Там была свобода, там можно гулять самому по себе, там шла совсем иная жизнь, которую он мог наблюдать лишь через оконное стекло.

Демагог любил свою семью. Оказавшись на свободе, погуляв вдоволь, он обязательно вернулся бы назад, но Наташа с мамой очень боялись, что он не найдет домой дорогу или кто-нибудь его украдет, а потому следили за ним пуще глаза. И только на даче Демагогу удалось впервые улизнуть от бдительного ока своих хозяев.

– Думал на даче вольно погулять, – продолжал про свое Пуфик. – А тут то же самое: «Пуфик, не лезь на грядку. Пуфик, не ходи по лужам…» – передразнил он свою хозяйку.

– Пу-у-фик!!! – повис в знойном мареве плачущий возглас. – Куда же ты запропастился?

– Ладно, пойду, пожалуй, – поднялся белоснежный. – Жаль ее все-таки. Вообще-то она добрая. На своей подушке спать разрешает. И кормит прилично. – Он секунду помолчал и добавил: – А что к тебе на участок забрел – извини. Раньше тебя тут не было, ничейная, получается, была территория, вот я и спасался. Залезу в кусты и отлеживаюсь. Да, а как тебя зовут?

– Демагог… Хотя можно просто Дима.

– Ну, пока, Дима! Пойду. Еще увидимся. Приятно было познакомиться.

И с неожиданной для его упитанной фигуры прытью Пуфик юркнул в гущу смородиновых кустов. А через несколько мгновений его белую спину Демагог увидел уже на склоне пригорка.

– Пуфинька вернулся!!! – тут же ударил в уши радостный вопль, который невольно заставил подумать Демагога о том, что, наверное, и его тоже заждались.

Его действительно потеряли.

– Кыс-кыс-кыс! – жалобно звала Наташа, заглядывая в борозды между грядками.

– Я же говорила, смотри за ним как следует, – отчитывала дочь мама, тоже «кыская».

А на крыльце в одних плавках сидел профессор и в таком пляжном виде – поджарый, стройный – вовсе не походил на профессора.

Неслышно ступая, Демагог поднялся на крыльцо и приветливо потерся о спину хозяина.

От неожиданности профессор вздрогнул, обернулся и рассмеялся:

– Вот и пропажа. А тебя, гляди, днем с фонарями ищут. Эй, женщины! – окликнул он. – Вам не этот зверь нужен?

Увидев кота, мама радостно всплеснула руками, у Наташи мигом высохли слезы, и обе бросились к крыльцу.

– Ох, я тебя! – погрозила мама коту. – Переживай тут из-за него!

Демагог промяукал что-то вроде «простите», а папа-профессор сказал:

– Милые дамы, предоставьте ему больше свободы и самостоятельности. Тем более что экзамен на ориентировку на незнакомой местности он выдержал: побродил и вернулся точно на родной порог.

– А вдруг его чужие коты побьют? – возразила Наташа.

– Или еще что случится, – поддержала ее мама. На что папа ответил:

– От всех напастей все равно не убережете. Так что пусть сам учится за себя стоять.

Всю жизнь прожив в этой семье, Демагог хорошо понимал то, что говорит каждый из ее членов. Слова папы-профессора кот встретил с большим одобрением.

На кирпичной площадке перед крыльцом Демагога ожидал обед. Наташа расстелила чистую газету, поставила на нее мисочку и блюдце. В одной посудине кота ждала аппетитно белевшая сметана, в другой – пара кусков минтая, а рядом, на газетке, проголодавшийся Демагог увидел еще и коричневато-серый цилиндрик ливерной колбасы, которую он очень любил.

Демагог облизнулся и стал размышлять, с чего ему начать. С самого вкусного – колбасы, или с более привычного – рыбы? А может, в такую жару сперва взяться за прохладную сметану?

– Ах, какая у этого котика замечательная в блюдце сметанка! – вдруг услышал он у себя за спиной.

– И колбаска ништяк! – одобрил другой кошачий голос. Демагог обернулся и увидел двух незнакомых котов: один – угольно-черный, лоснящийся и покрупнее, другой – трехцветный бело-черно-рыжий и размерами чуть поменьше.

– Вы кто? – спросил Демагог.

– Это – Гарик, – показал трехцветный на угольно-черного.

