Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Однако, справедливости ради, следует сказать о том, что в России у Сеченова были предшественники. При этом ими высказывались мнения как за, так и против объяснения поведения человека и животных с помощью рефлексов и понимания животных как автоматов. Против представлений Декарта, отделившего психику от животных, выступал Феофан Прокопович. А. Н. Радищев считал, что чувствование и мысль являются функцией мозга. Основными же проводниками рефлекторной теории были профессора Московского университета, изучавшие медицину и физиологию, знавшие о декартовских представлениях о рефлексе и стремившиеся применить эти знания к объяснению души и ее проявлений (об этих ученых пишут Д. Г. Квасов (1966) и А. Н. Ждан (2003)). К ним относятся профессора медицины Ф. Ф. Керестури (1735–1811), М. И. Скиадан (умер в 1802 году), профессора физиологии И. Е. Дядьковский (1784–1841), Е. О. Мухин (1766–1850) и A. M. Филомафитский (1807–1849). Но особо Д. Г. Квасов выделяет работу Е. О. Мухина (1804) «О раздражителях, действующих на живое тело человека» (Muchin E. O. De stimulus corpus humanum vivum afficientibus), которая была первым выражением основных положений рефлекторной теории в русской физиологии и которая была широко известна в первой трети XIX века. «Мухин заявлял, что “сила воли в животных частях зависит от мозговых нервов”, так как “они нередко действуют и без ее власти”. Это поразительное для того времени заявление уточняется в словах, что движения животных управляются “физическим действием на узловые нервы [т. е. на стволовые и спинномозговые проводящие пути. – Д. К.] или на внецентральные – в порядке центростремительного движения…”. Мухин довольно ясно представлял структуру нервного пути, по которому движется нервный процесс в строгом соответствии с физическими законами. Даже ставший столь известным впоследствии факт слюноотделения на пищу правильно характеризуется им как процесс, рождающийся через “сочувствие”, т. е. вследствие рефлекса… В XVIII веке ни один из физиологов Европы (за исключением Прохазки) не высказывался столь определенно о физической детерминированности рефлекторных (“отраженных”, или “сочувственных”) актов в организме животных, как Мухин. Ведь Уитт, Галлер и другие все отмеченные ими рефлекторные феномены объясняли наличием в мозгу (как головном, так и спинном) особых “качеств”, “принципов”, “сил”, имеющих нефизическую природу… Кроме общей характеристики рефлекторного процесса Мухин ясно и убедительно осветил роль стимулов в физиологической деятельности организма, сжато выразив это в следующих ярких словах: “Начальное основание жизненности без раздражения действовать не может”. Признание роли раздражителей в жизнедеятельности лежит в основе учения Мухина, названного им кентрологией (от “кентрон” – колоть, побуждать), тесно связанного с признанием неразрывной связи организмов с внешней средой» [Квасов, 1966, с. 7–8].

Мысль Мухина о невозможности определить организм без учета особенностей внешней среды, в какой он живет, была развита и уточнена физиологом A. M. Филомафитским (1840) и биологом К. Ф. Рулье (1850). Квасов пишет, что «есть все основания думать, что от последних авторов это биологическое положение было воспринято Сеченовым. Следовательно, часто цитируемая мысль Сеченова: “Организм без внешней среды, поддерживающей его существование, невозможен” имеет длинный, полувековой генезис в русской науке… Из сказанного следует, что Сеченов воспитывался в Москве в атмосфере тех идей, которые в русскую физиологию внес Мухин» [1966, с. 8]. Между прочим, уже Филомафитский задумывался над вопросом о возможности происхождения произвольных движений из рефлекторных, т. е. над кардинальным вопросом, который обсуждается Сеченовым в «Рефлексах головного мозга», так что очевидна преемственность взглядов Сеченова с его отечественными предшественниками.

В сфере научной психологии он (Сеченов. – Е. И.) выступил таким же строгим мыслителем, как и в области физиологии, вызывая сильное неудовольствие психологов старого метафизического закала.

[Тимирязев, 1939, с. 164].

Было бы совершенно неправильно рассматривать Сеченова только как физиолога, который в качестве такового своими физиологическими трудами оказал более или менее значительное влияние на психологию. И. М. Сеченов был и крупнейшим русским психологом, и можно с определенностью утверждать, что не только Сеченов-физиолог оказал влияние на Сеченова-психолога, но и обратно; занятия Сеченова с ранней молодости психологией оказали прямое и притом очень значительное влияние на его физиологические исследования, в частности те, которые определили его концепцию рефлексов головного мозга.

[Рубинштейн, 1999, с. 79–80].

2.1. «Рефлексы головного мозга» И. М. Сеченова

В 1862 году редактор литературно-общественного журнала «Современник» Н. А. Некрасов обратился к И. М. Сеченову с просьбой написать статью о насущных проблемах естествознания. Тот после некоторых колебаний откликнулся на это предложение и подготовил «небольшой трактат» под названием «Попытка внести физиологические основы в психологические процессы».

Создание И. М. Сеченовым учения о рефлексах головного мозга представляется мне гениальным взмахом русской научной мысли; распространение понятия рефлекса на деятельность высшего отдела нервной системы есть провозглашение и осуществление великого принципа причинности в крайнем пределе проявления живой природы. Вот почему для научной России память И. М. Сеченова должна остаться навсегда неизменно дорогой.

Павлов И. П. Предисловие к книге: И. М. Сеченов. Избранные труды. ВИЭМ, 1935. С. XXIII.

В XIX веке в психологии существовали две крайние точки зрения на происхождение психических процессов. Наиболее распространенным было представление, развивавшееся немецкой школой психологов и натурфилософов, о том, что психические проявления являются отражением первично заложенных в человеке (имманентных) свойств души, регулируемых свободной волей индивида. Другая точка зрения, проповедовавшаяся французскими энциклопедистами, основывалась на сугубо материалистических позициях и отстаивала положение, что психическая деятельность человека – результат работы мозга.

Сейчас это может показаться невероятным, но в студенческие годы И. М. Сеченов выступал против материалистической позиции. Вот что по этому поводу пишет сам И. М. Сеченов: «Начитавшись Бенеке, где вся картина психической жизни выводилась из первичных сил души, и не зная отпора этой крайности со стороны физиологии, явившегося для меня лишь много позднее, я не мог не сделаться крайним идеалистом и оставался таковым вплоть до выхода из университета. Будучи на 5-м курсе, я получил раз от профессора Пикулина приглашение к нему на вечер, где между гостями был проф. Мин и тогдашний издатель “Московских ведомостей” Евгений Корш. На этом вечере велись жаркие психологические споры. Мин был последователем энциклопедистов и доходил до того, что считал психику родящейся из головного мозга таким же образом, как желчь родится из печени, а Евгений Корщ и я были защитниками идеализма» (1952б).

Общепризнано, что возникновение в России научной психологии связано именно с «Рефлексами головного мозга» И. М. Сеченова и с его мужественной борьбой против господствовавшего идеализма, с дальнейшим развитием рефлекторной теории в передовой русской науке.

История «Рефлексов головного мозга» составляет начало и фундамент русской научной психологии, возникшей в 60-е годы XIX в. и развивавшейся вплоть до Великой Октябрьской социалистической революции в тяжелой борьбе против господствующей субъективно-идеалистической психологии…

В тяжелых условиях реакции и разгрома революционно-демократических сил России Сеченов принял эстафету от русского философского материализма и перенес борьбу за его позиции в самое логовище врага, в его сокровенное темное царство богословско-идеалистических учений о душе.

[Ананьев, 1966, с. 38–48].
8
{"b":"708794","o":1}