Роберт вздохнул.

— Просто будь осторожен, пока мы не найдем этого типа и все его документы, которые разоблачат, я уверен, нескольких аристократов, подданных нашего короля, в постыдной измене. Их ждет виселица, как только эти документы окажутся у меня в руках.

Уильям сверкнул на него глазами.

— Веселенькие деньки тебя ждут, зятек.

Роберт печально вздохнул.

— Поверь, это не так.

Пикник на следующий день прошёл именно так, как и рассчитывал Уильям, сидя за длинным, накрытым угощениями, столом, слушая тихие беседы и…

И понимая, какая у него была пустая жизнь до всего этого. Жизнь, в которой могло быть так непомерно много.

Опустив взгляд на бокал с шампанским, который вертел в руке, Уильям поразился тому, что много лет отдал себя зияющей пустоте. Отчаянно надеясь, что пытается заполнить эту пустоту, тем самым он принес в свою душу мрак и обреченность. Потому что до последнего верил в то, что именно он обрек отца на смерть. Что отец умер от разочарования и… и предательства, которого Уильям так и не простил ему.

Но теперь, оглядываясь назад, Уильям вдруг понял, что сам не дал отцу прощения. Да, последние одиннадцать лет он ненавидел его. Ненавидел за то, что отец сделал на его совершеннолетии, потому что тогда считал себя достаточно взрослым, чтобы принять собственные решения, а отец взял и… развеял все его надежды, разрушил то, что могло бы быть у него. Но каким же глупым он был. Отец раскрыл ему глаза на величайший обман, которым пытались опутать его, а он… Вместо благодарности он проклял его. И хоть Шарлотта и пыталась убедить его в том, что это не так, Уильям все равно считал, что в смерти отца была и его вина. Отец умер от разочарования, от того, каким беспутным стал его единственный сын, на которого возлагал так много надежд. Который не оправдал его ожиданий. И собственных возможностей.

— Почему это мой брат такой серьезный? — послышался тихий голос Лидии, которая присела рядом с ним и накрыла его руку своей. — Что тебя может тревожить в такой солнечный, счастливый день?

Уильям поднял голову и взглянул сестру, затем его взгляд скользнул по столу и тут же нашел Шарлотту, которая беседовала с Эстер. Сердце его наполнилось щемящим теплом, когда он увидел, как улыбается Шарлотта. Ее присутствие давало ему то, чего он не ощущал никогда прежде. Будто он обрел то, что навсегда сделает его полноценным. Словно в нем было то, чем он мог быть достойным ее. Удивительно, как много могло ему дать одно ее присутствие, которым теперь он так дорожил и желал.

— Ничего меня не тревожит, — рассеянно произнес он, проглотив комок в горле.

Лидия, проследив за его взглядом, улыбнулась.

— Шарлотта всегда была мне преданной подругой. — И тут же вернула взгляд на брата. — Она замечательная девушка и…

Поморщившись, Уильям выпрямился на стуле.

— И не старайся, потому что я всё знаю без тебя.

Ее губы растянулись в лукавой улыбке. Она отняла от него свою руку и…

Вдруг сказала то, что перевернуло всю его жизнь.

— Ты уже сказал ей, что любишь ее?

Бокал едва не выпал из руки и не разбился.

Уильям не мог дышать, не смог даже моргнуть, оцепенев от слов, которые обрушились на него.

Улыбка Лидии стала шире.

— Просто скажи ей, как много она значит для тебя и покончи с этим!

Она встала, взъерошила ему волосы легким движением руки и удалилась.

Уильям сидел на месте, как громом пораженный. Его взгляд снова скользнул в сторону и нашел темно-серые глаза, направленные в его сторону. Шарлотта смотрела на него с легкой тревогой и бесконечной нежностью, а он… Уильям снова почувствовал, как небеса рушатся на него, а земля разверзается, обещая поглотить его. Но и снова с ним ничего не произошло. Его не только удерживал внимательный взгляд Шарлотты.

Уильям продолжал задыхаться, потому что осознал силу, которая всё это время стремилось перевернуть его сердце. Перевернуло окончательно и бесповоротно.

