Опасения были понятны, но к моменту, когда я в третий раз повторила, что угроза исчезла, мое терпение было на исходе. Вальгении в обозримом пространстве не наблюдалось, как обычно, когда требовалось поработать. Клеймор тоже куда-то запропастился. Наконец из ворот замка выплыла ключница и снисходительно произнесла царственным тоном:

– Я здесь сама разберусь, идите. Ильри вас искал уже.

На языке вертелось, что ей и надо разбираться со своими делами, но я смолчала, не желая начинать бессмысленную перепалку, по итогам которой меня же и обвинят во всех грехах. В кабинете чародея не оказалось. Поразмыслив, мы решили, что самым вероятным местом, где он мог бы оказаться, был тронный зал.

Охрана у входа оказалась непреклонной. Мне неудержимо хотелось зайти и еще раз рассмотреть живого дракона, но стражники настаивали, что Ильрилион велел никого не пускать в зал. Мы в два голоса твердили, что он не имел в виду волшебниц. Конец спору положил сам чародей, выскочив навстречу нам из темного коридора.

– Наконец-то, – заявил он, как будто не за ним мы гонялись по всему замку. – Идемте скорей.

Против ожиданий, направился он не в сторону кабинета, а к выходу из замка. Мы миновали сад и вышли к реке. Дворец остался далеко позади, но шеф спокойно шел вперед, пока не достиг заросшего колючим кустарником обрыва, который заменял забор в этой части поместья. Кивнул на реку, протекающую внизу, и поинтересовался:

– Это сюда вы вчера должны были свалиться?

– Не совсем, – я показала рукой на видневшуюся вдали террасу. – Мы падали с крыши беседки. Сюда нас могло бы принести течением.

Чародей хмыкнул, словно какие-то его предположения подтвердились, и, не поворачиваясь к нам, произнес:

– Думаю, вы уже поняли, что в замке у стен в буквальном смысле слова есть уши. Осторожнее со словами, даже если вам кажется, что рядом никого нет. Еще у драконов есть важная особенность – они влияют на магию одним своим появлением. Чары могут перестать работать, вы с этим уже столкнулись. Или неожиданно усилиться, как мы сегодня видели. Это значит, что где-то поблизости дракон.

– Что значит «как мы сегодня видели?» – перебила я.

– Тебе приходилось раньше встречать зверя, который способен пробить шкуру грифона, а потом вырваться из ловчей сети трех сильнейших магов королевства? – поднял бровь Ильри, отвернувшись от реки.

– Нет. Я ломала голову, что это за монстр, а дело-то в другом, оказывается.

– Именно. Сам по себе это может быть вовсе не монстр, а мышка.

– И что же нам делать? Как бороться с этим искажением волшебства? – спросила Сильвия, нахмурившись, видимо тоже представляя последствия схватки с невидимым, да еще и многократно превосходящим по силе противником.

Ильрилион пожал плечами:

– Пробуйте другие заклинания. Неуязвимых врагов не бывает.

Пока начальник был в хорошем настроении, стоило попытаться получить больше ответов, поэтому я поинтересовалась:

– А тролль тут каким образом очутился?

Против ожиданий, чародей не стал принимать загадочный вид и темнить, а вздохнул и принялся рассказывать. Оказалось, что после нашей вылазки в снежные края король состоял в дипломатической переписке с вождем одного из тролльих племен. Недавно Деймон получил письмо с известием, что дочь вождя сбежала и направляется в наше княжество.

Причиной было испытание, которое должен был пройти каждый претендент на престол, или скорее, на юрту вождя. Большинство выбирали охоту на снежного барса, полярного тигра или медведя, но для девушки, желающей стать лидером, требовалось нечто более солидное, так что она отправилась охотиться на дракона.

Я даже зауважала незнакомку, хотя в этом порыве глупость шла вровень со смелостью. Пока что вышло ровно наоборот – дракон поймал ее, да еще и превратил в картину. Передернувшись от этой мысли, я поинтересовалась:

– Она ведь жива? Сможет стать снова реальной, когда дракон выйдет из картины?

