В работе «Элементы мысли» Сеченов по-другому смотрит и на мышление, мысль. Он отходит от прежнего понимания мысли как рефлекса с задержанным концом, как «две трети рефлекса», и пишет, что мысль – это система действий, строящаяся по типу умозаключений («бессознательного вывода»).
Мыслить, писал Сеченов, можно только представлениями и понятиями о знакомых предметах и явлениях, а также об их свойствах, связях и отношениях. Поэтому мышлению должно предшествовать умение узнавать и различать эти предметы, их свойства и взаимоотношения. А это достигается посредством органов чувств. Отсюда Сеченов делает вывод, что корни мысли лежат в ощущениях, предшествующих мышлению и являющихся самой элементарной формой психической деятельности. Мысль – это сопоставление двух или более объектов в каком-либо отношении.
Мысль есть не более как акт воспроизведения расчлененной чувственной группы, состоящей по меньшей мере из трех раздельных реакций восприятия. Двум крайним соответствуют обыкновенно объекты мысли, а промежуточной – связующее их отношение.
[Сеченов, 1953, с. 289].
За исходный пункт мыслительной деятельности он принимает суждение. Объективно мысль выражается словами в виде трехчленного предложения, состоящего из подлежащего, сказуемого и связки. Каждому из этих членов должна соответствовать нервная реакция, или «реакция восприятия». Воспринимаемое предметное содержание запечатлевается нервной тканью не пассивно, а «снимается» посредством сложной двигательной механики, имеющей, благодаря мышечным ощущениям, познавательное значение. Каждая встреча организма с предметом внешнего мира уже содержит, по Сеченову, все элементы суждения, так как рефлекторно вызывает сравнение, сопоставление нового предмета со старым. В акте сопоставления замешаны двигательные моменты, которые рассматриваются как эквивалент связи. Таким образом, мысль состоит из по меньшей мере трех раздельных реакций восприятия. Двум крайним соответствуют объекты мысли, а промежуточной – связующие их отношения. Если раньше мысль рассматривалась Сеченовым только как познавательный процесс, лишенный двигательного конца рефлекса, то теперь она определяется исходя из структуры реального предметного действия. Как полагал Сеченов, даже такие простейшие навыки, как ходьба, смотрение, предполагают различение, узнавание, сравнение, анализ, синтез, обобщение, т. е. главнейшие элементы умственных операций. Все эти операции представлены первично в чувственно автоматическом мышлении, осуществляющемся в конкретных двигательных актах. Закрепляясь в реальном поведении, они могут затем осуществляться внутри нервной системы и без внешнего выражения.
Сеченов признавал у животных наличие образа-воспоминания, который он называл отдельным расчлененным восприятием, расчлененным чувственным обликом или конкретным предметным мышлением. По Сеченову, этот простейший психический акт является у животных и ребенка руководителем целесообразных действий.
Он отмечал, что устройство органов чувств высших животных дает основание предполагать у них способность к анализу и синтезу, но эта способность не выходит за пределы потребности животных в ориентации в окружающей их внешней среде. Отвлеченное же мышление, писал Сеченов, присуще только человеку.
Сеченов уделил большое внимание связи мышления с речью. Последняя становится необходимостью по мере перехода мысли из чувственной области во внечувственную, т. е. перехода от конкретного мышления к абстрактному.
Наконец, он ввел в психологию новые объяснительные принципы, в частности принцип, который в дальнейшем был назван принципом интериоризации.
2.4. Отношение к учению И. М. Сеченова его современников и последующих поколений ученых
Учение И. М. Сеченова о рефлекторной природе поведения человека и животных нашло много сторонников как в России, так и за рубежом. В. М. Бехтерев, отдавая должное Сеченову, писал: «Первый и существенный просвет в изучении человеческой личности был положен нашим физиологом и общественным деятелем И. М. Сеченовым… Подведение всех высших проявлений человеческой личности под понятие рефлексов головного мозга, сводящихся к движению, – это такой гигантский полет человеческой мысли по сравнению с пережевыванием субъективных переживаний на все лады, что нельзя не отдать должное этому русскому ученому, положившему первый камень в научном изучении человеческой личности…» [цит. по: Исаева, 1952, с. 148].
Известный русский психиатр С. С. Корсаков тоже считал, вслед за Сеченовым, что психические акты – это очень сложные рефлексы. «Нервный механизм, составляющий субстрат психических явлений, работает по типу рефлекторного акта», – писал он [1901, с. 37].
Отстаивал рефлекторное понимание психического и А. А. Токарский, читавший на медицинском факультете Московского университета курс физиологической психологии. Так, он писал: «Существует большое количество оснований рассматривать психическую жизнь как совокупность рефлексов головного мозга» [1896, с. 289].
Если всякий наш поступок, будет ли то слово или движение, есть перешедшее в живую силу представление, а если последнее в свою очередь со строгою законностью связано с внешними раздражениями органов чувств, то нам немного остается до того, чтобы признать человека настолько тесно связанным с окружающей его природою и обстановкою, что он чуть не является простою машиною, которая лишь перерабатывает внешние раздражения в quasi – произвольные действия и поступки.
[Краинский, 1893, с. 14].
Сеченовское представление о том, что волевые движения – это приобретенные в онтогенезе, выученные реакции, нашло поддержку со стороны русского психолога Н. Н. Ланге (1890). Волевые движения определялись им как влияние приобретенных индивидом в его личном опыте представлений и ассоциаций на врожденный нервный механизм рефлексов. Над низшей нервной системой рефлекторных механизмов образовалась в ходе эволюции видов особая система высших нервных регуляторов, составляющих передний мозг (мозговые полушария), которые, отражая раздражения чувствительных центров, организуют их в определенные системы ассоциационных комплексов (т. е. системы воспоминаний личного прошлого опыта индивида), а затем оказывают возбуждающее и регулирующее влияние на двигательные центры низшей системы, производя то, что называют волевыми, сознательными действиями.
Таким образом, как отмечает Н. Н. Ланге, волевая деятельность отличается тем, что «в рефлексивный или инстинктивный сенсомоторный процесс вставляется сложный опосредующий член, изменяющий как сенсорную, так и моторную его половину, именно в смысле особой “центральной” переработки этих по существу “периферических процессов”. Сенсорные впечатления при этой “центральной” переработке выступают уже не в виде простых ощущений, но в систематизированных рядах сложных перцепций, воспоминаний, ассоциаций и понятий, чувства – в виде различных форм, разнообразных эмоций личности и, наконец, движения – в различных видах индивидуализированных волевых навыков» [1996, с. 290].
Н. Н. Ланге писал, что «волевые акты являются полным выражением всей психической личности, как она сложилась и развивалась в индивидууме… Анализ этого сложнейшего процесса психической жизни, называемого в совокупности волей, или волевыми действиями, составляет особенно важную, но и трудную задачу психологии, тем более что в этой области часто эмпирическое научное исследование затемняется метафизическими понятиями вроде “душевной силы” или номинальными объяснениями из “способностей души”» [1996, с. 290].
О. М. Тутунджян (1980), изучавший, какой отклик учение Сеченова получило за рубежом, отмечает, что революционный дух работ Сеченова «Рефлексы головного мозга» и «Кому и как разрабатывать психологию» не остался без внимания еще при его жизни в Германии и особенно во Франции, где обе книги были изданы на французском языке под названием «Психологические этюды» (1884).
