Мне не хотелось обижать воина, тем более, что это была его первая просьба, высказанная не в виде приказа, но также я не была уверена и в том, что не помешаю старушке отдыхать. К моей радости знахарка сама разрешила ситуацию, поддержав нашего подопечного.

— Гард прав. Хватит прятаться.

Продолжая чувствовать себя немного не в своей тарелке, я положила на стол футляр и, открыв его, достала инструмент. Проверив натяжение струн и подтянув волос на смычке, я все обдумывала, что бы такое исполнить. Вот как-то в лесу, на поляне мне было эмоционально легче играть. А сейчас, вон, даже руки стали подрагивать.

Прикрыв глаза, я поднесла смычок к скрипке и заиграла. В этот раз для бабы Гаты я решила не брать ничего супер сложного, как сделала это в первый раз.

За все то время, что уже нахожусь в этом мире, я боялась исполнить всего одну вещь. Ту, что играла на конкурсе. Не знаю почему, но мне показалось, что она была тем самым неудачным моментом, который кардинально изменил мою жизнь. Это не значит, что сейчас мне хотелось того же самого. Да и понимала я, что не может эта прекрасная мелодия быть поводом моих бед. Вот и выбрала для начала сегодняшнего мини-концерта первой вещью "Список Шиндлера" и как только заиграла, весь мир для меня пропал и я погрузилась в музыку, отдаваясь ей всей душой и больше не обращая внимания ни на то, где я, ни на то, кто рядом.

Не знаю сколько прошло времени, когда я остановилась и отложив скрипку в сторону, посмотрела на своих зрителей, с удивлением заметив на глазах знахарки слезы. Опустившись перед старушкой на колени, я обеспокоенно посмотрела ей в лицо, тихо спросив.

— Что-то случилось?

— Ничего моя девочка, — проведя ласково, старой морщинистой рукой по моим волосам, знахарка посмотрела на меня с восхищением и нежностью. — Просто, твоя музыка ожила. И непросто ожила, а наполнилась магией. Вот вроде бы и нет ее ни в тебе, ни в инструменте, а когда ты играешь, то музыкой полностью подчиняешь себе душу слушателя, заставляя его испытывать те эмоции, которые ты вкладываешь в свое исполнение. Я никогда о таком не слышала. Это невероятно.

— Вы же понимаете, что с таким даром ей здесь не место?

Услышав вопрос, я резко обернулась, удивленно посмотрев на воина.

— О чем это ты?

— О том, что если о тебе узнают, то захотят тут же воспользоваться твоей силой.

— Моей силой?

Я все еще не понимала о чем идет речь, а главное — к чему весь этот разговор.

Медленно подойдя к столу, Гард взял мою скрипку в руки, внимательно став ее изучать. Поднявшись, я напряженно следила за его действиями. Не хватало только, чтобы он сломал мой инструмент. Но нет, положив аккуратно скрипку назад в футляр, воин посмотрел на меня тяжелым взглядом.

— Ты этого не осознаешь, но своей игрой влияешь на души людей, заставляя их испытывать неведомые ранее чувства или непривычные. И от этого нельзя закрыться. Мало того, ты подсаживаешь своих слушателей на свою музыку как на своеобразный наркотик. М-да, управление душами, которые будут счастливы следовать за тобой куда бы ты не пошла, при этом исполняя любую твою прихоть, только бы услышать еще раз твою музыку и испытать новую порцию небывалых эмоций, за такое оружие многие готовы будут убить любого, а в случае если ты им не достанешься, то и тебя.

От услышанного я опешила. О чем он тут говорит? Какая магия и сила? Ну да, искусство часто влияет, подсознательно, на людей, заставляя их радоваться или плакать, смеяться или грустить. И в первую очередь это касается музыки, песен, спектаклей и книг. Но искусство никогда никого не подчиняет себе и не принуждает. Что за глупости? Я уже хотела было даже грубо ответить Гарду, по поводу того, что он тут за бред несет, когда мой взгляд упал на знахарку. Старушка смотрела на меня печальным и жалостливым взглядом. Так смотрят на умирающую любимую собаку. Так. Все. Больше я им не играю. Буду опять уходить в лес и играть только для себя. И даже поляну сменю. Не нужны мне такие вот слушатели, которым потом всякий бред в голову лезет. А то мало ли чем все это закончится.

