, чтоб его узнали! – весело откликнулась девушка. – Меч зачем взял? Не надо уже! Весна!

Родрик промычал что-то невразумительное, но Эирлис не слушала. Её позвали, и она, махнув рукой, резво свернула в сторону, затерявшись в толпе и оставив Родрика одного. Впрочем, не совсем одного: его пихали со всех сторон, кричали в уши, дергали за руки, а он стоял, открыв рот.

На небольшом открытом пространстве сражались двое, вернее, четверо: девушка, сидящая на плечах парня и парень верхом на девушке. Или не сражались (Родрик только покачал головой, изумившись такой странной игре): нижние пытались поцеловаться, и тогда верхние что есть силы толкались руками и ногами, мешая им, и то же самое делали нижние, когда наездники стремились сблизиться. Народ вокруг хохотал, держась за животы, и нестройными воплями подбадривал участников.

Кто-то сунул Родрику в руку большую кружку, и он не глядя отхлебнул, почувствовав незабываемый привкус того самого туйона. Н-да, весело.

Те четверо под всеобщее ликование повалились на землю, образовав кучу-малу, кто-то принялся зазывать новых желающих, и Родрик побрёл дальше. «Пир во время чумы, не иначе». Народ то ли радовался жизни, то ли стремился надраться, чтобы забыть о прошедшей ночи. Темнело на глазах; там и сям зажигались костры, и целые снопы искр вздымались в небо.

Здесь танцевали: под неистовые завывания трехструнных ребеков все кружились и прыгали, высоко вздёргивая ноги; неподалёку образовался «ручеёк»: кавалер, пробегая под тоннелем из соединённых рук, выхватывал понравившуюся даму, и они становились впереди; тот, кто остался без пары, сам нырял в тоннель.

Полог большой палатки рядом распахнулся, лизнув Родрика языком красноватого света и выдохнув мешанину горячих запахов жареного мяса, пива, чеснока и тимьяна. Родрик с унылой безнадёжностью пошарил в карманах и, мысленно вздохнув, уже собрался было идти дальше, но тут на его плечо легла рука. Родрик непроизвольно дёрнулся, потянувшись к рукояти меча, и рука дрогнула, хотя и не убралась.

– Эй, ты чего, друг?!

Голос принадлежал небритому мужичку с глазами навыкате и вороньим гнездом на голове. Пахло от него тем же набором, что из палатки.

– Что? – буркнул Родрик.

– Ты ж этот… как там… Седрик?

– Ну, почти, – миролюбиво согласился Родрик. «За зря человека напугал». На лице мужичка играла пьяно-восторженная улыбка.

– Я тебе должен, друг, – с энтузиазмом сообщил он. – Мари тебя найти велела и в пояс кланяться. Да я и сам… – он громко икнул и вцепился Родрику в рукав. – Это… я угощаю. И отнекиваться даже не думай.

Мужичка сильно качнуло и Родрик подхватил его.

– Мари? Что за Мари?

– Сестричка моя. Я отлить выходил, а тут ты… повезло, так повезло. И искать не надо. Пошли.

Желудок Родрика радостно проснулся и что-то зажурчал, убеждая хозяина, что отказываться нет никакого резона, а ноги сами собой сделали шаг к палатке.

Импровизированный трактир был забит народом доверху. У парусиновых стен рядком стояли столы, а за ними – вопящая, поющая, чокающаяся кружками и целующаяся толпа. На каждом столе в глиняной плошке имелось по толстой свече. Очага Родрик тут не заметил: наверное, готовили где-то снаружи. Новообретённый знакомый усадил его на скамейку, и спустя всего пару минут на столе дымился деревянный поднос с пирогами и большой кувшин эля. Пироги оказались с птицей, и очень горячие. Родрик с удовольствием вгрызся зубами в божественную снедь, краем уха слушая того мужичка. Кажется, никого больше его персона тут не интересовала, чему Родрик был несказанно рад: он даже сообразить не мог, как рассказывать про то, как он шёл, куда шёл, зачем шёл, и как тут оказался. Похоже у местного люда были свои, очень своеобразные представления о Топи. А спорить и что-то доказывать у Родрика охоты не было.

Мужичка звали Тэрвел, и это обстоятельство немало Родрика позабавило: в восточных землях Нордмонта это имя означало что-то вроде «сына принца».

– Сидели они, значит, запершись, – вещал «принц» изрядно заплетающимся языком, – как вдруг Гвилима трясти начало как припадочного. А я уж давно Маришке говорил: уходить от него надо. Непутёвый был с самого начала: ни денег, ни охоты работать. Один раз даже стащил те медяки, что она с рынка принесла, да пропил. Так она еле-еле успела в дверь вынырнуть, а он – за ней.

«Так». Родрик даже перестал жевать, пытаясь осмыслить услышанное.

«Некоторые не желают подвергать опасности близких», сказал тогда Сигерд в ответ на вопрос, почему не все жители прячутся в храме, а запираются в домах. Потом – какие-то непонятные зверюги, появившиеся из леса. И, наконец, оруще-визжащая баба, которая убегала от хвостатого зверя, и слёзно умолявшая Родрика того зверя не убивать.

Тэрвел продолжал что-то бормотать, пьяно засыпая, но Родрик уже не слушал. По всей видимости, существовала какая-то связь между непутёвым муженьком той самой Мари и нападением на неё хвостатой твари, но эту связь Родрик пока был не в состоянии уразуметь. И куда делся этот самый Гвилим, который, по словам «принца», выбежал из дома вслед за женой?

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.