– Ты о чём? – непонимающе поинтересовалась Матёрая, посмотрев рыжей в зарёванные глаза.

– Ну, – замялась ярица и на её помятом лице, тенью скользнуло подобие растерянности, – вот Апити – ведунья с редким даром. И она говорит, что здесь ей некий стержень выращивают. И по прохождению девяти заветных кругов она станет лучшей из лучших прорицательниц. Какой-то особенной. А я тут причём? У меня же нет никакого ведьминого дара. Кого вы из меня-то выращиваете?

Мать Медведица буквально расплавилась в улыбке. Сделав это мягко и плавно. Да такой свет от неё пошёл, что даже дева, валяющаяся на полу, эту улыбку боковым зрением заметила и сдвинув глаза на преобразившуюся вековуху, приготовившись к чему-то. Вековуха зашевелилась, поднялась на ноги и протягивая мученице руку, заговорщицки, давая на что-то надежду проговорила:

– Пойдём-ка на лежак, девонька. Там сподручней валяться. А я тебе так и быть расскажу кое-что.

Райс не хотела вставать. Даже шевелиться до этого не порывалась, но брошенное Матёрой загадочное: «расскажу кое-что», разом выдернуло рыжую из «ничего не хотения» и дева с трудом поднявшись поплелась непослушными ногами к лежаку. Забралась на постель и свернувшись калачиком, буквально вся превратилась в слух и внимание. Мать Медведица присела рядом. Ласково погладила рыжую шевелюру.

– Никого мы здесь не растим, девонька, – довольная собой, но с некой долей печали в голосе проговорила вековуха, понимая видимо, что ответ Райс не понравится, – вы тут, проходя испытания сами по себе растёте. Нужное отрастает. Не нужное отваливается.

– Но зачем это всё? – непонимающе скривилась ярица, переворачиваясь на живот лицом к Медведице.

– А вот этого мне не ведомо, – всё с той же интонацией ответствовала рассказчица.

– А кому ведомо? – не унималась рыжая уже совсем не понимая.

– Троице естественно, – вдруг жёстко, приглушённым голосом будто боялась, что услышит кто, проговорила Мать Медведица и пристально уставилась кутырке в глаза.

Взгляд её стал настолько колючий, что рыжую аж передёрнуло.

– Не мы выбираем, кому здесь круги ходить, – продолжала в том же тоне Матёрая, – и не нам решать, что из вас получится.

– Как это? – опешила рыжая, – Апити же говорила…

– Твоя Апити – сорока-пустобрёха, ничего не знающая. Лишь бы потрещать. Выбор делается самой Троицей и никак по-другому. На круги нельзя попасть по собственному желанию, как и нельзя от них отвертеться. Высшие Начала нам указывают на таких как вы, а мы лишь исполняем божье повеление. Вот только…

Она неожиданно замолчала, закусив нижнюю губу, видно думая говорить или не стоит пока.

– Только что? – подтолкнула её решительно Райс, боясь, как бы вековуха не передумала раскрывать какую-то интересную тайну, которая наконец-то поможет ей со всем с этим разобраться.

– Только это редко кончается добром, – выдавила из себя седая Матёрая, потупив взгляд и помрачнев.

– Да объясни ты толком, – чуть ли не в приказном тоне потребовала уже перепуганная не на шутку дочь царская, которой тут же пришла в голову леденящая душу догадка, – мы жертвы для Троицы?

Матёрая Терема заметно вздрогнула, засуетилась и в раз исказилась лицом. По её кислому виду Райс поняла, что угадала. Рыжие волосы мгновенно встали дыбом, ком в горле перехватил дыхание, но Мать Медведица не дала ей кинуться в панику, успев взять себя в руки и порождая надежду, ответила:

– Не всегда, девонька. Коли вас выбирает один из Троицы, то да. Это жертва. Ни разу на моей памяти такие в свет не выбирались. Но тебя и Апити сразу двое выбрали, потому у вас есть шанс что выживите и станете такие же как мы «особые». Нашему «меченому» клану пополнение.

Райс от этих слов аж на четвереньки с живота подпрыгнула, забыв про панику и собственные похороны.

– Кто нас выбрал, Мать Медведица?