– Мы думаем, что да. Точнее, надеемся. Точно никто не знает.

Зная Ильри, я могла биться об заклад, что его сокрушенный вид вызван вовсе не думами о судьбе бедной девочки, а мыслью о возможных дипломатических осложнениях с ее папой. Но спасти ее это ему не помешает.

– У нас вообще есть какие-то шансы против дракона?

Чем дальше, тем картина выглядела веселей.

– Его можно убить, как и другие создания, – задумчиво ответил шеф. – Истребили же как-то целое семейство, причем недавно. Другой вопрос, что это нам не нужно.

– Что? – хором вопросили мы с Сильвой.

– Да, это королевский приказ. Убивать дракона запрещено, – ухмыльнулся чародей в ответ.

– А что нам тогда с ним делать? Чаем поить? – язвительно поинтересовалась фея.

– Это было бы идеально, вот только он не хочет принимать приглашения, – уже серьезно ответил Ильрилион. – Я пытался. Так что, если вам вдруг удастся с ним переговорить, скажите, что мы не хотим воевать. В плену его держали не мы и сейчас готовы обсуждать возврат княжества.

Моя челюсть со стуком упала на пол:

– Серьезно?

– Меньше всего нам нужно, чтобы за королевской семьей охотился убийца с налитыми кровью глазами, которого мы не можем остановить.

Я открыла было рот, чтобы переспросить, так все-таки не можем или не хотим? И про возврат княжества – Деймон Первый был не из тех, кто что-то возвращает. То, что он считал своим, готов был защищать до последней капли крови в наших жилах. Но потом передумала спрашивать. Больше, чем захочет, чародей все равно не скажет. Картина начала проясняться, и на этом спасибо.

– Не факт, что он захочет говорить, – скептически заметила подруга. – Пока что в такой ситуации он меня поместил на крыше в виде статуи, с перспективой свалиться с обрыва.

– Я не уверен, что это был он. Сам дракон пока, насколько нам известно, не оставил за собой ни одной жертвы, только материальный ущерб, а ведь у него есть все основания быть злым. Его семью уничтожили, его самого держали в плену несколько десятилетий. Если бы он был убийцей, ничто не мешало к этому времени спалить половину королевства. А он пока только картинки рисует.

Услышанное мне не понравилось:

– Он действительно мог бы спалить половину королевства? – переспросила я недоверчиво.

– Мог бы как минимум попытаться, – кивнул Ильри. – Мы ведь никогда не сражались с драконами. Трудно было бы сладить с ним, начни он войну.

– Значит, сейчас от нас требуется договориться с драконом, спасти принцессу троллей и не дать ей начать на него охотиться, и выяснить, кто невидимый и когтистый рыщет по округе, так? – подвела итог Сильвия.

– В целом да. С остальным я сам разберусь.

– Так есть еще и остальное? – подняла брови я.

– Оно всегда есть, – лицо чародея стало привычно суровым. – И постарайтесь, чтобы вас при этом не убили.

Мы развернулись и пошли обратно.

– Я накладываю запрет на полеты вокруг замка. Если, конечно, у вас нет желания разбиться при падении с высоты.

– Значит, летать на грифоне можно?

– Да. Кстати, обращай внимание на ее реакцию. Судя по драке, она может чуять нашего невидимого противника.

Дальнейший путь мы проделали в молчании. По возвращении я пошла в тронный зал, сидеть в ожидании, не захочет ли дракон пообщаться. Сильвия на Диянире собиралась облететь окрестности и проверить, не встретится ли им снова невидимое чудище. Ильрилион уселся на грифона вместе с феей, на тот случай, если встреча все-таки состоится.

Перед их отлетом я выпросила у него драконью книгу и уселась в кресло просвещаться. Картина все так же красовалась на стене. Я нашла на ней тролля и пыталась сообразить, какой она выглядит – встревоженной, напуганной или просто злой. Потом поняла, что я в целом не эксперт в выражении лиц у троллей, а уж когда это лицо еле видно в тенях – тем более. Спохватилась, что не знаю имени принцессы, и решила спросить у чародея, когда они вернутся.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».