Не то чтобы Настя не боялась. Её охватывал неприятный озноб, когда они целой сворой с хозяйским видом заваливались в бар. Однако она выработала иммунитет и держала позу так, что ни один мускул не дрогнул на её лице. Вежливая улыбка стала оборонительной уловкой.

Как-то один представитель криминального мира уселся рядом и принялся отпускать остроты в её адрес. Несмотря на исходившее от него чувство опасности, она отыгралась шутками, чем полностью его обезоружила, а себя высвободила из-под криминального ига. С тех пор уголовник пресекал подобные поползновения и начал выказывать ей знаки внимания, интересуясь ходом бизнеса.

И всё же посещение этой публики всегда сулило огорчения и стяжало заведению дурную славу. Иностранные гости ощущали дискомфорт и предпочитали коротать вечер в гостиничном баре.

Суетливое поведение Сони указывало на то, что подобная ситуация ей не нравится больше, чем кому-либо другому. Завсегдатаи не без оснований подозревали, что она опасается встречи с бывшими фарцовщиками и другими правонарушителями, на которых когда-то исправно доносила властям. Многие из них отмотали свои сроки и снова влились в криминальную среду.

Так, оказавшись в неприятном положении, эта особа боялась упасть в яму, которую сама себе вырыла. Возмездие надвигалось, и мысль о том, что кто-то выследит её место жительства и попытается отнять многолетние накопления, заметно осложняла жизнь.

В один из вечеров Настя увлеклась наблюдением за бывшей подругой, пытаясь понять, какие чувства обуревают шпионку. Без сомнения, её настроение ухудшалось с каждым днем. Она заметно нервничала, усердно баловалась алкоголем, курила одну сигарету за другой. Манеры её становились всё более неестественными. Девушка восседала за баром, ухмыляясь, подобна магу, утратившему свою власть.

Крепясь изо всех сил, она взяла на прицел подвыпившего норвежца и призывно кивнула. Скандинав не заставил себя долго ждать: подхватил свой бокал и подсел к ней. И казалось, успех гарантирован, если бы заядлая охотница не приняла вид попрошайки, вымогающей подаяние, и не ёрзала, как укушенная, на табуретке, озираясь по сторонам. Даже звук голоса выдавал её внутренний бедлам.

Норвежский гость моментально почуял внутренний разлад, но вежливо её слушал до той поры, пока не усмотрел интерес к своей персоне со стороны Лены – девушки, которая недавно начала свою карьеру, но уже подавала большие надежды. Она из засады в углу посылала ему зовущие взгляды, не считаясь с интересами старой гвардии.

Скорее всего, Лена была протеже авторитетного человека из криминального мира, так как никто не пытался выставить её из бара. Незаметно появилась, быстро прижилась. Своим обликом она немного напоминала Мерлин Монро. Такая же соблазнительная блондинка. И неудивительно, что в этот вечер везение оказалось на её стороне. Подхватив напитки и пиджак, норвежский парень спешно переместился за её столик.

Сонина сноровка дала осечку, и ситуация начала приобретать развлекательный характер. Едва эмоции брали верх, как актриса в Соне умирала. Спесивая и эгоистичная, она была готова выцарапать глаза любой, кто отнимет у неё клиента. Упорно считала, что обладает правом первой руки.

Не в силах сдержать обуревавшие её чувства, девушка покинула свой пост и направилась к охраннику с требованием немедленно отлучить от бара эту восходящую звезду. Она что-то настойчиво втолковывала парню, но не в силах передать все оттенки мысли, запиналась и махала руками, словно стриж в полёте. Выступление не возымело успеха. Стало даже стыдно за Соню. Настя терпеть не могла проявления бурных чувств и испытывала дискомфорт, когда в этом практиковались другие.

В то время как слушалось её дело, Лена быстренько удалилась, крепко держа под руку своего новообретённого друга.

Охранник с достойным выражением лица выслушал излияние Сониных оскорблённых чувств и остался в исходном положении. Его не волновали интриги и разборки местных дам, разве что давали повод для иронии.

