У Ноэль был не очень богатый опыт общения с мужчинами, как только она рассталась с Марком, на ее пути сразу же появился Грифон. И оба этих мужчины сами выбрали ее, не позволяя оглядеться по сторонам. Оба прежних партнера подавляли женщину своим авторитетом, властно направляя все стороны ее жизни, включая сексуальную. Кошка и привыкла к тому, что мужчины могут потратить много сил, чтобы склонить женщину к близости, но овладев ее телом, думают уже лишь о собственном удовольствии.
Первая ночь с Кейном была другой, его нерешительность проистекала от неопытности, и Кошке пришлось направлять парня. Теперь же Кейн четко представлял себе, чего он в действительности хочет, он уверенно и быстро слился с ней воедино. А дальше пришел черед удивляться для самой Кошки. Она ожидала, что юноша отдастся порыву и пойдет на поводу у мужского естества, требующего, как можно быстрее, завершить процесс зарождения жизни, не обращая внимания на побочные мысли и ощущения. Каково же было ее изумление, когда после нескольких быстрых движений, Кейн вдруг прервался и, не разжимая объятий, заглянул ей в лицо и спросил:
– А мы не повредим нашему малышу?
Кошка слышала, как дрожит его голос, ощущала трепет его тела, она поняла какого труда стоит ему сдерживать себя. И в такой-то момент юноша думал о ней и ее ребенке! В тот момент, когда, она сама, забыла о нем, пойдя на поводу у разгулявшихся эмоций. Этот вопрос перевернул ее представление о мужчинах. Во всяком случае, об этом. Кейн продолжал удерживать Ноэль в объятиях, мягко прижимая к себе, защищая своим телом от острых камней и холодных брызг. И ждал ее ответа, дрожа всем телом. И Кошка поняла, что не хочет расставаться с этим ощущением тепла и защищенности. Никогда.
– Не думаю, что наша любовь способна причинить ему вред! – прошептала она, почти касаясь губ любовника, а затем сама двинула тело ему навстречу.
Шансов противостоять у Кейна не осталось, жар тел достиг высшей точки за несколько мгновений, невольный стон почти одновременно вырвался из груди у обоих любовников.
– Эта бродячая шлюха и тебя затащила к себе между ног! – Кошка вздрогнула всем телом, услышав совсем близко, дрожащий от бешенства, голос бывшего мужа, и поняла, что тот не только увидел их с Кейном, но и понял, чем они занимались. – А я–то не понимал, как это ей все так легко удается! Почти вплотную к моим деньгам подобралась!
Кейн же осторожно опустил Ноэль на землю и развернулся на голос, прикрывая женщину своим телом, одновременно приводя в порядок одежду. Марк тем временем вскарабкался на вершину утеса и, тяжело дыша, двинулся к ним:
– Ну, ничего! Сейчас я, наконец, вырву, к чертям, ее ноги, и сброшу в море, откуда она зачем-то выбралась, а затем объясню тебе, как надо уважать отца!
Годы не прошли для Марка бесследно, его тело, бывшее когда-то крепким, но стройным, от сидячей жизни сделалось излишне массивным. Кошке он напомнил взбесившегося медведя, которого она однажды видела на ярмарке. А напряженное тело Кейна походило на дикого горного кота, приготовившегося к прыжку.
– Попробуй коснуться ее, хоть одним пальцем, и я убью тебя! – даже голос парня напоминал рычание дикого зверя.
– Не пачкай руки об эту мразь! – прошипела Кошка, выскальзывая у него из-за спины. – Этот мерзавец всех меряет по своей мерке! Но не в его силах перекроить весь мир!
Ноэль ловким движением обогнула юношу и встала между ним и его отцом. Кейн поразился, насколько изменилась женщина. В ее движениях была невероятная быстрота и сила сжатой пружины. А от взгляда на ее лицо, освещенное лунным светом, мурашки пробежали у него по коже. Это уже не была Ноэль, то было порожденье ночи, странное и смертельно опасное. Однако Марк ничего этого не заметил, ослепленный гневом, он сжал кулаки и шагнул к ним. Кошка скользнула в сторону, теперь она стояла к Кейну боком. На ней была только расстегнутая рубашка, ветер рвал ее в сторону, словно распахнутые крылья, но женщина совершенно не обращала внимания на свою наготу, в отличие от Марка, тот рефлекторно повернул за ней.
