Кошка раскинула руки, тихонько качнулась вперед. Ветер некоторое время удерживал ее на обрыве, затем женщина толкнулась и прыгнула вперед. Чувство свободного полета, как обычно, наполнило душу неизъяснимым восторгом. А затем вода приняла ее в свои объятия. Кошка верно рассчитала траекторию и вошла на глубину, миновав прибрежные скалы. Но не учла штормового волнения, бросившего ее обратно к берегу. Волны крутили и переворачивали пловчиху, выжимая воздух из легких, но женщина продолжала бороться, пока ее не стукнуло головой о камень.

– Не судьба! – промелькнуло у нее в мозгу, прежде чем Кошка погрузилась в темноту.

– Ты, определенно, баловень судьбы, раз, выжила после такого прыжка! – услышала она мужской голос рядом с ухом, затем почувствовала толчок в грудь и закашлялась, выплевывая воду из легких.

– Кто ты и зачем вытащил меня? – прошептала Кошка, вглядываясь в светлые, фосфоресцирующие, глаза и бледное пятно лица, с трудом различимые в неверном свете луны, проглянувшей в разрыв между туч.

– Рука судьбы! – усмехнулся мужчина, приподнимая ее с земли. – И раз, ты так любишь прыгать с высоты, то я могу научить тебя летать!

Кошка скривилась от боли, вызванной непрошенными воспоминаниями. В очередной раз, тогда все оказалось не тем, чем предполагалось вначале.

– А я–то твоего официального отца считала законченным мерзавцем! – воскликнула она, обернувшись к Барсу.

И осеклась, потому что увидела, как побледнело его лицо. Женщина бросилась назад и обняла своего любимого:

– Вот только, к тебе это не имеет никакого отношения! Ты, с самого начала, не был похож ни на одного из них! И я рада, что узнала тебя и привела в Орден! Среди всех этих интриганов появилась еще одна, чистая и благородная, душа!

Кондор тоже подошел к ним и сжал плечо молодого мужчины:

– Я тоже так считаю, Барс! Не зря же, в Кодексе записано, что человек, вступающий в Орден, оставляет позади себя все свое прошлое, включая имя! Не важно, чья в тебе течет кровь, важно, какой ты человек. А, на мой взгляд, ты – один из лучших братьев Ордена и достойная пара для нашего Магистра.

Он крепко обнял их обоих, но затем нахмурился и сказал:

– Однако многие члены Совета видят в тебе, в первую очередь, кровь Грифона и боятся, что ты пойдешь по стопам своего отца, займешься реформами и будешь представлять для них опасность. Так что, держите ухо востро!

К такому заявлению стоило бы прислушаться. Всем, троим.

– Он толкается! – в голосе Барса послышалось восторженное изумление.

Мужчина отвел взгляд от своей руки, лежавшей на животе у Кошки, и заглянул ей в глаза. Та мягко улыбнулась в ответ и пошутила:

– Наверное, хочет отвоевать побольше места для себя!

Барс озабоченно нахмурился, взглянул на ее фигуру, которая уже начала изменяться под влиянием беременности и предложил:

– Завтра же придумаю, как расширить твою кровать! Мне, и самому, надоело ютиться вдвоем на этой узкой каменной скамейке.

Все ночи, после их совместного посещения Кондора, и заявления в Совете Мастеров, что они считают себя мужем и женой, Кошка и Барс проводили в ее келье. А кровать, и в правду, была узкая. И если их мантиям вполне хватало места в одной чаше, то спать, вдвоем, на каменной скамье было неудобно.

Кошка лукаво усмехнулась и пальцем попыталась разгладить упрямую складку между его бровей:

– А наши кельи и не были предназначены для семейного проживания! Кодекс не запрещает интимных отношений между мужчиной и женщиной, внутри Ордена, но семейных взаимоотношений не предусматривалось. Член братства всегда рассматривался, как отдельная боевая единица, которому положено небольшое помещение для восстановления сил. Не более того. Младенцами всегда занимались специально назначенные Воспитатели, чтобы Воины не отвлекались от основных задач. У каждого члена Ордена своя роль в общем деле, от которой не должны отвлекать такие мелочи, как семья и дети!

Но мужчина не принял ее шутливого настроя и спросил совершенно серьезно:

– Поэтому-то ты и воспитывала Райю отдельно от нас?

