— То есть вы просите, чтобы я изгнал вашего призрака, причём сегодня?

— Да! — Людус прижал пухлые руки к груди. — Умоляю!

— А вы знаете, какой сегодня день?

— Тридцать первое… — пролепетал Людус.

Карэле наклонился к нему, уперев руки в стол. В его тёмно-карих глазах заплясало хищное пламя.

— Самайн, — негромко сказал он, и это слово зазвенело глухо, как погребальный колокол. — Самайн, день мёртвых… время вызывать призраков, но не изгонять.

Гость сжался под его взглядом. Он мог бы поклясться, что скелет, глядящий сверху вниз, гаденько ухмыльнулся.

— Время, когда всё, что обитает по ту сторону границы, получает власть здесь… Людям же следует молиться… и бояться.

— Мы все умрем? — робко спросил Октус Людус.

— Не исключено, — бросил Карэле, отворачиваясь.

— Спасите! — взмолился фабрикант. — Я заплачу… я…

— Ну хорошо, — взмахнул тот рукой. — Небольшой аванс… и вы ещё хотели побеседовать о поставках, не так ли? Нам постоянно требуются ленты нескольких видов, можем сразу же заключить контракт…

Через полчаса Октус Людус, вытирая пот платком, стоял на улице, придерживая за ошейник своего ездового кота. Тот недовольно помахивал серым хвостом, чувствуя настроение хозяина.

Из-за угла показался Карэле, ведущий в поводу некрупную полосатую кошечку. Щёгольское белое пальто заставило фабриканта поморщиться — сам он предпочитал практичную тускло-чёрную ткань. Кондитер весело взмахнул саквояжем.

— Раз придётся ночевать у вас, лучше взять всё необходимое. Надеюсь, я не слишком заставил себя ждать?

— Нет-нет, что вы, — вымученно улыбнулся Людус.

Карэле легко вскочил на спину своей кошке, устроив саквояж на коленях. Спутник последовал его примеру, и оба выехали со двора.

— Итак, — произнёс кондитер, лёгким поклоном приветствуя соседку, поливающую лиловые вьюны на балконе, — расскажите мне о призраке. Откуда он вообще взялся?

— Видите ли, призрак… его вызвали. Вернее, его вызвала моя дочь. Неделю назад.

— Сильный медиум? — поднял бровь Карэле.

— Конечно, нет! — Людус заёрзал, случайно толкнув кота в бок сапогом, и тот недовольно зашипел. — Девчонка нашла какое-то заклинание в старой книжке и сдуру прочитала. А оно подействовало.

— Текст сохранился? Хотелось бы взглянуть на него. И побеседовать с вашей дочерью, конечно.

— Всё у меня в кабинете, под замком. И книжка, и… остальное оборудование…

— Любопытно, — пробормотал Карэле, меланхолично почёсывая свою кошку за ухом, но спрашивать ни о чём не стал.

Перед домом фабриканта царила непонятная суета. Толпа делилась на две примерно равные части. Одни деловито сновали с инструментами туда-сюда, причём центром их бурной деятельности была небольшая кирпичная часовенка, выстроенная в углу двора, сразу за оградой. Вторая группа стояла на улице, у ворот. Завидев подъезжающего Людуса, она оживилась, но как-то нехорошо.

— Что тут у вас такое? — лениво поинтересовался кондитер.

— Да вот собираюсь открыть небольшую лавочку для розничной торговли. Место тут хорошее, оживлённое. Часовенку снесу, забор передвину ближе к дому, и выйдет прелесть что.

— Не позволим сносить историческую ценность! — заорал кто-то из толпы. Фабрикант поморщился.

— Местные краеведы… Протестуют.

— Что, и вправду ценность? — спросил Карэле у ближайшего краеведа.

— Почти четыреста лет! Уникальное здание!

— А я вам в сотый раз говорю, коллега, — влез в разговор его сосед, — не больше трёхсот! Видите ли, сударь, красное стекло в витражах никак не могло быть сделано раньше того времени!

— Ну и что? Витражи могли вставить позднее, а вы на рисунок кладки посмотрите! Это же характернейшая черта!..

Карэле легонько шлёпнул свою кошку по боку, нагоняя Людуса. Перед тем уже открывали ворота. Фабрикант подъехал к дому и слез с кота, передавая повод слуге.

