Он безошибочно понял, кто перед ним. Ассасин-кулексус, создание, похожее на Сестер Безмолвия: рожденное без души, увезенное из дома, обученное и преображенное в убийцу псайкеров. Подобное отродье могло погасить сияние духа так же легко, как задуть свечу.

— Я знаю, что ты такое! Почему Вангорич не бросил вас всех против орков? Почему ты показалось только сейчас? Ты обвиняешь в предательстве меня, а как насчет великого магистра?!

На уровне головы Анвара возникла точка темного света, идеально черное пятно, где не было ничего — ни пространства, ни времени, ни души. Телепат почувствовал, как туда засасывает саму его сущность. Вслед за мучительной болью в дряхлое сердце Абдулиаса хлынул чистейший ужас.

— Прошу, не надо! Прошу... — захныкал он. — Я знаю. Знаю, что... мог сделать больше. И сделаю! Я выучил урок. Недостаточно просто исполнять пожелания Императора, нужно стремиться к чему-то лучшему. Теперь я понимаю.

Анвар сполз вдоль алтаря на холодный пол и встал на колени.

— Передай великому магистру, что я признаю свои упущения. Мне жаль. Мне стыдно!

Но его глаза не могли плакать, и слезы не потекли из них.

— Ты виновен, — произнесла пария.

Луч черноты рассек поле духовного зрения Абдулиаса и вонзился ему в лоб. Впервые в жизни астропат ослеп по-настоящему. Затем исчезли все приятные ощущения, осталось только страдание: душа Анвара, которую медленно вытаскивали из тела, звенела подобно оголенному растянутому нерву.

Телепат закричал как вслух, так и мысленно. Его последний пси-вопль, вырвавшись из часовни, ошеломил всех людей в радиусе пятисот метров.

Дух Верховного лорда рассеялся без остатка, и его палач закрыла анимус-спекулум. Тело астропата упало наземь живым, но самого Абдулиаса Анвара постигла судьба намного хуже смерти.

Ассасин-кулексус покинула часовню задолго до того, как туда вбежали помощники и охранники телепата. Сегодня вечером ей предстояло навестить еще одного псайкера.

Квартал Навигаторов словно бы располагался не на Терре, а в другом мире. Даже окруженный ульями стандартных людей, он находился в полной изоляции. Мутанты неизменно держались в стороне, как на звездолетах, так и на поверхности планет. За стенами Квартала таились великолепнейшие дворцы в человеческой части Галактики, но ни один смертный не мог посетить эти позолоченные тюрьмы Навис Нобилите.

Сидя в личном транспортнике, Гилад Гибран хмуро смотрел сверху вниз на исполинские шпили поместий. Каждый дом навигаторов старался превзойти соседей по высоте и роскоши своей резиденции. Под пышно украшенными куполами, что удерживали снаружи загрязненный воздух Терры, виднелись сверкающие остроконечные башенки и сады, разделенные широкими каналами или озерами. Возле центра Квартала возвышалось самое величественное строение, Чертоги Патерновы.

В настоящее время они пребывали во владении семейства Гибранов. Чудесное здание, но непомерно огромное и слишком замкнутое.

Пилот направил лихтер вниз, к основному посадочному залу Чертогов. Возмутительно богато отделанные шпили взмыли над челноком, окутывая Гилада тенями, и тот поежился. Ему не нравилось дома.

После приземления Гибран скомкал ритуальную церемонию встречи, устроенную для него слугами семейства. Торопливо усевшись в мехаландо[5], Гилад повелел простому машинному духу повозки без промедления доставить его в личные апартаменты.

— Как пожелаете, навигатор, — пробормотал неприятный голос.

Рывком поднявшись на шесть ног, мехаландо легким галопом помчалось по запутанным коридорам дворца. Эмиссар Патерновы проносился мимо младших членов семейства, занятых собственными делами. Стоял поздний час, и ему лишь однажды встретилось другое транспортное средство. Поравнявшись с ним, Гилад ответил на приветствие лорда-навис Орто Гибрана, отклонил приглашение побеседовать за бокалом вина и устремился дальше.

Повозка остановилась перед вестибюлем покоев эмиссара — высоким портиком и ступенями в проеме громадного окна, выходящего на рукотворные джунгли. По стеклу через выверенные промежутки времени барабанил дождь, извергаемый оросителями в искусственном небе. Столь натуральный звук казался неуместным в подземелье из стали и камня.