Он любил ее. Господи, он любил Шарлотту Уинслоу, подругу своей невыносимой сестры! Любил так, как только это было возможно. Любил так неистово, что сердце снова стало переворачиваться в груди, но только без угроз покинуть его грудь. Любил с такой силой, что задрожали руки. Любил до одури.

Уильям даже представить не мог, что может так любить. Считал, что любил когда-то, но это… То, что вызывала в нем Шарлотта, было столь мощно и неодолимо, что с этим не смогло бы справиться ничто на свете. И он не мог. Он всегда был беспомощен перед темно-серым взглядом, перед невольными прикосновениями ее пальцев, перед ней целиком. Без остатка его сердце принадлежало ей, а она… Шарлотта так и не сказала ему, что станет его женой.

Трясущимися руками поставив бокал на стол, Уильям вскочил на ноги, чувствуя, как от паники кружится голова. Господи, что он будет делать, если она откажется и уйдет и на этот раз?

У него было не так много дней, чтобы уговорить ее. Сегодня была суббота, а возвращаться в город они планировали рано утром в понедельник. У него был этот день и максимум завтра, и… всё.

Увидев, как Шарлотта нахмурилась, продолжая смотреть на него, и тоже встала, Уильям задрожал, и сделал шаг назад.

— Уильям? — тихим шепотом позвала его она, нахмурив тонкие брови.

Он сглотнул.

— Я… Мне нужно срочно кое-что сделать. Я скоро вернусь.

Он развернулся и зашагал к дому, чувствуя, как дрожат колени. Сердце колотилось так неистово, что он едва мог дышать. Проведя рукой по волосам, он свернул к высокой каменной стене и застыл, не зная, что ему делать. Он мог вернуться назад, упасть перед ней на колени и попросить ее остаться в его жизни навсегда, но Уильям почему-то был уверен, что она и тогда откажется. Что бы он ни делал, она могла поцеловать его добровольно, но потом непременно уходила. И это… это поселило в душе такой беспредельный страх, что он… Уильям осознал, что не сможет удерживать ее силой, если она пожелает уйти. После всего, что они разделили друг с другом, она действительно могла уйти!

Он сжал в кулаки дрожащие руки. Господи, он любил ее, любил Шарлотту так, как не любил никого и никогда, даже Мередит, из-за которой поссорился с отцом. Но это… Как он мог решить, что любит Мередит? Из-за нее он превратил свою жизнь в ад, из-за нее он поссорился с отцом, а когда отец открыл ему глаза на обман и предательство Мередит, Уильям ополчился на отца и перенес всю свою ненависть и ярость на него. И жил своей никчемной жизнью, чтобы еще больше разозлить его. И это сработало, потому что отец умер. Из-за него.

Какой глупец! Господи, во что он превратил свою жизнь и жизнь ни в чем не повинной девушки, которая уже дважды пыталась спасти ему жизнь? Он преследовал ее, чуть ли не угрожал, пытался соблазнить на ночной террасе, пока их родные пили чай в гостиной. Боже правый, как она после всего этого не возненавидела его?

Но, Боже, он действительно любил ее. Так, что едва мог стоять на ногах. Едва чувствовал сердце, которое больше не принадлежало ему. Он хотел сделать ее счастливой, хотел, чтобы она была счастлива, пребывая рядом с ним. Хотел слышать ее смех каждый день, хотел обнимать каждую ночь. И показать, как бреется по утрам. Он так много хотел дать ей, так много показать. Рядом с собой он не представлял никого, кроме нее. В его сердце не было никого, кроме нее. И не будет.

Уильям знал это четко. Как и то, что если она попросит освободить ее от своих притязаний, он… не сможет настаивать и дальше, потому что не хотел больше причинять ей боль.

Боже правый, он не просто любил ее! Он любил ее так сильно, что мог отпустить, если она решит уйти!

Шарлотта хотела направиться за ним, но ее остановила Лидия, которая подошла и взяла ее за руку.

— Давай пройдемся возле озера, — с улыбкой предложила она.

Шарлотта хотела пойти за Уильямом, потому что после короткого разговора с сестрой, он так резко побледнел, что едва не свалился со стула. Что с ним произошло? И что сказала сестра, что так резко заставило его перемениться в лице? Настолько, что он встал и ушел.