Только существо не ограничивалось прошлым. Её переполняла неуёмная энергия. Казалось, что с таким зарядом можно покорить весь мир. Так и в этот приезд – после недели, проведённой в родном доме, не глядя на чувство вины и желание побыть рядом с мамой, всё её существо рвалось обратно. В большой многообещающий мир, в надежде приручить фортуну.

Утром в день отъезда мама бесшумными шагами вошла в комнату, поставила на стол кружку с кофе и тарелку с омлетом.

Настя протёрла глаза:

– Неужели уже пора вставать?

Мама села рядом и с добродушной улыбкой сказала:

– В школьные годы это была твоя излюбленная фраза. А за ней следовала другая: «Можно я сегодня просплю?»

– Прогуливать уроки не считалось грехом, – искренне отметила Настя и потянулась за чашкой кофе.

– Не вставай, я тебе подам, – подхватилась мама. – Кто знает, может, в последний раз, – и догадываясь, какую боль причиняют эти слова, мама опустила глаза и подала чашку.

– Мам, ну зачем ты так, – руки задрожали, кофе пролился на постель.

– Ладно-ладно. Я ведь не нарочно, – начала извиняться мама, глядя через окно куда-то вдаль, где остались прожитые годы.

– Обещаю приезжать чаще, – Настя поставила чашку на край тумбочки и положила голову на мамины колени.

– Доченька, сколько же можно кружить по свету? – тихо и печально проговорила мама, всё так же глядя вдаль и пытаясь замаскировать тревогу.

Настя ласково принялась гнать беспокойство с родного сердца, успокаивая тёплыми заверениями в своей осмотрительности и способности преодолевать невзгоды, говоря проникновенные слова благодарности. И мама, утешенная этими заверениями, перевела на неё взгляд с пляшущими искорками надежды в глазах.

Так они и провели все утро. Мама сидела на краю кровати и гладила Настю по волосам. Из кончиков её пальцев струилось и передавалось тепло.

Они вспоминали о прошедших днях. Мечтали о следующей встрече и совершенно утратили чувство реальности. Стрелка часов приближалась к половине первого, и до поезда оставался всего час.

Слёзы расставания полились по щекам, и сдержать их было намного труднее, чем слёзы встречи. Щемящее чувство вины звало остаться, но теперешняя жизнь определялась состоянием дел, ожидающих в Лондоне.

Мамины слова «Мне кажется, я тебя больше никогда не увижу» ранили в самое сердце. Сколько внутренних сил понадобилось, чтобы перешагнуть порог родного дома, сколько невысказанного оставалось в сердце! Ноги шли в сторону станции, а сердце рвалось обратно.

Перед самым их выходом из дома прошел быстрый летний ливень, и впереди серых туч во всей красе раскинулась радуга. Охватив своим изгибом полнеба. Таких ярких красок ей ещё не доводилось видеть. И с той поры для Насти это небесное явление неизменно ассоциировалось с печалью последней встречи.

Поезд тронулся с места. Мамин одинокий силуэт отдалился и исчез за поворотом. Уплывали вдаль и очертания деревенских домов и вскоре исчезли из виду, превращаясь в маленькие точки на горизонте.

Сердце сжалось так, словно его защемили в тиски. Как всегда, чтобы облегчить терзания совести, она придумала много самооправданий. Утешением ей служила мысль о том, что в один день она приедет к маме надолго. Подарит столько сердечного тепла, сколько заслуживает родной человек.

Только душа не могла стонать бесконечно. Когда Настя проехала полпути, грусть разлуки и сожаления слегка её отпустили. Казалось, что впереди ждёт что-то невероятное. Охватило внезапное предчувствие чуда.

