На ней изображался весь Империум. Но она оказалась старой — Империум, каким он когда-то был, не нынешний. Если на Вультусе Виенанд видела лишь слабый след, то резкость этой карты причиняла боль глазам. В непроглядном мраке холодное серебро сияло ослепительно и беспощадно.

Голос женщины, стоявшей перед Виенанд, был столь же холоден и беспощаден — голос серебра:

— Зачем вы прибыли на Надириес?

Ответить было сложно. Присутствие этой женщины причиняло боль. Аура ничто, удушающей пустоты, сжала душу Виенанд. Ей казалось, что кто-то уничтожил ее подсознание, что сама ее сущность съежилась. Она и вообразить не могла, какие страдания должен был бы претерпевать в этом зале псайкер.

А чего она ожидала? Этого? Увидеть Сестер Безмолвия, стоящих перед ней в этом торжественном амфитеатре?

Heт.

Они были в темных одеяниях с капюшонами, расшитыми холодным серебром. Они облекли себя тьмой, бессловесным голосом звезд и воспоминанием о бесконечном жертвоприношении. Пока Виенанд пыталась заговорить, они сбросили плащи, и перед ней предстала безмолвная армия в золотых, алых и черных доспехах.

Ожидала ли Виенанд, что впервые увидит Сестер вот так, стоя в центре амфитеатра, под осуждающими взглядами холоднее и чище, чем взор Инквизиции?

Нет.

А чего, собственно, ждала? Она и сама нe знала. Но в первую очередь женщина не ожидала, что окажется одна, что именно от ее слов будет зависеть успех или провал миссии.

И она не ожидала, разумеется, что Сестры Безмолвия заговорят.

Наконец Виенанд выдавила из себя:

— Мы пришли просить вашей помощи.

— «Мы»?

— Инквизиция, которую я представляю. Адептус Астартес, которые в этот самый момент быотся за спасение Надириеса. — Она помолчала. — Мы — это все граждане всех человеческих миров. Империум просит вас о помощи.

Женщина пристально смотрела на нее. Она была в алой броне, и такого же цвета оптика заменяла ей глаза. Лицо ее было лишено выражения, так же чуждо свету, как весь этот мир.

Виенанд показалось, что здесь присутствуют около полусотни Сестер. Некоторые носили шлемы, но многие стояли с непокрытой головой, и головы их были выбриты, кроме единственной длинной пряди. У иных на лбах виднелись татуировки с имперской аквилой и ритуальные шрамы на щеках. Почти у всех Сестер нижние части лиц были закрыты решетками. У некоторых узорчатые дыхательные маски шлемов полностью скрывали черты — их новые металлические лица. Все орнаменты напоминали о молчании, но таком, что превосходило силу слов.

— Империум просит нас о помощи, — сказала воительница с алым взглядом. Она говорила мертвенно-глухим голосом, лишенным выражения. — Я — Каваланера Брассанас, Рыцарь Забвения отделения «Чистилище», и уже много веков как Империум дал понять, что не нуждается в помощи моего ордена. Я нахожу эту просьбу недостойной веры.

— И еще менее достойной доверия, — произнесла стоявшая рядом с ней Сестра в черной броне. Лицо ее было полностью скрыто, и голос металлически звенел под маской.

— Обсидиановый Рыцарь Древина говорит верно, — кивнула Брассанас.

— Весь Империум осажден орками, — сказала Виенанд. — Они обладают технологиями, намного превосходящими наши. Они разрушили целые миры и сокрушили Имперских Кулаков. Без вашей помощи Империум обречен.

Ни единой эмоции. Время проваливалось в темную бездну. Сестры едва заметно двигали пальцами. Виенанд поняла, что они переговариваются, — словно общались надгробные памятники. «Они обмениваются жестами, но ведь и говорят вслух, — подумала она. — Почему?»

Брассанас сказала:

— Возможно, ему пришло время погибнуть.

От изумления Виенанд даже открыла рот, но тут же все сложилось в единую картину. Сестры отвернулись от Империума, но точно так же отказались и от безмолвия.

— Вы отреклись от своих клятв, — сказала она. — Покинуть Империум было так же легко?

— Мы приносили клятвы Императору, — ответила Брассанас. — И Империуму, созданному Им. Гниль, коей вы подчиняетесь, — более не Империум. Мы по-прежнему служим Императору и стоим на страже Его.

