— Вот как! — Карэле краем глаза заметил сбегающую по лестнице Сейли и отошел с её дороги к прилавку. — Это, несомненно, печальная новость.

Юта за стойкой тихонько фыркнула, и кондитер слегка нахмурил брови, но сделать ей внушение не успел. За спиной Карэле раздался крик и удар.

— Сейли! — воскликнули они с Ютой одновременно.

Девочка лежала на полу, оглушённая падением. Доктор Топсери уже опустился рядом с ней на колени, проверяя пульс и осматривая руки и ноги пострадавшей. Юта вылетела из-за стойки, сверху на шум спускалась Мона.

— Ну конечно, Сейли, — покачивая головой, задумчиво произнёс Карэле. — Как она, доктор?

— Похоже, просто ушиб, — ответил тот, поднимаясь на ноги. — Но сегодня ей лучше полежать. Если появятся симптомы сотрясения мозга, вызовите меня.

Девочка, которую Юта нежно похлопывала по щекам, наконец открыла глаза.

— Я просто споткнулась, — робко запротестовала она, но Мона и Юта уже вели её наверх, в постель.

Из подвала выглянул Роним.

— Что-то случилось?

— Можешь оставить свою зверушку, она ни при чём, — сообщил ему Карэле. — Но твой отпуск тоже отменяется!

Распрощавшись с доктором и вручив ему пакетик печенья «за счёт заведения», Карэле поднялся в маленькую гостиную жены, рухнул на диванчик и с тихим стоном вытянулся на нём.

— За что это мне, Алли? — вопросил он, закрыв глаза. — Это не дом, а какой-то заповедник диковинных существ!

— И ты среди них — самое диковинное и прекрасное, — улыбнулась ему жена.

— Роним завёл саламандру. Представляешь?

— Надо будет обязательно посмотреть, я их никогда не видела. Но как…

— Нет-нет, это не саламандра. Это Сейли. Знаешь, как я догадался? Понял, что её гораздо проще заметить краем глаза, чем глядя прямо. В точности как Скрытный Народец.

— То есть она…

— Полукровка, скорее всего. Но меня смущает, что мы наняли её давно, а неприятности начались только сейчас.

— Фиалки! — ахнула Алли. — Она собирала фиалки! Мне кажется, что зимой Сейли не выходила из дома — я отпускала её погулять, но она всегда отказывалась. А две недели назад девочки всё-таки вытащили её за цветами. И, конечно, Соседи её увидели.

— Думаю, лучше будет, если с нею поговоришь ты, — заметил Карэле. — А потом решим, как нам поступить.

Смущённая Сейли попыталась было сесть на постели, но Алли мягко уложила её обратно.

— Тебе ещё рано вставать, девочка. Лежи и рассказывай.

— Я не хотела, сударыня, честное слово! Мне нельзя было показываться им на глаза, но Лина такая настойчивая!..

— А за что они тебя невзлюбили?

— Просто я с побережья. Мой отец — из Морского Народа, того, что живёт в прибрежных скалах и гротах. Народ Суши их не любит, не знаю уж, за что. А мама у меня была обычной женщиной.

— Как в сказке, — покачала головой хозяйка. — Не думала, что и в жизни так бывает, чтобы в девушку влюбился прекрасный… ну, ты поняла, кто.

— Да кто же разглядит, прекрасный он или не очень? — робко улыбнулась Сейли. — На них ведь и не посмотреть толком!

— Да уж, — усмехнулась Алли. — Как же тебя сюда занесло?

— Мама умерла, — погрустнела девочка. — А Морские, конечно, не могли за мной присмотреть. Пришлось перебраться к тётке в Пат. Потом она нашла для меня работу. Теперь вы дадите мне расчёт, да?

— Не думаю. Посмотрим, удастся ли уладить дело с Проказниками. Возможно, они согласятся потерпеть некоторое время, а летом мы всё равно поедем на море. У меня есть несколько подруг на побережье, постараюсь пристроить тебя горничной к кому-нибудь из них. Ты переживёшь разлуку с тёткой?

— Вполне! — заверила её Сейли.

Хозяйка поправила одеяло и, мягким кивком остановив благодарности девочки, вышла за дверь.

