На женские роли второго плана кандидаток было мало. Нужна супердива. Таких в СССР не так и богато. Без обсуждений утвердили эквилибристку Московского государственного цирка Наталью Владимировну Варлей. Уже своя и потому тоже без обсуждений – Анастасия Александровна Вертинская. Ей 22 года. В этом году окончит Щукинское училище. Была в одной группе с мужем. А вот третью выбирали. Остановились на ещё одной восходящей звёздочке. Наталья Игоревна Селезнёва. 22 года. В 1966 году окончила театральное училище имени Бориса Щукина и стала актрисой Театра Сатиры.

После отбора кандидатов Пётр позвонил Екатерине Алексеевне и сказал, что начинает проект "Триста миллионов". Для этого послезавтра в Краснотурьинске на три дня нужны следующие люди. И назвал всех пятерых.

– А чего не сегодня. Чем быстрее, тем лучше, ведь, – рыкнула.

– Я могу и не снимать. Для Краснотурьинска никакой пользы, – лукавил.

На самом деле большая часть клипа должна сниматься перед зданием горкома, там, где неделю назад открыли памятник глобусу. Вот на его фоне и должен состояться небольшой флэшмоб с Макареной. Всемирную славу монумент получит. Будут у него тысячи последователей, а главный архитектор города Геннадий Любан может и премию какую – никакую получить.

– Про младшего Ерёменко ничего не слышала, да и старший не особенно на слуху. Однако раньше ты, Пётр Миронович, в выборе артистов не ошибался. Один Богатиков чего стоит. Да и девочки хороши. В Витебске в школе, говоришь, учится. Найдём. Всё больше ничего не надо?

– Пару маракасов. И одно сомбреро.

– Жди. Высылаю, – трубку повесила. Злится, отвлекает её Пётр Миронович от важных государственных дел. Заблуждается. Это важное дело. Это первый в мире клип, и он "сделан в СССР".

Пришёл в номер еле живой и включил телевизор. А там новости. Сообщают о благополучной посадке космического корабля "Союз"‑1 с космонавтом Комаровым на борту. Есть! Сработало, значит, письмо! Точно, ведь и про Светлану Алилуеву ничего не слышно. Ну, лиха беда начало. А, ещё есть хорошая пословица. Курочка по зёрнышку. Так и развернём страну с пути в бездну. Или пословица про другое. Курочка по зёрнышку клюёт, а весь двор в помёте. Когда навоз‑то начнётся. Накаркал.

Один в поле не воин, а путник.

Телевизор вещал про начало посевной на Ставрополье. Громко вещал, Пётр специально добавил, чтобы не пропустить чего про посадку первого Союза. Номер был двухкомнатный, и во второй комнате Маша показывала Тане лунную походку. Наверное, сотый раз, и сотый раз звучали пошлости Глюкозы. Музыка раздражала и мешала слушать, потому и увеличил громкость.

– Пап, там тебя к телефону дядя Петя зовёт, – приоткрыла дверь и почти прокричала дочь, стараясь вытеснить осану великим трактористам.

Вообще в стране победившего социализма полно Петров. Был даже Пётр I, затем второй, умер от оспы, говорят. Не очень хорошо закончил и Пётр III Фёдорович, который на самом деле обзывался Карл Петер Ульрих. По официальной версии причиной смерти был приступ геморроидальных коликов, усилившийся от продолжительного употребления алкоголя и поноса. Но бог с ними с Петрами. Дядей Петей был только один Пётр. Пётр Оборин, он же – танкист, он же – майор, он же шофёр‑телохранитель, он же подельник массовой казни. "Тьфу, не туда понесло", – Штелле сплюнул и пошёл к телефону. Бугаи вернулись с соревнований в Ленинграде. Сейчас в фойе гостиницы. Номеров нет. Что делать? Вопрос. Кого на уши ставить? Так‑то полно народу можно подключить, но уже восемь вечера, а значит все эти люди дома, а не на работе. А ни одного домашнего телефона благодетелей Пётр не знал.

Набрал на удачу Люшу. Тоже только гудки, в Переделкино должно быть.

Попробовал в очередной раз дозвониться до номера Марка Яновича. Нету.

Пришлось спускаться и разводить руками.

– Ну, хоть поесть‑то тут можно, – насупился тёзка.

– Не думаю, столики давно заказаны. Стоп. Тут в двух минутах ходьбы видел столовую. Было написано, что она до девяти работает, если поторопимся, то успеем.