Тогда Соня отправилась изливать своё недовольство к официантке и принялась командным тоном распоряжаться, чтобы в бар не пускали кого попало. Но официантке также были безразличны эти излияния, и, махнув головой, она продолжала разливать напитки.

Соне не оставалось ничего другого, как закончить выступление, заявив о том, что она умывает руки, не в силах терпеть подобные безобразия. При этом известии официантка лишь переглянулась с охранником, и они дружно захихикали.

В последующие вечера Соня стала появляться всё реже. Она по-прежнему искала сближения с Настей, предпринимая попытки к примирению. Из кожи вон лезла, желая доказать свою невиновность и потушить пожар войны. Когда им случалось быть в одной компании, Настя вела себя сдержанно, с наигранным дружелюбием. Не желая, чтобы клиенты почуяли существующую между ними пропасть. Что уже было вершиной благодушия.

Через какое-то время Соня совсем перестала появляться в баре. И по слухам, смылась в Германию.

Зато её подружка Наташа неожиданно появилась в баре в тот момент, когда Настя развлекала болтовнёй гостя из Люксембурга. Извинившись за прерванную беседу, Настя поспешила к подруге. Наташа уехала к своему голландскому жениху в конце августа, и не прошло и двух месяцев, как вернулась в исходное положение.

– Что случилось?

– Ничего особенного, – не хотела вдаваться в подробности девушка. Затем, спохватившись, что Настя не заслуживает подобного ответа, предложила: – Давай встретимся как-нибудь днём. За чашечкой кофе обо всём и расскажу.

– Что ж, охотно.

Был веский повод для встречи, и Настя воспользовалась первой предоставившейся возможностью, чтобы увидеться с подругой.

Как было условлено, встретились в излюбленном кафе, получившем название «Нейтральная территория». Девушки удалялись сюда в свободное от работы время, чтобы побыть вне замкнутого круга вечерней жизни.

– Рассказывай, – моментально подошла к делу Настя.

– Нечего особо рассказывать, – продолжала отнекиваться Наташа и сделала попытку увильнуть от повествования, интересуясь делами в баре.

– Да ну! Так ты начала жизнь семейную или снова всецело отдалась этому ремеслу?

– Ни то, ни другое.

– Где твой Ен?

– Был моим. Если он кому интересен, могут забрать себе, – и, отпив глоток кофе, девушка пояснила: – Пока мы жили здесь, он всячески ублажал и меня, и дочку. Едва переехали на голландскую территорию, отказался идти под венец, объясняя это тем, что следует лучше узнать друг друга. Наверное, всё это по причине того, что моё прошлое носит сомнительный характер.

– И настоящее пока не говорит в твою пользу, – не удержалась Настя.

– Может быть, но я даже не хочу об этом говорить.

– Ну, и не говори.

Насте вовсе не хотелось, чтобы девушка усмотрела в этом попытку глубоко влезать в душу.

– Между прочим, с дочкой у него сложились хорошие отношения, и она там осталась, – возобновила беседу Наташа.

– Навсегда?

– Не знаю. Может, и я вернусь.

– Запасной аэродром?

– Можно и так сказать.

Возникли сомнения, но Настя не стала развивать эту тему. Наташа заметно оживилась, чувствовалось, что ей не терпится расспросить об объекте своей любви. Так и вышло.

– Англичанина видела?

– Да. Он долго не появлялся, а пару дней тому назад имела честь его созерцать. Сидел в баре допоздна и пиво пил. Как раз к твоему возвращению подоспел.

– Один?

– В этот вечер один.

– А в другие вечера?

– Не встречала.

– Мне вчера посчастливилось.

– Ну и?..

– Ну и ничего. Едва удостоил меня приветствия. Сидел какое-то время один, раздираемый противоречиями, поглядывая то на меня, то на других девчонок. В конце концов тяга к неизведанному победила, и он позволил Нине увести себя с арены цирка.

– Жаль. Кажется, эта девушка знает о твоих к нему чувствах.

Нина считала почти смертным грехом, что кто-то мог позариться на её клиента. Даже если он сам уже давно зарился на другую девушку. Установить монополию на мужчину и единолично им пользоваться – было её убеждением.