— Папа, ты сошёл с ума! — воскликнул младший Момс, испуганно оглядываясь по сторонам. К счастью, кроме них, на улице никого не было — только тыквы оранжево светились в окнах домов да фонари отбрасывали блики на мокрую мостовую.

— Не кричи, сынок, не кричи, — благодушно посоветовал Момс-старший. — Теперь отступать уже поздно.

Он осторожно толкнул дверь и шагнул в тёмный зал кондитерской.

— Ну вот, в дом я попал. Теперь тебе лучше помалкивать. Если меня здесь обнаружат, то нас обоих отправят в тюрьму.

— Нет, папа, — безнадёжно поправил его Азек Момс, пробираясь следом. — Это меня отправят в тюрьму, а тебя — в сумасшедший дом. А я ведь говорил тебе, что ты переутомился и пора отдохнуть, ещё тогда, когда ты упаковал конфеты с лесным орехом как фисташковые…

— Хватит ныть, сын, — весело отозвался Момс-старший из темноты. — Лучше ищи лестницу, она должна быть у правой стены.

Азек двинулся на голос, прикидывая, сумеет ли он схватить отца и вытащить его на улицу, не поднимая лишнего шума. По всему выходило, что шансы невелики. А старший Момс, натыкаясь на стулья, пробирался всё дальше…

И тут ночную тишину разорвал жуткий крик, доносящийся откуда-то сверху. Нечто белое, упав с потолка, пронеслось по спирали и, не переставая кричать, рухнуло на пол у открытой двери. Азек Момс, леденея от ужаса, увидел, что слабый луч света, тянущийся в дом с улицы, проходит сквозь бледную фигуру насквозь.

— Призрак! — воскликнул он.

Оба незваных гостя, роняя стулья, шарахнулись в угол кондитерской. Но призрак внезапно взвился в воздух и ринулся прямо на них. Момсы пустились бежать вверх по лестнице, развив невиданную прыть, однако их преследователь оказался быстрее. На площадке второго этажа он настиг беглецов, с размаху пролетев сквозь них. Азек вздрогнул от холодного, мертвенного прикосновения, а его отец, не издав ни звука, повалился на пол. Призрак исчез в глубине коридора — только теперь младший Момс расслышал, что привидение продолжает что-то кричать, но его голос доносился неразборчиво, словно из-за двери.

Азек Момс поспешно наклонился к отцу, проверяя, дышит ли тот. Похоже, старший Момс был в обмороке. Обшарив его тело и с облегчением убедившись, что пробирки с кислотой не разбились при падении, сын спрятал их во внутренний карман своего пальто. Затем осторожно похлопал отца по щекам.

— Папа, очнись! — позвал он тревожным шёпотом. — Вставай, нам надо бежать!

Но тут темноту коридора перерезал луч света из распахнувшейся двери.

Когда раздался крик, Карэле как раз расстёгивал последнюю пуговицу рубашки.

— Что это? — неразборчиво спросила Алли, садясь на кровати и протирая глаза.

— Понятия не имею, — отозвался кондитер, поспешно застёгивая рубашку. — Не выходи из комнаты!

Он шагнул к двери, но тут же отпрянул — прямо сквозь неё в спальню ворвался призрак, напугавший Момсов.

— Дядя Карэле, со мной что-то случилось! — выпалил он, с трудом тормозя перед кондитером.

Карэле с изумлением отступил на шаг.

— Ивер?! — произнёс он, рассматривая призрака. Алли тихонько ахнула.

Свет единственной свечи, горевшей на столике у кровати, делал очертания привидения зыбкими и размытыми. Однако он не мешал различить черты лица, и в них проступало явственное сходство с молодым Бенефором Абеле. Невидимка Ивер и вправду был похож на отца — даже мятая клетчатая рубашка и потрёпанные брюки напоминали о его любимой манере одеваться. Длинные волосы Ивера были растрёпаны и торчали во все стороны, а на лице застыло выражение паники, заставившее Карэле отставить собственные эмоции в сторону.

— Рассказывай, что случилось. По порядку, но кратко, — велел он.

— Я поднялся в комнату, ещё немного потренировался, — послушно начал Ивер, нервно взмахивая руками. Карэле машинально отметил, что, помимо любви к клетчатым рубашкам, невидимке досталась и отцовская привычка жестикулировать. Но он тут же заставил себя сосредоточиться на том, что говорил Ивер.