– Пошли, – Вадим Кошкин взял спортивную сумку и стал надевать лямки на плечо. Сумка была из будущего. Пётр нарисовал, а в ателье пошили из парашютного шёлка, что каким‑то образом удалось добыть Петросу Мушеговичу. Плюс вставки и аппликации в виде эмблемы Найк из голубой болоньи, тоже предоставленной директором рынка.

– Подожди. Девушка, ладно поселить не можете, но присмотреть за двумя сумками‑то можете, – Штелле в вестибюль спустился почти при полном параде, только галстука не хватало. Галстука‑то не было, а вот иконостас на пиджаке был. И медаль Лауреата Ленинской премии на левой стороне груди поблёскивала золотом.

– Оставляйте уж, – махнула милостиво ручкой, понятно, глядя на медаль.

– Вот теперь пошли. Думаю, не замёрзну, тут недалеко, да и тепло на улице, – лень было в номер за курткой подниматься.

В столовой был полный кворум. Члены профсоюза сидели за столами, стояли в очереди и курили в предбаннике, да и перед входом тоже курили. Зашли, пробившись через клубы дыма и хиленькие плечи электората. У прилавка, или как это называется в столовой, в общем, возле кассы стояло человек пять. Все заказывали одно и то же. Пельмени. И пиво. Классика.

– И нам по четыре порции, компот и по три хлеба, – поведал прекрасной незнакомке Пётр, когда до них дошла очередь.

Про незнакомку это не сарказм. Девушка была на пять с двумя плюсами. Даже Наталья Варлей нервно курит в сторонке. Чуть азиатских кровей, роскошные почти воронова крыла волосы, миндалевидные ярко‑карие глаза, припухшие губки, (устала) и даже родинка маленькая над губой. Высокая.

Пётр расплатился и повернулся к бугаям и тут наткнулся взглядом на "хвост". Мужик в кепочке тоже зашёл в столовую и теперь делал вид, что стоит в очереди. Плохо. Или хорошо. Нужно подумать. Пока уминали вполне вкусные пельмени, бугаи делились новостями. Пётр слушал в пол уха. Думал о пропаже Макаревича и о хвосте. Тем не менее, информацию о первенстве РСФСР по классической борьбе усвоил. Тёзка занял шестое место. В его весе до 87 кило победил некто Валентин Оленик из "Спартака". Сибиряк с Новокузнецка. Пётр обратил внимание. Странная фамилия. Единственное, что ещё запомнил Штелле из рассказа танкиста, так это то, что его шестое место на общей России и место по ЦС "Труд" позволяют принять участие в Первенстве СССР. Круто, для человека, который на самом деле не классик и кроме того вместо тренировок последние годы посиживал на нарах.

У Вадима было больше поводов хвастать. Он опять стал третьим. И показал бронзовую медаль. А что, почти как настоящая. Колодка, ленточка красная с синим краешком (цвета РСФСР) бронзовая кругляшка с двумя борцами вписанная в многоугольник. Красиво и престижно. Не много в Краснотурьинске таких медалистов. Сам же Кошкин скромничал. Не повезло его конкуренту по ЦС, дагестанец Султан Надирбегов попал сразу на Василия Меркулова из "Спартака" ставшего в итоге первым, а во втором круге на серебряного призёра Александра Юркевича из ЦСКА. Ну, а Кошкин столкнулся с ними только в полуфинале. Естественно и он попал на Первенство СССР по классической борьбе.

Мозги в это время решали задачку. Надо как‑то изъять из окружающей действительности хвост и в тихом месте поспрашивать, что же происходит. Это в Москве‑то тихое место. Дом, может, какой строящийся или готовящийся под снос? Но ничего такого рядом не наблюдалось. И тут кто‑то за соседним столом произнёс: "Запорожье". Ну, конечно же. Пётр знал всего в трёх – четырёх минутах ходьбы отсюда это самое "тихое место". Откуда?

Летом 1978 года он с родителями был у родственников в Запорожской области. Ездили туда довольно часто. Там жила сестра матери. Лето. Юг. Днепр шириной с море. Фрукты и всякие арбузы с дынями пока не лопнешь. И всё бесплатно. Мечта. Вот оно – счастливое детство. Плюс рыбалка. Но не об этом. Именно этим летом к соседям тётки приехала ровесница из Москвы. Вместе ходили на пляж, купались, загорали, поглощали фрукты. Потом переписывались. Так по приколу. Показать в школе одноклассникам, что вот кака у меня подруга – "масквичка". На весенние каникулы, как и героя песни Высоцкого Петра отправили в столицу за шмотками. Понятно, что не одного, с дядей.