Та пожала узкими плечиками, отвернулась в сторону, но все же ответила:

– Тебя призвал сам Вал вседержитель да Мать Сыра Земля. Притом Святая Вода не препятствовала. Вроде бы как тоже был не против. А Апити твою, та же Мать Сыра Земля и Святая Вода затребовали, и Вал Вседержитель против не высказался, хоть призывом своим и не о благоденствовал. Но о тройном призыве я даже не слышала никогда. Вроде как может быть, но не бывало никогда.

– Мама знала про это? – поинтересовалась насторожено дева.

– А то, – призналась, не раздумывая вековуха, – мы с ней почитай всю ночь на пару ревели. Она тебя жалея. Я её.

– И как это происходит? – спросила Райс после долгой паузы раздумий.

– Что происходит?

– Ну, выбор.

Матёрая замолкла, уставившись на деву, будто опешила от её вопроса, а затем резко помрачнев сказала, как отрезала:

– Не надобно тебе знать этого. По крайней мере, не теперь, пока числишься на кругах.

– Расскажи, что можешь, – умоляла ярица.

– Про что?

– Да хоть про что. Коль про выбор не можешь, расскажи про круги. Какие они?

Мать Медведица губами пошамкала что-то обдумывая и начала излагать сжато и уклончиво:

– Ну, первые – это и не испытания вовсе. Так баловство почитай. Подготовка на будущее, но для всех обязательная. Чистят разум с телом да на крепость пробуют. Коль пройдёшь – значит годная для настоящих испытаний. Подготовка эта проходит долго и муторно. Ни на один год тут засиживаются такие быстрые как вы. А вот сами испытания скорые и смертельно опасные. При этом кто-то жертвует разумом, лишаясь его напрочь. Кто-то калечится телом, становясь уродом, а кто-то и с самой жизнью прощается.

Мать Медведица вроде как закончила рассказ, уставившись пустым взглядом в бревенчатую стену, а по спине у Райс дорожка холодного пота побежала. Молчали обе. Каждая думала о чём-то о своём.

– Зачем ты рассказала мне всё это? – нежданно-негаданно потребовала ответа царская дочь, да ещё с гонором, будто это ни она заставила говорить, – до этого у меня хоть теплилась надежда, виделась цель впереди. Хоть придуманная, но цель. Ради которой я терпела и пересиливала, а теперь?

Матёрая не ответила.

– Я думала, что вы растите из меня будущую царицу, – призналась рыжая, уже не скрывая своих амбиций от хозяек Терема, – это подхлёстывало и заставляло двигаться вперёд. Полагала, что, пройдя эти унизительные круги я кем-то по-настоящему стану. Кем-то важным и значимым.

– Так и будет, – прервала её сопливые излияния вековуха властным голосом, – пройдя теремные круги станешь одной из нас. А вот уж одна из нас становится главой нашего клана, и заодно как обязательный довесок, царицей степи с её вольными народами.

Райс опешила. В груди заколотилось сердечко как у загнанного зайца. Матёрая хитро хмыкнула, подёрнув плечиками, повернулась к очумевшей деве и продолжила:

– Не покривив душой скажу, что все, кто проходят теремные круги растят в себе будущую царицу. Мы все сёстры меж собой и все меж собой равны, а вот кому нас за собой вести, то опять решает Троица. Им сверху всё-таки видней.

– Как это происходит? – выпалила в азарте прикосновения к тайне рыжая.

– Ты поднимись сначала до нас, торопыга любопытная, – скривилась в ухмылке Мать Медведица, – не по делу тебе ещё такие вещи знать.

Райс уже и забыла о том, что могла стать выбранной жертвой, а не одной из «особых» дев, госпожой, всего признанной мира. Теперь её бредовая цель одномоментно приобрела статус реальности. Хандру как рукой сняло, а в глазах сверкнул азарт борьбы за мечту и далёкие победные проблески.

– Ты спросила, на кой ляд я тебе всё это рассказываю? – неожиданно спросила Матёрая после долгой паузы, и перейдя на шутливый шёпот заговорщицкий проговорила, – я обещала твоей маме: чем смогу – помогу. Хоть мы немножко с ней нарушаем правила, но Вал Вседержитель простит это мелкое прегрешение, а Мать Сыра Земля ни почто не выдаст нас на съедение. Ну как, рыжая? Помогла ль я тебе, чем смогла?

– Даже очень, Мать Медведица, – ответила восторженным шёпотом дева и разливаясь в благодарственной улыбке от счастья…