— Хулиганы! — он выбежал из переулка на улицу и остановился, пытаясь отдышаться. Вдали грузно переваливались две неуклюжие фигуры, бодрой рысцой удаляющиеся от места преступления.

— Момсы? — поразился инспектор. — Совсем с ума посходили. Ну что ж, запомним.

И он хладнокровно направился к кондитерской. После такого приключения глинтвейн будет просто необходим.

Торговля сегодня шла бойко: все столы были заняты, а у стойки толпились человек пять покупателей. Юта металась от прилавка к весам и ловко переворачивала колбу с песком, отвешивая то шоколадные конфеты, то печенье с глазурью.

В суете она не сразу обратила внимание на знаки, которые подавала ей молодая женщина в синем платье, стоящая чуть поодаль от других посетителей. Наконец её жесты достигли цели: Юта приветливо закивала, передавая очередной клиентке бумажный пакет с печеньем и одновременно убирая деньги в ящик под прилавком.

— Добрый день, госпожа Талина, — шепнула девушка, подойдя к ней. — Чем могу помочь?

— Мне нужна госпожа Алли, — так же шёпотом ответила та, сжимая руками в перчатках крошечную вышитую сумочку. — Она не занята?

— Сию секунду, я позову горничную и спрошу, — Юта метнулась к шнуру в дальнем углу у лестницы и энергично дёрнула его. Затем подхватила пустой поднос от круассанов и вихрем влетела в пекарню, требуя следующую партию. Через секунду она уже стояла у прилавка, выслушивая очередного покупателя.

По лестнице сбежала худенькая светловолосая девочка-подросток, казавшаяся ещё тоньше из-за строгого тёмного платья.

— Вы звонили, сударыня Юта? — робко спросила она.

Девушка кивнула из-за стойки.

— Значит, вишню в шоколаде и конфеты с орехами. Одну секунду, сударь!

Она проворно подбежала к лестнице.

— Спроси у госпожи Алли, может ли она принять госпожу Талину Рамес. Запомнишь?

Девочка кивнула, шевеля губами (повторяет про себя незнакомое имя, поняла Юта), и поспешила вверх по лестнице.

Возвращая миску с ореховыми конфетами на место, Юта краем глаза заметила, как горничная поднимается наверх вместе с неожиданной гостьей, и понимающе улыбнулась. Она-то знала, для чего знакомые и незнакомые дамы ходят к госпоже Алли…

Гостиная хозяйки дома была маленькой, но уютной: пара удобных диванчиков, столик, украшенный букетом цветов, светло-голубые занавески на окнах… Посетительница, впрочем, не обратила на обстановку никакого внимания. Она заметно нервничала. Алли отметила и неуверенный голос молодой женщины, и судорожно стиснувшие сумочку пальцы. Что же, интересно, ей такого наговорили?

Приходилось, однако, ждать, пока обычный ритуал гостеприимства («Сейли, девочка, принеси нам чаю!», «Вам с молоком или без?», «Попробуйте эти конфеты, прошу вас») подойдёт к концу. Какое счастье, что она уже не столь любопытна, как прежде!

Наконец Алли отставила чашку в сторону.

— Вы ведь пришли не просто так, дорогая моя? — мягко спросила она, наклонившись к собеседнице. — Вы хотели… посоветоваться?

Последнее слово она слегка выделила голосом. Лучшей формулировки и не придумаешь. Многие, очень многие ходили к ней… посоветоваться.

Талина благодарно закивала.

— Да-да, именно! Вы понимаете… Я даже не знаю, как объяснить. Это всё — такие мелочи, просто смешно рассказывать, но…

— Но когда эти мелочи идут одна за другой, то они просто сводят с ума, — кивнула хозяйка. — Ну конечно.

— Именно! — воскликнула женщина. — Вот, например, молоко — скисает, и ничего не поделаешь. Мы уже несколько дней не можем нормально позавтракать. Или нитки — вдруг стали рваться, едва возьмёшь их в руки, шить невозможно. Птицы мечутся в клетке, приходится накрывать их платком. И ещё бельё — стоит повесить его на верёвку после стирки, и пяти минут не проходит, как всё испачкано! А ложки?..

