© Алексей Горшенин, 2021

ISBN 978-5-0053-6347-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Удивительный мир этой повести населен кошками, собаками и другими домашними животными. В нем разгорается борьба между теми, кто хочет честной и справедливой жизни, и теми, кто привык жить, обделяя и обижая других. Читая повесть, нетрудно заметить, что четвероногие персонажи книги и разговаривают, как люди, и поступают во многом как они. Но недаром пословица утверждает, что сказка – ложь, да в ней намек. А намек в этого сказочного повествования прежде всего на сегодняшнюю действительность, где, к сожалению, не хватает любви, доброты, тепла и сердечности.

Рассказывая о благородном коте Демагоге и его друзьях, отважно сражающихся с бандой Рваного Уха, я, безусловно, стремился к тому, чтобы ты читал с увлечением, переживал за персонажей книги. Но эта была не единственная и, наверное, не главная моя цель. Еще больше, мой юный читатель, мне хотелось, чтобы, перевернув последнюю страницу, ты задумался о таких важных вещах, как настоящая дружба, любовь ко всему живому на земле, и чтобы тебе, беря пример с главных героев этой сказочной повести, непременно захотелось бы стать честным, сильным, добрым и справедливым. И я думаю, что это у тебя обязательно получится!

Ну а теперь перевернем следующую страницу и познакомимся поближе с котом Демагогом, его друзьями и врагами.

Начинался июль. Город изнывал от жары. Плавился асфальт. Паря перегретыми радиаторами, автомобили просили пить. Люди прятались от лучей палящего солнца под шляпами, кепками, косынками и даже зонтиками. Собаки, вывалив языки чуть не до земли, дышали часто и запаленно.

Демагогу тоже было жарко. Тем более что сидел он в большой серой дорожной сумке, которая застегивалась сверху молнией. К счастью, застегнута она была не на всю длину, и в оставшийся просвет Демагог мог высунуть голову. Что он без промедления и сделал, как только электричка тронулась.

Сначала из сумки показались мохнатые полосатые уши, затем – и вся кошачья голова, которая тут же стала с любопытством осматриваться по сторонам.

– Ого! – изумленно сказал сидевший напротив мужчина. – Вот это голова! Каких же размеров тогда сама киска? Или там вовсе не кошка, а тигренок?

– Выпустите его из сумки – жарко же! – сказала соседка мужчины.

«Очень разумное предложение!» – согласился про себя Демагог, а его хозяйка, двенадцатилетняя Наташа, вопросительно взглянула на свою маму.

– Ладно уж, возьми его на колени, – разрешила мама, и девочка расстегнула молнию.

Кот радостно рванулся из сумки и, наверное, выпрыгнул бы, если бы Наташа вовремя не перехватила его поперек туловища.

Несколько мгновений, пока мама убирала сумку, девочка, приподняв кота под мышки передних лап, держала его на весу, словно демонстрировала своего питомца на кошачьей выставке строгим судьям. А посмотреть было на что…

Все в фигуре этого здоровенного сибирского тигрового кота с пушистым, как у белки, хвостом было внушительным: и крупная, с широким носом, голова, и круглые изумрудные глаза, и сильное грациозное туловище с мощными мохнатыми лапами…

Расцветки кот тоже был редкой. Спина – темно-коричневая, живот палевый, а бока и лапы разлинованы, одна другую меняющими, темно-серыми и медово-янтарными полосами. От бежевого, словно цветным фломастером нарисованного, сердечка его носа к глазам и ушам убегали такие же двуцветные полоски. А шею и подбородок кота закрывал белый бархатистый воротничок-манишечка.

– Вот это котик! – восхищенно сказал мужчина напротив. – У меня Жучка меньше, чем он.

И началось то, что всегда происходило, когда Демагога видели впервые: его жадно рассматривали, о нем наперебой расспрашивали, его умильно «кыскали», и если бы он как представитель рода человеческого умел расписываться, то, наверное б, приставали с автографами.

Ко всему этому Демагог давно привык и относился к восторженной публике со снисходительным безразличием уставшей от славы и обожания кинозвезды. На что, впрочем, имелись некоторые основания.

Дело в том, что Демагог вырос в семье (и сейчас там жил) довольно известного в их большом городе профессора. Профессор даже снимался в телепередачах. Для этого съемочная группа приезжала к ним домой. Профессор о чем-то рассказывал, сидя за своим рабочим столом и глядя в телекамеру, а кот, как всегда, лежал слева от хозяина на стопке бумаг и, не мигая, смотрел на него, отчего казалось, что он ловит каждое хозяйское слово.

Телевидение снимало Демагога и отдельно – когда он стал победителем крупной кошачьей выставки.

Победа на ней давала ему право поехать на знаменитый фестиваль «Суперкиска». Только вот денег на дорогу почему-то не давала. А у профессора средств, чтобы свозить своего питомца за границу, тоже не нашлось.

Общество кошколюбов на профессора за это сильно обиделось: еще бы – не мог ради родного котика постараться, каких-то несколько сотен иностранных монет достать! У самого нет – попросил бы у богатых дяденек, которые спонсорами называются…

Профессор, однако, хоть и не старый еще был человек, но старомодный, от современной жизни явно отставший. Он полагал, что поездку Демагога в Европу должны оплачивать те, кто признал его образцом кошачьей красоты. А если такое путешествие и вовсе не состоится, то все равно ничего страшного – никакого проку, считал профессор, от этих конкурсов красоты нет. Дома от Демагога толку больше.

Наверное, первое, что приходит в голову, когда заводят разговор о кошачьей пользе, – это мыши. Как сказал бы знаменитый поэт: мы говорим – кошка, подразумеваем – мышка, и наоборот. И в отношении многих кошек это действительно справедливо. Но Демагог в их число не входил. Прожив на свете три с половиной года, мышей он в своей квартире видел только по телевизору, поэтому первейшему кошачьему делу обучен не был.

Тогда о какой же пользе речь?

Профессор считал, что Демагог помогает ему работать. Как только хозяин усаживался за письменный стол, кот, растянувшись на полстолешницы, устраивался по левую руку от него. Правой профессор листал книги, перебирал бумаги, что-то писал, а левой поглаживал прижмурившегося от удовольствия, громко мурлыкающего кота. Демагог, утверждал профессор, помогал ему сосредоточиться и способствовал усиленному «мыслеварению».

Погладить Демагога любил не только профессор. У каждого в этой семье рука к шелковистой шерстке кота тянулась. Жена профессора была уверена, что Демагог снижает кровяное давление, а Наташа просто любила слушать его мурлыкание, поэтому, «поработав» с хозяином, кот перекочевывал то на плечо девочки, то на плечо ее мамы. Впрочем, он нисколько не возражал, так как хорошо всем известно, что самое большое удовольствие для любой кошки – прокатиться на хозяйском плече.

Но отличался Демагог и некоторыми особенными способностями. Умел, например, давать лапу. Подумаешь, скажете! Собаки тоже могут. Собаки – да, у них это – от природы. Кошки же – совсем другое дело! Тем более что Демагог проделывал это с особым шиком и изяществом.

К профессору, случалось, наезжали гости из других городов и даже стран. Демагог первым встречал их у порога и как радушный хозяин каждому приветственно протягивал свою мохнатую полосатую лапу. Гости восхищались, гости умилялись, гости были сражены наповал. Уезжая, они увозили с собой воспоминания об удивительном коте и рассказывали о нем дома легенды.