— Мы отказываемся признавать ту фальшивку, что подменила мечту Императора, — сказала Древина.

— Вот это и есть настоящее предательство, — произнесла Брассанас. — Пусть оно падет.

— Пусть падет, — отозвалась Древина.

— Пусть надет, — эхом откликнулись остальные Сестры.

Пусть падет. Пусть падет.

Шепот их заставил Виенанд похолодеть — в нем была правда. В этом зале витал нравственный авторитет, недоступный Великому Залу. Виенанд подумала о Верховных лордах и согласилась с правотой вердикта Брассанас.

И все же...

В этом вердикте Виенанд увидела и путь вперед.

— Вулкан согласился бы с вами, — сказала она.

— Вулкан, — повторила Брассанас.

Виенанд почувствовала в зале какое-то движение, хотя все вроде бы стояли на месте.

— Примарх не питал любви к Верховным лордам. Он видел их испорченность. Он знал, что дела Верховных и сами они заслуживают лишь презрения. Но он сражался за этот Империум.

— Вулкан был с вами? — спросила Древина.

— «Сражался»? — уточнила Брассанас, подчеркивая, что говорит в прошедшем времени.

Виенанд кивнула:

— Он погиб, сражаясь с орками на Улланоре.

Под куполом пронесся вздох изумления.

— Вулкан мертв, — сказала Древина, и шепот ее был, но сути, горестным плачем.

— Вулкан мертв, — повторили остальные Сестры. — Вулкан мертв.

Слова прозвучали траурным колокольным звоном.

— Улланор, — медленно произнесла Брассанас. — Орки вернулись на Улланор. Значит, видимо, и правда настал конец.

— Возможно, — отозвалась Виенанд. — Но Вулкан сражался.

Брассанас промолчала.

— Если Империум падет, если Терра падет, что станет с Золотым Троном?

Молчание.

— А ваши клятвы Императору? И это станет вашим наследием — гибель всего, что Сестры Безмолвия так стремились защитить? Просто потому, что вы отказались помочь, когда в ваших руках был ключ к поражению орков?

— У нас есть ключ? — переспросила Брассанас. — Прошу, объяснитесь.

— Орочьи колдуны, — сказала Виенанд. — Уничтожьте их — и мы уничтожим Зверя.

Брассанас пристально смотрела на нее несколько показавшихся безмерно долгими секунд. Потом она сказала:

— Мы подумаем. Вас отведут к нижним воротам ждать нашего решения.

— Нет! — закричала Виенанд. Какое еще обсуждение? Выбора не осталось. Был лишь долг. — И долго вы будете думать? Пока орки не ворвутся в ваши ворота?

Брассанас смотрела на нее.

— Меня тоже предали, — сказала Виенанд. — Я сама видела порчу — близко. Я точно знаю, что именно защищаю — и буду защищать это до последнего вздоха. Не позволю Империуму исчезнуть.

— Священное или мирское, — произнесла Древина, обращаясь к Брассанас, — мы должны избрать безмолвие.

Брассанас кивнула. Она откинула плащ за плечо, и стало видно, что на левой руке у нее силовая клешня.

По залу прокатилось новое эхо. Его отголоски топали по каменному полу каблуками сапог и щелкали магазинами, вставляемыми в приемники. Одна за другой беспощадные святые Империума начинали готовиться к войне.

Пушка орочьего инженера выплеснула поток энергии. Блистающий луч ударил Тейна, окружил его и поднял над палубой, отбросив в пространство между двух огромных вращающихся колонн. Каждая была по десять метров в диаметре и покрыта бороздами. Они двигались вперед-назад по горизонтальному пазу, то сближаясь, то расходясь. Тейн отскочил от левого столба и провалился в разрыв в палубе, еле успев ухватиться за край. Внизу из темноты доносился скрежет непонятных огромных машин. Упади он — и его тут же размелет в кашицу с керамитовыми обломками.

С обеих сторон смыкались колонны. Доспех его пульсировал отголосками выстрела и не слушался мышц. Он висел на краю, не в силах пошевелиться.

Колонны придвинулись ближе.

За пультом управления Титаном стояли три орочьих инженера. Абатар все правильно просчитал и увел отделение «Гладий» наверх через голову титана, по путаным коридорам с паутиной проводов, сюда, в помещение прямо над глазницей-пушкой.