Карэле задумчиво отвёл со лба выбившуюся из причёски карамельную прядь.

— Что ж, неплохой план. Если они согласятся, конечно.

— А я отправила её к Талине, представляешь? — мрачно сказала его жена. — Неудивительно, что девочка предпочла броситься с лестницы. Хорошо ещё, что обошлось без переломов.

— Не расстраивайся, любовь моя, — Карэле притянул Алли к себе. — С нею всё в порядке, и этого достаточно. А я посмотрю, что можно сделать с Тёмным Народцем.

Кондитер тихонько поднялся по лестнице и открыл дверь в спальню. Занавески были отдёрнуты, и в окне виднелась сияющая полная луна. Карэле пересёк комнату и уселся на подоконник вполоборота, глядя в весеннее звёздное небо.

— Ну как? — спросила жена. Её рубашка смутно белела в лунном свете, когда Алли села на кровати.

— Я всё-таки уговорил их, — сообщил Карэле. — Но они всю душу из меня вытрясли!

— Впервые слышу, чтобы Проказникам понадобилась чья-то душа, — в голосе жены слышалась улыбка.

— Ну хорошо, душа осталась на месте, — рассмеялся кондитер. — Однако кое-что пообещать всё-таки пришлось.

— Что именно? — с тревогой спросила Алли.

— Ты меня убьёшь, — мечтательно протянул её собеседник.

— Карэле Карэле, рассказывай немедленно! Если я не убила тебя раньше, то теперь всё равно уже поздно!

— Хорошо, хорошо, — кондитер поднял руки. — Я пообещал им, что на Бельтейн мы с тобой спляшем вокруг шеста.

— Что? Карэле!.. Но это немыслимо! Это занятие для молодых!

— А Соседи сказали, что мы принесём им счастье, — легкомысленно отмахнулся тот. — В конце концов, ты сама знаешь, что мы можем себе позволить и не такое. От нас ждут всего, чего угодно.

Алли выбралась из постели и подошла к окну, прижавшись к плечу Карэле.

— Ты неисправим, — с тихим смешком сказала она.

Он не ответил, только притянул жену к себе, обняв. Они смотрели на луну, и глаза у обоих были цвета весенней ночи, со всеми её созвездиями, ночными птицами и молодыми, головокружительно пахнущими травами.

«Дорогой господин Карэле!

Я взяла на себя смелость побеспокоить Вас этим письмом, поскольку мне больше не к кому обратиться. Я не знаю никого, кто мог хотя бы поверить мне, не говоря уже о том, чтобы помочь.

Мне очень нужен Ваш совет.

В начале весны в школе, где я учусь, стали происходить странные вещи. Всевозможные мелочи пропадали и обнаруживались в неожиданных местах, а иногда мы так и не могли их найти. Это длилось довольно долго, а потом начали портиться книги и одежда — кто-то пачкал их и рвал. Мне даже пришлось защищать от подозрений мою Ромашку (я всё-таки взяла её в школу, не решившись оставить дома). Мы храним свои вещи в шкафах, которые очень плотно закрываются — крысе не под силу открыть дверцу, даже если бы у неё и была такая привычка. Разумеется, мы проверили шкафы изнутри — в них нет ни дыр, ни трещин, через которые могло бы что-то проникнуть.

Всё это вызвало в школе множество волнений, но несколько дней назад ко всем нашим несчастьям прибавилось новое. У нескольких учениц на руках появились укусы — не до крови, однако отпечаток зубов виден явственно. И это не крысиные зубы — пасть у существа, оставившего их, намного шире (я провела собственное расследование, приложив к следам надкушенное Ромашкой яблоко). Пострадавшие ничего не могут рассказать — укусы появились, когда они спали.

Среди девушек ходят самые дикие слухи, вплоть до теорий про нападение вампиров. Наша директриса, женщина очень практичная, склоняется к тому, что учениц кусает какое-то животное, однако ловушки, расставленные по школе, его не поймали. Кроме того, невероятно, чтобы животное так изобретательно портило и прятало вещи. Признаюсь, я и сама склоняюсь к сверхъестественной версии.