— А почему же ты не попросила оживить папу?! — подняв глаза, спросила Эра.

Мать воззрилась на неё удивлённым взглядом. Затем он похолодел. Девочке стало страшно: кажется, она задала вопрос, который произносить вслух не стоило. Но почему?! Разве мама не хотела, чтобы папа вернулся? Как было бы здорово! И зачем вообще его закопали, если можно было воскресить? Ведь странный человек в коричневом плаще был всё это время здесь.

— Ни за что! — произнесла вдруг мать резко и громко.

Эра вздрогнула. Что такого она спросила?

— Только не это! — внезапно севшим голосом произнесла мать и, развернувшись, поторопилась к дому.

Девочка замешкалась на несколько секунд. Она не понимала реакции матери, и это сбило её с толку. Затем он побежала следом. Испуганная и со слезами на глазах.

Они появились ночью, когда все, кроме двоих часовых, спали. Эра проснулась от треска, раздававшегося со всех сторон. Открыв глаза, лежала секунд пять, прислушиваясь и стараясь понять, что происходит. Затем услышала крики. Это заставило девочку сесть на постели. За окном мелькали жёлтые отсветы, словно снаружи развели костры. Треск становился сильнее. Спрыгнув с высокой кровати, Эра подбежала к окну и прижалась лицом к стеклу.

Полыхали постройки на территории ранчо. Горело сено, запасённое для животных. В свете пожара с гиканьем носились всадники. Девочка насчитала семерых. Затем она увидела лежавших на земле людей. Ближе всех, лицом вверх, застыл Хоран, главный конюх. На его груди виднелось алое пятно, из центра которого торчала стрела.

Эра поняла: беззаконники вернулись! Уцелевшие приехали отомстить за товарищей и забрать всё, что смогут. Чуда всё-таки не свершилось.

Хлопнула дверь, и до девочки донёсся голос матери. Она кричала что-то пронзительно и злобно. Эра побежала из комнаты. Она нашла мать на пороге. Та стояла с арбалетом и тщетно пыталась зарядить его. Её сил не хватало, чтобы натянуть тетиву.

— Мама! — крикнула Эра.

Та не обернулась. Она дёргала какую-то деталь, удерживая арбалет вставленной в его стремя ступнёй. Вдруг мать дёрнулась и начала заваливаться назад. Эра едва успела сделать шаг назад, чтоб не оказаться придавленной ею. Опустив глаза, она увидела торчавшую из горла стрелу с чёрным оперением.

К двери неторопливо ехал всадник, застреливший женщину. Убрав лук в притороченный к седлу чехол, он достал меч. Эра встретилась с ним взглядом и поняла: надо бежать! Развернувшись, она бросилась в кабинет отца.

Заперев дрожащими руками засов, девочка принялась вытаскивать одну за другой книги в потрёпанных корешках. Большая часть была пустышками, в других велись хозяйственные записи. Которая же из них?!

Наконец одна только выдвинулась и застряла. Есть! Эра потянула за корешок сильнее, в недрах шкафа щёлкнуло, и часть полок сдвинулась, приоткрыв узкий вход в потайной тоннель. Девочка протиснулась и потянула «дверь» на себя. Когда та закрылась, стало очень тихо. И темно. Хоть глаз выколи. Ну, и хорошо: всё равно неудержимо лившиеся слёзы мешали видеть.

Эра двинулась по тоннелю, касаясь руками земляных стен. Она ступала сначала осторожно, но затем постепенно осмелела, и шаги её ускорились. Воздуха было мало, дышалось тяжело. Кое-где попадались светящиеся насекомые и слизняки.

Через несколько минут ладони девочки упёрлись в деревянные доски, преградившие путь. Дверь! Дрожащие пальцы нащупали мощный засов. Эре пришлось хорошенько подёргать его, чтобы сдвинуть. Отец лишь однажды показал дочери потайной ход — ей тогда было лет шесть. Но они шли при свете факела, да и с папой ничто не пугало. Он был большой, сильный, уверенный. В детстве Эра чувствовала себя с ним в безопасности. Сейчас же она была совершенно одна, в темноте, и ржавое железо засова безжалостно обдирало кожу с соскальзывавших с него пальцев.