Кошка тоже посерьезнела:

– Не только поэтому. Ты попал в Орден слишком взрослым, и чтобы полностью принять его образ жизни, тебе было необходимо отрешиться от всех атрибутов внешней жизни. Только так ты мог стать настоящим членом братства. А если бы ты знал, что Райя – наша с тобой дочь, то нам сложно было бы придерживаться взаимоотношений Наставника и Ученика!

Барс осторожно коснулся ее нахмуренного лба и задумчиво спросил:

– А почему же ты сейчас решила все изменить? Не думай, что я поверил в то, что ты, той ночью, испугалась моих угроз!

Женщина снова тепло улыбнулась ему:

– Теперь ты стал Мастером, членом Совета равных, и мне нечему больше тебя учить! И если мы действительно хотим сделать жизнь в Ордене более похожей на общечеловеческую, то начинать нам надо с себя. Я полностью поддерживаю твою позицию по изменению отношения к Ученикам и Воспитанникам, несмотря на то, что она во многом идет в разрез с тем, что записано в Кодексе. А если уж там что-то менять, то сразу многое, хоть будем биться в Совете не по мелочам! Ордену нужны перемены, они пойдут ему на пользу!

Кошка говорила так, будучи полностью уверенной в своей правоте. Казалось, что ее решение, принять предложение Барса, стать полноценной семьей и завести еще одного ребенка, принесло положительные перемены и в остальные сферы ее личной жизни.

Их дочь приняла вынужденную строгость своего отца, как должное, но при этом, переселившись из нижних коридоров Госпиталя на уровень Учеников, стала чаще забегать в келью к матери, и не только, чтобы похвастаться успехами в прыжках, но и просто поговорить. Процедура слияния у Райи была еще впереди, поэтому занятия в Тренировочном Зале проходили у нее с использованием искусственных крыльев и облегана, что не мешало девочке показывать очень хорошие результаты. Многие говорили о голосе крови, но Магистр не уставала напоминать дочери о том, что трудолюбие важнее таланта. И девочка тренировалась до седьмого пота. А в перерывах ухитрялась принимать самое деятельное участие в расширении ремонтных мастерских, которым занимались Морской Змей, Пегас и Барс.

Оказалось, что Джоэль в течение нескольких лет потихоньку привозил в Цитадель различное оборудование со своих предприятий, а после того, как полностью переселился в Цитадель и привез с собой необходимую документацию, решил наладить не только ремонт, но и производство. Пегас был еще одним молодым Воином, получившим образование во внешнем мире, его страстью была электроника. Парень сумел собрать из привезенного оборудования полностью автоматические линии и считал, что скоро Орден перестанет зависеть от внешнего мира в плане оружия. А еще, он надеялся запустить старинные машины, столетиями бездействовавшие в подземных коридорах Цитадели. Барса всегда интересовало все новое, поэтому он с головой окунулся в эту работу, впитывая нужную информацию, как губка. Райя ни в чем старалась не отставать от отца и старшего брата, и очень скоро начала разбираться в оружии внешнего мира не хуже мужчин.

Промеж всех этих забот, девочка находила время, чтобы каждый день навещать своего маленького племянника, находившегося на попечении у Ханны. Малыш Ариэль, с раннего детства кочевавший от одной кормилицы к другой, быстро привык к заботливым рукам Целительницы. И теперь целыми днями путешествовал на крепких плечах Ханны, постоянно подпрыгивая или зарываясь в ее светлые локоны своей темной, курчавой головенкой и заливаясь звонким смехом. Начальница госпиталя, очень привязавшаяся к новому Воспитаннику, утверждала, что малыш, определенно, крылатый.

Его отец тоже начинал потихоньку оттаивать. Кошка с содроганием вспоминала тот миг, когда Морской Змей появился в Цитадели с крохотным сынишкой на руках. Несмотря на горячие объятия Райи и участливое сострадание Ханны, лицо его оставалось таким же бледным и неподвижным, как у надгробной статуи. Казалось, вся жизнь ушла из него. Кошка вынуждена была воспользоваться властью Магистра, чтобы заставить сына заниматься прибывавшим оборудованием. Джоэль подчинился, но работал без прежнего огонька. Барс, как и Райя, изо всех сил, пытался поддержать названного брата.