На обратном пути в Лондон память вернула её в то время, когда уже изрядно утомили бесплодные скитания в дебрях любовных отношений, и в душу запало решение, что любовные связи теперь будут носить финансовый характер. Это было обдуманное и осознанное намерение. Главным движущим мотивом стала обида на противоположный пол. Мелкие обманы привели к тому, что ей стало трудно относиться к мужчинам с открытой душой. К тому же Настя не обладала обширными познаниями в науке отношений мужчины и женщины.

У нее сформировался сильный характер. Неосознанная тяга к независимости и дурацкая гордость. Отсутствие гибкости в отношениях.

В прошлом она видела себя как неприступную крепость, которую не решался покорять ни один странствующий рыцарь. Внезапно пришло понимание, что она не была готова к серьёзным отношениям. Просто начали одолевать сомнения, что жизнь не удалась. Часы неумолимо тикают, и нависла угроза остаться «старой девой». А подруги только подливали масла в огонь своими рассказами о превосходстве супружеской жизни над холостой.

И не только обида подтолкнула её на эту тропу. Это было сознательное стремление повернуть дело в полезное русло. Её неудержимо влекла авантюрная ночная жизнь, наполненная новыми знакомствами и материальными поступлениями. Так что с верного пути девушка сбилась не случайно. Как говорится, «куда дерево клонилось, туда и повалилось».

Стали посещать мысли о том, что является худшим из двух зол; согласиться на one night stand[3], отдавая себя в руки очередного любовника, или разделить жизнь с одним партнёром, при этом надоев друг другу до зубовного скрежета.

К тому же инстинкт постоянно нашёптывал, что будет гораздо разумнее спать с мужчинами из-за денег, чем из-за желания выскочить замуж. И на момент тогдашнего понимания отношений этот бизнес показался ей спасительной милостью. Так родилась мысль прокладывать новую дорогу и пресечь бесплатную расточительность чувств и времени, спрятать внутреннее неблагополучие.

Замысел совпал с развалом Советского Союза, что значительно облегчило его осуществление. У КГБ к тому времени были другие заботы, а количество иностранцев увеличивалось с каждым днём. Оставалось только найти лазейку, чтобы просочиться в элитный мир девушек, которые «знают себе цену». И вскоре для этого представилась прекрасная возможность. Настя приметила нужную девушку.

Катя прибегала сплавлять валюту к алжирцу, который был мужем Настиной подруги Маши. На тот момент подругам казалось, что Маше очень повезло, так как она вышла замуж за иностранца и скоро уедет с ним в сказочную страну. Только в сказочную страну алжирец уехал один и не очень переживал, как складывалась жизнь у его жены. Но всё это случилось позже.

Знакомство с Катей сложилось легче, чем ожидалось. И едва был кинут клич на предмет вакансий, как девушка согласилась стать посредницей в неведомой доселе сфере. Чутьё подсказывало ей, что подобная отзывчивость повлечёт финансовые затраты, и не подвело. Сводня хотела пятьдесят процентов от полученных за вечер трофеев. Другого выхода не было, а окунуться в эту авантюрную жизнь очень хотелось, и Настя, не раздумывая, согласилась.

Причастность к бизнесу началась в компании итальянских бизнесменов. Всё сложилось наилучшим образом, даже несмотря на то, что заморский гость не владел ни одним языком мира, кроме родного. Как говорится, семя упало на добрую почву.

– Стремительный разбег! Далеко пойдёшь! – хвалила её Катя, наблюдая за тем, как рьяно Настя взялась за дело.

Даже оставшиеся от вечерней выручки пятьдесят процентов превышали её месячную зарплату. От подобной независимости шла кругом голова. Маятник событий раскачался не на шутку.

Настя по-прежнему делила время между баром и больницей. Хотя постоянное недосыпание и усталость начали выдавать поздние похождения. Коллеги если о чём-то и догадывались, не задавали лишних вопросов и достаточно терпимо относились к её опозданиям и смене графика. Теперь Настин труд стал ещё более гуманным: она шла в больницу не деньги зарабатывать, а практиковаться в человеколюбии.