Никому больше ничего не говоря, я сложила инструмент, убрав его в сундук, после чего постелила себе постель и легла спать. Надеюсь, утром они будут себя вести более адекватно.

Утро началось как обычно. Я выпустила курочек из сарая, подоила и отправила пастись козу, мы позавтракали и уже было собрались расходиться по своим привычным делам, когда неожиданно рядом с землянкой появился конный отряд неизвестных воинов. Честно говоря, я очень испугалась. И если баба Гата пошла встречать незваных гостей, то я спряталась в доме, не зная, что мне делать. Да и показываться на глаза десятку вооруженных мужиков не хотелось. Я достаточно много читала разной литературы, чтобы предположить наихудший вариант развития событий при нашей встрече. Возможно я себя накручиваю, но рисковать не хотелось. Сколько шансов, что в случае новой опасности, мне еще раз предложат переселиться в другой мир. А даже если и так, то боюсь оплата в следующий раз будет для меня совершенно неподъемной.

Увидев в окно выходящего на поляну перед землянкой из леса Гарда, я напряглась, приготовившись к самому худшему. Но каково же было мое удивление, когда все воины, спрыгнув с лошадей, опустились перед нашим подопечным на одно колено, приветствуя его. Ого. Значит, я не ошиблась и Гард действительно птица высокого полета. А это, по-видимому, его люди. И где они были, когда он умирал в лесу в луже своей крови. Хотя, не мое это дело. Пусть сам разбирается со своими людьми. Главное, чтобы делал он это подальше отсюда.

Вот только, чтобы я там не думала, а в груди болезненно сжалось сердечко. Все же привязалась я к этому молчаливому мужчине. Ну ничего. Как привязалась, так и отвяжусь. Пройдет всего несколько дней и я о нем и думать забуду. Впрочем, как и он обо мне. Из-за осознания последнего, почувствовала еще один болезненный укол в груди. Вспомнилось, каким взглядом воин смотрел на меня, первый раз услышав мою игру на скрипке. Как потом изменилось его поведение. Вспомнились его горячие взгляды, которые он бросал в мою сторону, когда думал, что я этого не вижу. Как бы там ни было, но я молодая девушка и, как и любой девушке, мне приятно было ощущать, что я нравлюсь мужчине. Особенно, когда он свои чувства не проявляет в агрессивной форме, как было первое время.

Вздохнув, я отошла от окна, решив заняться приготовлением обеда. Чего сидеть без дела в доме. Выходить наружу, даже зная уже кто именно прибыл к нам, не хотелось.

Замесив тесто, я с удовольствием обминала его, вкладывая в это всю силу, когда неожиданно открылась дверь у меня за спиной. Я даже не стала оглядываться, догадавшись кто это. От мыслей о том, что Гард все же зашел попрощаться перед тем как уехать, на душе стало теплее.

Обойдя стол, мужчина встал напротив меня, внимательно следя за моими действиями. Оставив в покое тесто, я подняла взгляд на воина, вопросительно посмотрев на него. Я и раньше знала, что одежда меняет человека, но перемена, произошедшая с нашим недавним подопечным была просто невероятно разительная. Судя по всему, подчиненные Гарда привезли во что ему переодеться. Если бы он был так одет когда я его нашла, то у меня даже мысли не возникло бы, что он простой воин. Все в нем кричало о роскоши и богатстве. И тонкая белая шелковая рубаха, и черный, вышитый серебряной нитью камзол, и пуговицы с драгоценными камнями, и сапоги из кожи, и плащ обшитый черным, мягким даже на вид, мехом.

Не выдержав тишины я заговорила первой.

— Ты уезжаешь?

— Да.

Наклонив голову набок, я ждала, что Гард скажет еще что-то, но он молчал и это вызывало во мне нервозность. Я не понимала, что он от меня хочет и чего ждет. Неуверенным, резким движением, я поправила выбившуюся из косы прядь волос, заправив ее за ухо, тем самым демонстрируя этим свое нервозное состояние. В ответ мужчина потянулся к моей щеке. Отшатнувшись от неожиданности, я окинула хмурым взглядом бывшего подопечного.