– А это – Ништяк, – в свою очередь представил товарища Гарик и, жадно облизнувшись, сказал: – Гуляли вот… Глядим, личность у нас на дачах новая объявилась. Дай, думаем, зайдем, попроведаем…

– А тебя, слышь, братан, ништяк кормят, – напомнил о себе товарищ Гарика и протянул лапу к мисочке.

За разговором незаметно подвигался к еде и Гарик, продолжая между тем светскую беседу:

– Погода сегодня замечательная!.. В гости хорошо ходить…

– Особенно туда, где хорошо угощают, – уточнил Ништяк и нежно погладил лапой лежавший к нему поближе кусок минтая.

– Да, – согласился с ним Гарик. – Туда, где могут помочь бедным, несчастным, бездомным кискам…

– Ты бы, в натуре, угостил гостей-то! – уже без всяких церемоний сказал трехцветный Ништяк.

– Выполни, так сказать, долг гостеприимства, – поддержал его Гарик, облизываясь.

Демагогу стадо стыдно, что он, воспитанный профессорский кот, оказался вдруг таким невежливым и не пригласил гостей к столу. Демагог отступил на шаг от своей посуды, а Гарик с товарищем, будто этого только и ждали, набросились на еду.

Некоторое время слышались чавканье, хруст разгрызаемых костей, сопенье. Демагог, евший всегда с чувством, не спеша, просто диву давался, с какой невероятной скоростью исчезают в утробах Гарика и Ништяка его рыба и сметана. Не прошло и минуты, а мисочка с блюдцем уже опустели.

Ништяк ухватился было за колбасу, но Гарик тут же отвесил ему крепкую затрещину:

– А про пахана забыл?

– Ребята, и мне оставьте, – напомнил о себе Демагог. – Я же ведь еще не обедал.

– Перебьешься! – грубо оборвал его Ништяк, обиженно потирая ушибленное место.

– Видишь ли… – не в пример дружку вежливо стал объяснять Гарик. – Есть одно обстоятельство… За угощение, конечно, спасибо. Все было очень вкусно. Но вот этот кусочек, – прижал он лапой ливерный цилиндрик, – мы обязаны отнести пахану.

– Вашему папе? Он, наверное, больной и голодный? – спросил Демагог.

Переглянувшись, коты насмешливо фыркнули, однако Гарик, тут же сделав постную мину, подтвердил:

– О, да! Очень больной и очень голодный!

– Каждый день, понял, кормим и никак не нажрется, – хмыкнул Ништяк и сразу же примолк под тяжелым взглядом Гарика.

– Тогда, конечно, тогда берите… – судорожно сглотнув, отвел взгляд Демагог от колбасы.

– Молодец! – похвалил Гарик. – Настоящий друг больных и голодных кошек.

– Ништяк парнишка! – согласился его напарник.

Обеда Демагогу было очень жалко. Но утешало, что помог сразу трем голодным бездомным кискам.

– Тебя как звать-то? – спросил Гарик.

– Демагог.

Коты снова переглянулись. Теперь уже с недоумением.

– Можно просто Дима, если хотите.

– Это другое дело, – сказал Ништяк.

– Ну, пока, Демагог! – попрощался за обоих Гарик.

Ништяк схватил в зубы колбасу и направился к смородине. Гарик последовал за ним.

– Да, чуть не забыл, – остановился он возле самых кустов. – Твой день – среда.

– Мой день? – удивился Демагог.

– Ага, твой. Мы к тебе будем по средам приходить обедать. Правило у нас здесь такое: одна кошка угощает нас по понедельникам, другая – по вторникам, и так далее. Твой день будет среда. Запомни. Сегодня – не считается. Сегодня – просто знакомство. И не вздумай прятаться. – Взгляд угольно-черного гостя стал угрожающим. – Все равно найдем. У нас длинные лапы. Ладно, до среды!..

Незваные гости скрылись в кустах смородины, а Демагог, чувствуя, как пусто и неуютно у него в желудке, подумал, глядя им вслед: «Странные какие-то…».

На следующее утро, после завтрака, Демагог увидел возле крыльца ожидавшего его Минтая.

– Очень хорошо, что зашел! – обрадовался Демагог и спросил:

– Чем будем заниматься?

– Хочешь, я тебе наш дачный поселок покажу?

– Конечно!

Демагогу и в самом деле хотелось получше узнать не только свою улицу Счастливую, но и соседние улицы. А со старожилом Минтаем сделать это гораздо проще.