— Понятно, — нахмурилась Алли. — И как давно это началось?

— Около недели назад, — Талина прижала пальцы к вискам. — Хотя нет, неделю назад стало пачкаться бельё. А до того, кажется, Рина что-то говорила о следах на полу… Это наша служанка — Рина. В любом случае, ещё в начале весны всё было нормально.

Молодая женщина вдруг замолчала, сосредоточенно нахмурившись.

— Фиалки, — наконец произнесла она. — Это началось, когда зацвели фиалки. Я точно помню, потому что я зашла в гостиную, чтобы поставить их в вазочку, и увидела, как Рина вытирает пол.

— Значит, почти две недели назад, — кивнула хозяйка. — Как раз был день рождения Юты, и девчонки натащили полный дом цветов. Что ж… Давайте-ка подумаем, что с этим можно сделать.

Она прикрыла глаза и соединила кончики пухлых, но изящных пальцев.

— Подозреваю, что быстро решить проблему не удастся. Но пока, дорогая моя, попробуйте вот что: на ночь оставляйте на заднем крыльце горшочек сливок. Обязательно открытый. Это должно хоть немного помочь. И через три дня приходите снова. К тому времени я постараюсь что-то сделать.

Проводив гостью, Алли некоторое время задумчиво смотрела в окно, краем глаза наблюдая за Сейли, убирающей чашки. Как только стол освободился, она отошла от окна и скрылась в своей комнате, но через минуту вернулась оттуда с чёрным бархатным мешочком. Прикрыв дверь, хозяйка решительно уселась за стол и развязала мешочек, выложив на стол колоду карт.

Когда вечером Карэле зашёл к жене, карты всё ещё лежали на столе.

— У меня странные новости, — сказала та, поднимаясь с диванчика, чтобы поцеловать его. — Похоже, понадобится твоя помощь.

— Неужели не справишься сама, любовь моя? — рассмеялся кондитер. — Я тебя просто не узнаю!

— Тебе в последнее время не рассказывали ничего такого?

— Такого — это какого? — Карэле уселся на диванчик и потянул Алли за руку, вынуждая её сесть рядом.

— Происходят… странности. Шалости. Пока ещё невинные, но это может далеко зайти. Это проказы Проказников, Карэле!

— Вот как? — нахмурился тот. — И давно?

— Почти две недели, причём во многих домах. Пока женщины жалуются только на скисшее молоко и рисунки на стенах. Но ты же знаешь их! Если оставить всё как есть, начнут пропадать дети!

— Проказы Проказников, — задумчиво повторил кондитер, качая головой.

— Только не именуй их! — предупредила его жена.

— Алли! — Карэле рассмеялся. — Не я ли сам научил тебя этому правилу полвека назад?

Он шутливо дёрнул её за выбившуюся из причёски каштановую прядь, но Алли отстранилась и постучала пальцем по столу.

— Я ещё не сказала тебе самого главного. Эти… шалости происходят по всей округе, но причина — где-то рядом с нами! Скорее всего, в нашем доме. Ты сам знаешь, они не посмеют перейти границы и что-то испортить на твоей территории, но…

Карэле резко оттолкнулся от спинки дивана и наклонился к столу, изучая разложенные на нём карты.

— Ты права, любовь моя. Ты спрашивала, что это? Предмет, человек, что-то ещё?

Алли растерянно покачала головой, затем поспешно сгребла карты со стола. Ловко перетасовав их, она выложила на стол три карты в ряд и перевернула их одну за другой.

— Человек и не человек, — уверенно сказала она. — Получается именно так, хоть я и понятия не имею, что это значит. Неужели…

Жена подняла испуганные глаза.

— Неужели это оборотень? Но, Карэле, я уверена, она не могла сделать ничего такого, что разозлило бы Скрытный Народец!

В дверь кабинета Карэле в мансарде постучали.

— Входите! — крикнул он, просматривая фазы луны в настенном календаре.

Экономка Мона в своём неизменном тёмном платье вошла в кабинет, неся на подносе чайник и чашку. Привычно обогнув по широкой дуге подвешенный к балкам скелет, она опустила поднос на стол.