– Ты так уверен в своих силах, как будто тебе, хоть раз, удалось победить меня! – издеваясь, выкрикнула Ноэль. – В то давнее лето ты, всего лишь, обманул наивную шестнадцатилетнюю девчонку, недавно потерявшую отца! И если бы не сын, который зародился во мне, после первой же ночи, я не прожила бы в твоей клетке больше месяца. Только мое чувство долга перед ребенком, забота о его будущем, заставляло меня послушно раздвигать ноги, не испытывая ни малейшего удовольствия! И я ушла от тебя, когда захотела!
Марк с оскорбленным ревом двинулся в ее сторону, но резко остановился, заметив, как близко они от обрыва. И поднял с земли камень.
– А твой сын не только благородней, но и смелей тебя! – язвительно усмехнулась Кошка, увидев, что Кейн кинулся в их сторону.
Затем она совершила одно стремительное движение и коснулась кончиками пальцев шеи Марка. Тот захрипел, схватился за горло и шагнул в сторону обрыва.
Магистр едва успела перехватить Кейна, метнувшегося за отцом.
– Ты хотел спасти его или прыгнуть следом? – прошипела она, сверкая зелеными глазами.
– Не знаю! – пробормотал юноша, опускаясь на скользкий край утеса. – Наверное, какой-то рефлекс. Нам нужно спуститься и посмотреть, как он там!
– Он, определенно, мертв! – резко ответила Магистр, даже не глядя с обрыва. – Надеюсь, ты не жалеешь, что я осуществила твое недавнее пожелание?
– Нет! – твердо ответил Кейн, поднимаясь на ноги. – Иначе, я убил бы его сам и всю жизнь мучился сомнениями о правильности поступка, хотя, этот человек и заслужил такой конец. Да, и у тебя было больше прав на месть, чем у меня!
– Правильные слова! – кивнула Кошка, отводя его от края. – Но многие с ними не согласятся. В вашем мире довольно сложно наказать богатого и влиятельного человека, даже, если нож был именно в его руке.
– Так, все-таки, это – он, а не ты, убил мою мать? – с облегчением выдохнул Кейн.
– Я только напугала Элизу, появившись на ее балконе в облике, знакомого тебе, крылатого призрака, и кинула цветок сквозь щель в окне, – призналась Кошка. – Все остальное было делом случая, твои родители столкнулись в дверях. А зачем Марк схватился за нож, я не знаю!
Женщина вернулась к уступу, на котором они всего несколько минут назад занимались любовью, и попыталась отыскать одежду, но нашла всего лишь мокасины. Кошка обулась, кое-как застегнула рубашку и подошла к краю утеса.
– Спустись по тропинке, Кейн! – крикнула она. – Поищи мою одежду, ее, наверное, унесло ветром! У нас будут большие неприятности, если одежду найдет кто-то другой!
– А ты? – спросил юноша.
– Встретимся внизу! – крикнула Кошка, соскальзывая с обрыва.
Подбежав к тому месту, где она только что стояла, Кейн опустился на колени и заглянул за край. От вида Кошки, легко скользившей по мокрым камням в сторону расщелины, где в неестественной позе застрял его отец, дрожь пробежала у него по позвоночнику. В этом было что-то сверхъестественное. Последовать за ней Кейн был, пока что, не готов. Парень чертыхнулся и побежал к тропинке, извивавшейся по краю утеса.
– Я осмотрел все вокруг, одежды нигде нет! – крикнул он минут через пять, подойдя к подножию утеса.
– Наверное, унесло в море! – ответила женщина. – Вода быстро поднимается, шторм гонит воду на скалы.
Кошка стояла на скальном выступе, возле тела Марка. В обычное время, оттуда можно было посуху перебраться на пляж, но сейчас там ходили пенные буруны.
– Твой отец, действительно, мертв! – выкрикнула она, стараясь перекричать шум волн. – Тебе будет сложно попасть сюда, так что придется поверить мне на слово!