Филолай конструирует «весь космос и все, что в нем» из «беспредельных и пределополагающих» элементов. Синтез этих двух начал в упорядоченный космос возможен благодаря третьему принципу – «гармонии». Различные уровни бытия («природы») – пространственно-геометрический, физический, биологический, психический и ментальный – последовательно переводятся в арифметический план и выражаются в числах, которые одновременно оказываются и их бытийной сущностью, и логическим определением: трехмерная величина выражается в числе 4, качество и цвет – 5, одушевленность – 6, интеллект, здоровье и феномен сознания «свет» – 7, любовь, дружба и целесообразность мышления – 8. Особое место в онтологической аритмологии Филолая занимала десятирица, выражавшая предельную полноту и совершенство числового ряда и тем самым оказывавшаяся универсальной формулой всего бытия. Фрагменты Филолая содержат первую в истории греческой философии отчетливо сформулированную гносеологическую теорию: «все, что познаваемо, имеет число, ибо без него ничего нельзя ни помыслить, ни познать». В космологии Филолая в центре Вселенной находится первозданное огненное тело, вокруг него вращается Земля, Луна, Солнце, пять планет и сфера неподвижных звезд. Чтобы число космических тел было совершенным (10) и воплощало полноту бытия, между «центральным огнем» и Землей постулировалась невидимая Антиземля. Изложение в трактате «О природе» начиналось с общих принципов бытия, переходило к космологии и теории элементов и завершалось физиологией и медициной (таков в целом порядок в «Тимеее» Платона в естественнонаучном комплексе трактатов Аристотеля). /79, 725/
***
Все совершается по необходимости и согласно с законом гармонии. /16, 288/
***
Природа, сущая в космосе, гармонически слажена из беспредельных и определяющих начал. Так устроен космос и все, что в нем. /74, 85/
***
Гармония есть соединение разнообразной смеси и согласие разногласного. /16, 289/
***
Все существующее должно быть пределом или беспредельным или тем и другим вместе. Но быть только пределом или только беспредельным оно не может. Но так как в основе сущего лежали эти два начала, которые не подобны и не родственны между собой, то, очевидно, невозможно было бы образование ими космоса, если бы к ним не присоединилась гармония, каким бы образом она не возникла. В само деле, подобное и родственное вовсе не нуждалось в гармонии, неподобное же, неродственное и различное по количеству необходимо должно было быть соединено такой гармонией, которая была бы в состоянии удерживать их в космосе. /74, 88/
***
Есть мысли, которые сильнее нас. /56, 444/
***
Гармония есть соединение разнородного и согласие несогласного. /74, 89/
***
Свидетельствуют также древние теологи и прорицатели, что в наказание за некоторые преступления душа соединена с телом и, как бы в могиле, погребена в нем. /16, 289/
***
Действие и сущность числа должно созерцать по силе, заключающейся в декаде. Ибо она велика и совершенна, все исполняет и есть начало (первооснова) божественной, небесной и человеческой жизни. /74, 91/
***
Душа любит тело, ибо без него не может использовать ощущения.
Исторгнутая из него смертью, она ведет в мире бестелесную жизнь. /56, 446/
***
Ничего ложного не принимает в себя природа при условии гармонии и числа. Ложь и зависть присущи беспредельной, безумной и неразумной природе. /74, 91/
***
Природа числа есть то, что дает познание, направляет и научает каждого относительно всего, что для него сомнительно и неизвестно. В самом деле, если бы не было числа и его сущности, то ни для кого не было бы ничего ясного ни в вещах самих по себе, ни в их отношениях друг к другу. /74, 92/
***
Природу и силу числа можно видеть в переизбытке не только в духовных и божественных вещах, но и во всех человеческих делах и мыслях, везде, даже в произведениях искусства и в музыке. /74, 92/
***
Сущность вещей, будучи вечной, и сама природа требует божественных, не человеческих средств познания. Только то можем мы знать, что ничто из того, что существует, и, по крайней мере, из того, что познается нами, не могло бы возникнуть, если бы не было тех сущностей вещей, из которых образовался космос: предела и беспредельного. /74, 93/
ПАРМЕНИД
(ок. 515 – ок. 470 до н.э.)