— Потом я прилёг и, наверное, заснул, потому что мне казалось, будто я по-прежнему пытаюсь шагнуть вперёд и вниз, — продолжал тот. — А потом вдруг я упал — сквозь пол и все этажи, прямо в кондитерскую, и увидел, что я стал видимым, но прозрачным. Страшно перепугался и тут же побежал к вам. Или полетел? Дядя Карэле, я что, умер?

— Это зависит от того, в каком состоянии твоё тело, — хладнокровно отозвался кондитер, беря со столика у кровати свечу и стараясь не выдать, как дрожат его пальцы. Если Ивера и вправду настигла смерть в результате неосторожных экспериментов, для его родителей послужит слабым утешением то, что их сын продолжает своё существование в качестве призрака…

Карэле решительно отбросил чувство вины в самый дальний угол сознания. У него ещё будет время на то, чтобы терзаться угрызениями совести, а сейчас надо действовать.

— Пойдём наверх, — сказал он Иверу и вышел из спальни.

— Я с вами! — поспешно заявила Алли, выбираясь из кровати и замыкая процессию.

Но не успели они сделать и нескольких шагов по коридору, как их глазам предстали незваные гости, вломившиеся в дом. Младший Момс, и без того напуганный встречей с хозяевами, при виде призрака побледнел, как полотно. Старший избежал нового потрясения, поскольку по-прежнему был без сознания.

— Однако! — только и смог вымолвить Карэле при виде этого вторжения. — Сударь, вам не кажется, что это уже слишком?

Азек Момс попытался что-то пробормотать в своё оправдание непослушными губами, но его лепет заглушил громкий визг. Это горничная Нели открыла дверь своей комнатушки и наткнулась на привидение — первое в её недолгой жизни.

— Ивер, идём! — бросил Карэле, теряя терпение. — Алли, будь добра, успокой девочку и приведи господина Момса в чувство.

На лестнице он едва не налетел на Мону, которая поспешно спускалась по ступенькам. При виде призрака она вздрогнула, но кричать не стала, а вместо этого деловито спросила:

— Что нужно делать, господин Карэле?

— Помоги Алли, — велел тот, не замедляя шага.

Взлетев по лестнице, кондитер толкнул первую дверь справа, но та не поддалась.

— Заперто! — воскликнул Карэле. — Ты можешь пройти на ту сторону и открыть её?

— Не знаю, — отозвался Ивер, неуверенно ткнувшись в дверь. После двух или трёх попыток он исчез внутри, но вскоре появился снова.

— Ничего не выходит, я не могу удержать ключ! — растерянно сказал он.

— Это не страшно, откроем другим способом, — успокоил его Карэле. Он повернулся к лестнице и неожиданно обнаружил у себя за спиной Момса-младшего. Тот оставил отца на попечение Алли и последовал за кондитером, чтобы оправдаться. Как неожиданно для себя обнаружил Азек Момс, потеря доброго имени пугала его сильнее, чем привидение, сопровождающее Карэле.

Кондитер нетерпеливо отмахнулся от незваного гостя, однако тот и не подумал уйти с дороги.

— Я могу открыть дверь, — храбро заявил младший Момс. Хоть он и не понимал, что происходит, но чувствовал, что попал в одну из тех безумных историй, которые рассказывают о Карэле, и что он может сыграть в ней свою небольшую роль. Может быть, это в какой-то мере оправдает вторжение в дом?

Карэле с интересом взглянул на Азека Момса, словно увидел того впервые. Его давний конкурент был на голову выше и в три раза шире, но сейчас он казался мальчишкой-школьником, напуганным и умирающим от любопытства одновременно.

— Что ж, прошу, — произнёс кондитер, отступая в сторону. Он намеревался спуститься вниз, за кинжалом, который днём неизменно прятал в левом рукаве, а ночью оставлял на прикроватном столике в спальне. Но если способ этого горе-взломщика позволит открыть дверь быстрее, то следовало им воспользоваться — нельзя терять времени.

— Замок будет испорчен, — честно предупредил младший Момс, на что Карэле только кивнул.

Азек достал из кармана мокрого пальто одну из стеклянных трубочек и очень осторожно отломил запаянный кончик. Затем аккуратно вылил её содержимое на замок.