— С вашего позволения, прогуляюсь до кошатни, — Карэле скользнул на землю, придерживаясь за ошейник. — Моя Полоска поначалу нервничает в незнакомом месте.

— Жду вас в кабинете, — крикнул Людус ему в спину и, растерянно покачав головой, вошёл в дом.

Фабрикант наспех просмотрел несколько счетов, лежащих на столе. По контрасту со странным обиталищем кондитера собственный кабинет казался ему вдвойне уютным и родным, хотя роскошным его не назвал бы даже сам хозяин. Карэле скучающе рассматривал обстановку, откинувшись на спинку жестковатого кресла, и начинать разговор не спешил.

Дверь слегка приоткрылась, и в щёлку заглянула девушка лет пятнадцати.

— Вы звали меня, папа?

— Заходи, Нина, — фабрикант нетерпеливо махнул рукой. — Вот, господин Карэле, это моя дочь, которая всё и устроила.

— Очень приятно познакомиться! — кондитер легко поднялся, приветствуя Нину изящным поклоном. Она широко распахнула глаза, разглядывая гостя — немолодого, но всё еще красивого, его кружевные манжеты и волосы всех оттенков карамели, заплетённые в косицу. Тот, в свою очередь, из-под длинных ресниц смотрел на Нину. Выглядела она довольно странно: в платье, сшитом по моде полувековой давности, из ткани добротной и немаркой, но вылинявшей на подоле. Впрочем, старинный наряд ей шёл, как и волосы, собранные в низкий хвост. Несколько каштановых прядей выбились из причёски, и Нина нервно пригладила их, переводя взгляд с Карэле на отца.

— Думаю, мне стоит поговорить с вашей дочерью наедине, — задумчиво произнёс Карэле. — Вы же понимаете, все эти тонкие оккультные темы…

— Да-да, конечно, — Людус поспешно поднялся. — Я только достану… ммм… предметы…

Он отпер шкаф, стоящий в углу, и выложил на стол истрепанную книгу. «Небеса безумной страсти» — с трудом разобрал Карэле на потёртой обложке. Рядом с книгой возникло жестяное игрушечное ведёрко. В нём лежал какой-то хлам.

— Воду пришлось вылить, — извиняющимся тоном произнес фабрикант.

Карэле рассеянно кивнул, продолжая изучать букинистический шедевр дамской литературы, пока за хозяином не закрылась дверь. Тогда он отбросил книгу и указал девушке на соседний стул. Нина присела на краешек, сложив руки на коленях. Карэле откинулся на спинку, сплетя длинные пальцы.

— Что это за школа, куда вас собираются отправить завтра?

— Уже завтра? — Нина вздрогнула. — Не может быть!

— Отчего же?

— Папа обещал тёте, что не станет этого делать!

— Значит, тётя против?

Девушка вздохнула.

— Против, но что она может? У неё нет денег, чтобы оплатить моё образование, и повлиять на папу она не в силах.

— А чем плоха эта школа?

— Похоже, что всем… Там даже зимой не топят, а кормят ещё хуже, чем у нас дома. Тётя нашла другую школу, но она стоит слишком дорого…

— Странно, — заметил Карэле, — мне казалось, что у вашего отца достаточно высокий доход.

Нина горько рассмеялась.

— Для него — недостаточно. Мне даже платья приходится шить из бракованных тканей с фабрики, своими руками!

— И в качестве маленькой мести вы выбираете прелестные фасоны времён моей юности, которые, надо признать, очень вам к лицу.

— Спасибо, — девушка опустила глаза. — Я нашла образец в бабушкином сундуке.

— Ну, а в каком сундуке вы откопали этот… гм… образчик жанра?

Карэле подцепил со стола книгу.

— Она лежала на чердаке. Я… поссорилась с папой и сбежала туда, отказалась спускаться. А там так скучно. Но можно разбирать всякий хлам — папа не любит, когда что-то выкидывают. И… вот.

Кондитер пролистал книгу, морщась от запаха плесени.

— В конце, — подсказала Нина.

На внутренней стороне обложки действительно можно было различить строки стихотворения, хотя чернила сильно выцвели. Карэле отвел руку с книгой подальше от глаз и прочел: