Только то что с ней произошло дальше, воистину стало жизненным рубежом, перешагнув который обратной дороги у Райс уже не было. Эта ночь, как оказалось в будущем, разделила судьбу царской дочери на то что было «до», и то что сделалось «после» …

Было их четверо молодых и разных, кому судьба распорядилась поменять никчёмную и бестолково-однообразную жизнь, а кому-то распутную и разнузданную, на жизнь, пролетающую стрелой, столь же скоротечную, смертельно опасную, но до безумия интересную. Жизнь, подобную выпавшим игральным костям: либо всё, либо ничего.

Самого старшего в компании беглецов звали Гнур. Высок, хорошо сложён и единственный из всех прекрасно воспитан, в его понимании. Копна густых чёрных кудрей, пробивающаяся щетина такой же чёрной бороды и усов, делала молодого человека в глазах девушек неотразимым мужчиной и завидным женихом. Ещё бы. Сын вождя племени Маспий8 – это звучит гордо, а Маспии, это вам не зачуханные кочевые роды, лазающие по горам, а городские, зажиточные жители Парсы.9

Он и одевался отменно, и коня имел породистого, и оружие лучшее. Грамоте обучен, целых три писанных книжки прочитал, правда, поумнеть от этого ему не слишком получилось, да и дурь молодецкую не выветрило, но фору перед сверстниками давало ощутимую, и в глазах противоположного пола прибавляло веса, когда с бахвальством декламировал заученные наизусть писанные творения великих.

Не устраивал его отца бесшабашный образ жизни отпрыска, и чтобы обломать фривольное и не к чему не обязывающее проматывание родовых богатств, родитель принял решение его женить. Посчитал, что сын давно вырос и пора бы ему вступать во взрослую жизнь, полную не только прав, но и обязанностей. Он всё чаще принимался поучать своего наследника, что жизнь коротка, мол не успеет сын как следует развернуться, а уже и помирать пора.

Гнур съездил пару раз на смотрины и затосковал, поняв всю никчёмность своих попыток увильнуть от настойчивости отца уладить его личную жизнь. От той безысходности и сбежал. Подвернулась ему парочка нищебродных балбесов, как он их для себя определил, которые так разрекламировали свободную и вольную походную жизнь в каких-то там северных степях, что, разом плюнув на всё, сам же и возглавил бегство их небольшого отряда в далёкую и непонятную для него страну. Ему тогда было всё равно, лишь бы подальше чтобы отец не достал.

Главного инициатора и вдохновителя побега из той парочки бедных пастухов звали Асаргад. Выходец из Мардов, он являлся представителем одного из кочевых племён, обитающих на межгорных равнинах. Пожалуй, одного из беднейшего, хотя и многочисленного. Поэтому Асаргад, в отличии от Гнура от побега вообще нечего не терял.

Сын бедного пастуха, сводившего концы с концами лишь благодаря тому, что поддерживал жизнь семьи мелкими грабежами на большой дороге. Хотя и в банде его папаша ходил лишь на вторых ролях, так что большого куша никогда не перепадало. Серьёзные ранения, полученные им ещё в бурной боевой молодости, делали его ущербным. Прихрамывал на одну ногу, и левая рука плохо слушалась, почти отсохла. Эти метки прошлых боёв и не давали пастуху возможности ни хозяйство в полную силу вести, ни в банде по рангу выше подняться.

Именно из редких рассказов отца у вечернего костра, то и дело впадающего по пьянке в ностальгию о своей бурной молодости, прошедшей в той далёкой северной стороне и узнал Асаргад об этой удивительной воинствующей бескрайней степи, с детства мечтая, что как только вырастит, обязательно отправится по стопам родителя и станет великим воином и богатым мужчиной, но не в пример отца будет более удачлив и осторожен с ранениями. А то, что здесь ему ловить нечего он определил для себя сразу, как что-то начал понимать в этой жизни.

Мальчик не собирался, конечно, отправиться туда вот так сломя голову, но подвернувшийся Гнур решил его судьбу одним махом, и Асаргад даже не колеблясь, собрался и поехал с этим жадным до авантюр и приключений отпрыском знатного рода, бежавшего в отличие от марда куда глаза глядят.

Асаргад, по сравнению с Гнуром выглядел на вид ещё совсем мальчишкой. И ростом пониже, и сложением по суше, и поросль на лице только пушок, но молодость, проведённая в дикой горной стране, это очень хорошая школа выживания между смертью и жизнью. Такую закалку не получишь при дворе знатных вельмож со всеми их знаниями и воспитаниями. Про реальную, дикую жизнь этот молодой человек знал куда больше Гнура, ребёнка-переростка. К тому же у парнишки имелось одно уникальное качество – феноменальная память.

В кого он такой уродился Асаргад не знал, но всегда убеждал себя, что это дар Ахурамазды10, так по крайней мере предполагал отец, а мать была просто уверена, считая что данный уникальный дар сделает сына особенным и в будущем очень важным человеком.

Он умудрялся запоминать практически всё что лишь раз увидит или услышит, притом навсегда. Одарённый мальчик по примеру мамы уверовал, что он не такой как все, а значит и судьба его должна быть не такая как у всех. Асаргад осознавал себя меченный небом, хотя никогда не афишировал этого перед посторонними. Мальчик надеялся именно с помощью этой особенности достичь высот в жизни, вот правда пока не знал, как.

Вторым из парочки босяков оказался такой же сын нищего пастуха из соседнего стойбища, одногодка с Асаргадом по имени Эбар. Асаргад с детства заразил его идеей северной страны и с тех же времён наметил его в свои напарники и кровные побратимы11, о которых с таким упоением рассказывал отец, восхищавшийся боевыми ритуалами далёких земель. Эбар согласился. В отличие от друга он не воспринимал всё это в серьёз, но помечтать всё же хотелось.

Так мечтая на пару, они и оказались в водовороте событий, одним взмахом крыла капризной фортуны превративший их пустые воздыхания в нечто осязаемое, но всё ещё не осознаваемое и не понятное. Молодые пастухи пустились в авантюру с мурашками по всему телу, абсолютно не представляя, чем это всё для них закончится.

Эбар в отличие от друга считал себя обыкновенным. Никакими особенностями не обладал. Единственно чем выделялся из троицы, оборванностью своего одеяния и грязью тела. Нет, его семья не являлась столь безнадёжной, просто ему всегда было наплевать на то, во что он одет и при этом патологически не любил умываться, даже брезговал что ли.

В отличии от Асаргада, которого отец хоть и кряхтя, но всё же отпустил несмотря на слёзы и вой матери, Эбару пришлось бежать в прямом смысле слова, потому что его глава семьи категорически запретил подобное деяние и даже закрыл в яму чтобы не удрал, но друг помог, и он сбежал. Вот так сначала втроём они и отправились покорять степные просторы неведомой стороны.

Четвёртый присоединился к троице уже на полпути у самой мидийской12 столицы Экбатаны,13 мимо которой лежала их дорога. Он оказался примерно одного возраста с троицей, что их сразу сблизило, и звали беглеца Уйбар. Он относился ни к персидскому и даже ни к мидийскому роду, а какому-то тогда не понятного для троицы, урартскому.

Судьба Уйбара чем-то походила на участь Гнура, но с большими отклонениями. Сын родовитых родителей, избалованный и облизанный с рождения, в один прекрасный момент взбунтовался и ударился во все тяжкие. Высокий, стройный, с ухоженными кудрявыми волосами чёрными как смол.

Но главное его достоинство состояло в языке без костей, которым урартец мог уболтать кого угодно. Даже уговорить на секс помирающую бабку, как повеса характеризовал сам себя. Отправленный в столицу империи отцом на обучение, он, почувствовав свободу, как и положено в таких случаях, вместо овладения знаниями и умениями увлёкся кутежами и гулянками.