Как только Гилад переступил порог, к нему подошел мажордом Эрдациан.

— Вы долго отсутствовали, мой господин, — сказал он.

Третий глаз дворецкого — в Квартале жили только навигаторы — прикрывала повязка с символом дома Гибранов.

— К сожалению, Эрдациан, я не странствовал среди звезд. Добрался только до венерианской точки Лагранжа.

— Мой господин, следует ли мне позаботиться об ужине? — спросил мажордом, склонив голову.

Меж тем другие слуги безмолвно сняли с Гилада верхнюю одежду, омыли его руки и ноги, побрызгали духами. Гибран принимал их хлопоты с явным нетерпением.

— Да. И еще, пригласи моих товарищей. Я желаю хоть недолго поболтать о чем-нибудь кроме политики.

— В опусариуме вас ждет множество документов.

Эмиссар недовольно вздохнул:

— Я быстро просмотрю, что там. Ужин через час. Такова моя воля.

— Как пожелаете, мой господин.

Разогнав последних прислужников, Гилад направился к широкой лестнице, обвивающей пластальный атриум. Дворецкий последовал за ним до первой ступени.

— Что насчет моей госпожи Моссы Велизарий-Гибран?

— Прикажи, чтобы утром нам накрыли завтрак. Там и встретимся, но не раньше.

— Мой господин, она настоятельно требовала, чтобы вы побеседовали с ней сразу после прибытия.

— Завтра, Эрдациан! — крикнул Гилад уже с верхней площадки. — Я хочу немного полюбоваться садом. И сообщи о моем возвращении магистру-регулятору Патерновы. Если он пожелает увидеть меня в обед, я смиренно поступлю в его распоряжение.

— Да, мой господин.

Войдя в опусариум, Гибран затворил за собой дверь, прислонился к гладкой деревянной панели, закрыл глаза и протяжно, устало выдохнул. Он мог бы сладить с Верховными лордами, даже с самим Патерновой, но на вечерний разговор с женой его точно не хватило бы.

Гилад выпрямился. Люмены не горели, и в большое окно-розу просачивался мягкий зеленоватый свет, отраженный джунглями. В дальней стене комнаты находились несколько дверей с матерчатой обивкой, за которыми скрывались спальня, гарем и погребок с инопланетными винами. Сейчас Гибран желал воспользоваться и тем, и другим, и третьим, но в первую очередь ему хотелось взглянуть на свой парк — коллекцию древних терранских растений, сохранившихся только здесь.

Но, чтобы посмотреть наружу, ему пришлось бы подойти к столу. Взор Гилада предательски скользнул к грудам документов, лежащих там. Он не увидел ни клочка обширной столешницы: ее целиком скрывали завалы метровой высоты из инфопланшетов, бумаг и тонких копий. Эмиссар опустил плечи.

Обернувшись к выходу, он подумал, что мог бы уйти. Сделать вид, что ничего не заметил. Потом Гибран шагнул вперед, невольно протягивая руку к дверям и ждущим за ними наслаждениям.

Навигатор остановился — его ждали дела. У него заныл эфирный глаз. Зря он вообще поддался сентиментальности и пришел сюда полюбоваться садом. Бремя долга портило любые удовольствия в мире.

— Пошло оно все в варп, — сказал Гилад и нажал кнопку на вокс-манжете. — Эрдациан, я опоздаю к ужину.

— Хорошо, ваша милость.

Усевшись, Гибран тяжело вздохнул. Мановением руки он увеличил прозрачность окна до максимума. По стеклу хлестал искусственный ливень, и листва джунглей покачивалась под ударами капель. Хоть какая-то приятная картина.

Работа пожирала время Гилада. Она никогда не прекращалась. Если эмиссар не разбирался с делами Империума, то занимался проблемами своего семейства. Гибран не был новатором, однако отвечал за программы скрещивания собственных близких родственников. Добрая четверть бумаг касалась подбора партнеров и заключения брачных договоров. Гораздо большую долю составляли рапорты от навигаторов дома, разбросанных по космосу в результате войны со Зверем. В наиболее коротком, но и самом скорбном докладе перечислялись известные и вероятные потери как Гибранов, так и союзных им родов.