Наконец, дверь со скрипом распахнулась — неожиданно легко — и Эра выскочила на улицу со стороны небольшого холма, поросшего густым кустарником. Отсюда не было видно ранчо, но небо в той стороне пульсировало оранжевым, жёлтым и багровыми отсветами пожара. Царапая колени, девочка вскарабкалась по склону и высунула голову.

Дом горел, как и все прочие постройки. На фоне огня тянулось стадо возбуждённых быков — ух угоняли носившиеся вокруг всадники. Город со сторожевыми башнями казался выпиленной из фанеры театральной декорацией, установленной вдалеке. К нему можно было пробраться, если долго двигаться по извилистому руслу пересохшей реки. Так говорил отец.

Эра скатилась вниз, обливаясь слезами. Её переполняло столько чувств, что сердцу впору разорваться. Но главным среди них всё-таки было одно…

С наступлением темноты улицы Альтахира опустели. Попадались влюблённые парочки и мужчины навеселе, но их было очень мало. Вообще, город производил впечатление опустевшего. И было ясно, что многие дома давно пустуют. Сейчас, когда в окнах зажигался свет, необитаемые постройки чернели вдоль улиц, словно огромные склепы.

Эл и Дайн переместились поближе к дому Азара Сигала. В лавке закрыли ставни, и выглядела она неприступно. Вот только тот, кто похищал «гонцов» (ну, или что он там с ними делал), легко проникал в закрытые помещения и так же легко покидал их. Возможно, вместе с добычей. Так что ни стены, ни двери, ни массивные ставни не могли гарантировать безопасность.

Демоноборец со своим соглядатаем укрылись в тени арки соседнего дома, усевшись на пустые бочки, стоявшие там. Мёртвый стервятник кружился над лавкой Азара Сигала бесшумным шпионом. Если убийца появится снаружи, а не материализуется каким-то образом прямо в доме, он не останется незамеченным.

Некромант достал карманные часы и откинул крышку. Светящиеся стрелки показывали половину двенадцатого.

— Что это? — спросил Дайн.

— Хронометр.

— А?

— Часы. Механические. Для измерения времени.

— Серьёзно?

— Абсолютно. Никогда не видел?

Офицер отрицательно покачал головой.

— У нас водяные на башнях.

— Да, я видел. Думаю, таких штуковин, как у меня, мало осталось. Работающих, во всяком случае. Несколько раз я видел их на шее. Люди носили их в качестве украшения, — Эл щёлкнул крышкой часов, закрыв её. — Отголоски прошлого — ничто для настоящего, — сказал он. — Стоит ли вспоминать о том, чего уже никогда не будет?

— Правда, что ты участвовал в Великой войне? — спросил Дайн.

— Большая часть того, что ты слышал обо мне, правда. Но не всё.

— Что ложь?

— Ну, например, я не ем детей.

— Да? — в голосе Дайна прозвучало тщательно замаскированное, но не укрывшееся от чуткого слуха Эла сомнение.

— Да, — чёрные с зеленоватой подсветкой глаза уставились на офицера, заставив того поёжиться. — Я вообще не ем.

В этот момент некромант получил картинку от стервятника — тот засёк подозрительное движение в восточной части территории. Вглядевшись, демоноборец разглядел женщину в тёмной одежде и с длинными распущенными волосами. Подкравшись к улице, на которой располагался дом Сигала, она выглядывала из-за угла. Наверное, заметить её мог разве что зоркий глаз мёртвой птицы. Проходивший мимо человек даже головы не повернул бы в сторону густой тени, в которой скрывалась женщина.

— Что такое? — спросил Дайн, насторожившись.

Должно быть, заметил, как изменился собеседник.

— Кажется, есть, — отозвался некромант. — Если это не тайная любовница пробирается к Сигалу, то убийца.

— Любовница? — удивлённо переспросил офицер.

— Женщина. Возле дома появилась женщина, — пояснил Легионер. — Идём!

Он вышел из арки и двинулся вдоль стены. Дайн последовал за ним.

— Ну, что? — шепнул он спустя минуту.

Обернувшись, демоноборец прижал к губам указательный палец. Офицер кивнул. Он понимал, что каким-то образом некромант видит происходящее вокруг дома.