Парменид был основателем философской школы, получившей название Элейской. Он был знатным пифогорейцем. Пройдя через мистерии, он увлекся проповедью Ксенофана. Свою систему Парменид развил в книге «О природе», которая сохранилась лишь частично. Парменид завершает начальный этап греческой мысли. Фалес и Анаксимандр говорили о единой Основе мира, Ксенофан – о Боге, который слит с космосом, и, наконец, его ученики – элеаты доводят линию до крайнего логического предела. Либо либо: если все есть Бог, то нет ничего кроме Него. Третьего не дано. /39, 102-104/
***
Ты наблюдай, как в уме присутствует и то, чего нет здесь,
От бытия бытие никак отделить невозможно:
Ведь ни рассеять его нельзя целиком и повсюду,
Ни в одно место собрать. /45, 50/
***
Одно и то же есть мысль и бытие. /45, 50/
***
Слово и мысль бытием должны быть: одно существует
Лишь бытие, а ничто не существует. /45, 50/
***
Слово тебе изреку – склони же внимание слуха! -
Слово о том, какие пути предлежат разысканью.
Первый тебе указует: «Есть!» и «Не-быть – невозможно!».
Это – путь Убежденья, оно же вслед Истине правит.
Путь же второй указует «Не есть!», «Не-быть – непременность!».
Этот путь – так я говорю – уводит в незнанье,
Ибо тебе ни увидеть того, что не есть, невозможно,
Ни об этом сказать. /69, 270/
***
Но именуется все частичное – Светом и Ночью,
И по значению вещей даются им эти названия.
Все в одно время полно и Света и Ночи кромешной;
Чтут равновесье они, отнюдь не причастны друг другу. /45, 52/
***
Не возникает оно (Бытие) и не подчиняется смерти.
Цельное все, без конца, не движется и однородно.
Не было в прошлом оно, не будет, но все – в настоящем.
Без перерыва оно. Ему ли разыщешь начало? /39, 103/
***
Для меня равнозначно то, откуда начать, ибо я приду туда снова. /56, 288/
***
Какова в каждый момент пропорция смеси элементов
в непрестанно меняющихся членах,
Такова и мысль, приходящая людям на ум. Ибо
природа членов тождественна с тем, что она сознает, у людей,
И у всех существ, и у Всего, а именно: чего в ней больше, то
и мыслится. /56, 294/
***
Так в пределах великих оков существует недвижно
То, чему ни конца, ни начала: и Смерть и Рожденье
Изгнаны, их отвела достоверная Истины сила.
Так, само в себе и само по себе пребывает
Бытное там, где оно неизменно лежит. Неизбежность
Мощная держит его, сжав кругом, в оковах предела,
Ибо тому, что есть, невместна незавершенность. /69, 272/
КСЕНОФАН
(580 – ок.490 до н.э.)
Ксенофан родился около 580 года в ионийском городе Колофане. В Милет его привела любознательность, желание послушать прославленных мудрецов. С молодости беспокойный ум колофонца тревожили сомнения и вопросы. Все вызывало в нем жгучий интерес: тайны природы, происхождение мира, но главное, что влекло его, это – проблема истинной веры. Профессия бродячего рапсода как нельзя больше соответствовала его натуре: он смог исколесить множество городов, узнать многие обычаи и нравы.
Около 540 года Ксенофан приехал в южную Италию и поселился в приморском городе Элее. С Пифагором, который в то же время нашел вторую родину в «Великой Греции», он не был знаком, но завязал тесные связи с орфическими братствами.
Ксенофан вел скромную, почти бедную жизнь: он был врагом роскоши, хотя и не отвергал простых радостей жизни. Этот предтеча Сократа считал себя не только певцом, но и проповедником, учителем, моралистом. Шутками, каламбурами, едкой насмешкой он будоражил мысль, заставляя задуматься. Ксенофан дожил до глубокой старости, и уже при нем стала складываться философская школа, получившая название Элейской. Для Ксенофана Бог есть «все». Он уже не может видеть различия между Ним и природой. Это пантеистический монизм. /39, 95-100/
