— Ну да, и что? — она не хотела грубить, у нее выходило само.

— Двигайтесь, будем греться. Ну хоть просто рядом ложитесь, что ли. Мне-то не холодно, да еще вы с этим пледом хорошо придумали.

— Извините, я… несколько не в себе.

— Я заметил, — улыбнулся он. — Ничего страшного, это нормально. Скажите, а почему вы себе колени не полечите? Вы же как-то прикладываете пальцы, и все становится хорошо?

— Не могу, — скривилась она.

Не объяснять же ему все тонкости и подробности!

— Если бы от меня был толк, я бы попробовал, — он дотянулся и положил ладонь на ближайшее колено, то есть на повязку, подержал с полминуты. — Давайте я вас хотя бы согрею, если разбудил, должен же я помочь моему ценному сотруднику?

Ну и черт с ним, пусть. Она молча пододвинулась к нему, он тут же обнял ее.

— Это у вас проверенный метод работы с ценными сотрудниками? — пробормотала она.

— У меня никогда не было сотрудников, которые носят туфли на шпильках и чулки. Я не подумал, что это необходимо учитывать. Осознаю свое упущение и готов загладить вину каким скажете способом, — интересно, он решил загладить в буквальном смысле слова, и до утра будет гладить её по голове?

А еще водить кончиками пальцев по шее и ушам, ага.

— Я подумаю, — пробормотала она.

Озноб отступал — ещё бы, когда с ним борются такой вот тяжелой артиллерией! Он же не от реального холода был, а скорее — от нервов. А нервы уже трепетали и пели, и кожа даже местами начинала гореть — еще бы, её очень качественно ласкали. Или что, вся эта поездка была ради того, чтобы обнять её ночью? Эта мысль почему-то вызвала на её лице совершенно незапланированную улыбку.

— О, вы улыбаетесь, здорово, — пальцы переместились на ее лоб, висок и щёку. — А мои парни спорят, что вы не умеете, представляете?

— Представляю, — выдохнула она.

Ещё бы, сама думала, что уже не умеет. Или просто повода не было… или человека подходящего. Отчего бы вот прямо сейчас не улыбнуться Себастьену? Никто же не увидит, только он.

Он это истолковал совершенно однозначно. Поцелуй лишил её воли целиком и полностью, и единственное, что она ещё могла — это вот так улыбаться. Нет, она смогла ещё поднять руку и проследить подушечками пальцев контур его лица, потом рука соскользнула к нему на грудь, а глаза не могли оторваться от его глаз.

А потом с другого края дивана кто-то переворачивался с боку на бок, сопел, дышал и фыркал.

— Монсеньор, мы фоним на ваших сотрудников, — рука опустилась как будто сама собой.

Нет, она, конечно, накрыла их немного, чтобы не было слышно, о чем говорят. Так, насколько сил хватило. Но если они пошлют весь мир и займутся друг другом вот прямо здесь и сейчас, любое укрытие рассыплется в мелкую труху сразу же.

— Черт. Вы правы. Слушайте, а пойдемте, прогоним Лодовико спать, и займем маленькую комнату? Там тесно, конечно, но стулья выставим наружу, а на полу есть ковер…

— На жестком полу? Нет, увольте, — она пострадавшая или как? Можно и покапризничать.

Жестко — спать — спать с ним вместе… кажется, есть решение. И незатратное совершенно, как раз ей по силам сейчас. И она достаточно расслабилась и успокоилась, чтобы всё исполнить, как надо.

— Что же делать? — он, кажется, даже растерялся.

— Сейчас я вас поцелую… один раз.

— Отлично, а дальше?

— А дальше спать, — пожала она плечами, как будто это было само собой разумеющимся.

— Как — спать? — удивился он.

— Сладко и без сновидений, — улыбнулась она. Ей больше не холодно, если не шевелиться — колени не болят, так что всё получится.

Собралась, сосредоточилась, поцеловала его и утянула в сон.

* 42 *

Лодовико встал по будильнику. Точнее, будильник разбудил его, он послушно проснулся и обнаружил, что уснул за столом, положив голову на сложенные руки рядом с клавиатурой на посту базы-одиннадцать. Он встал, потянулся и отправился на разведку в соседнюю комнату. Там было сонное царство — Карло спал на полу поперек дороги в ванную, с одного боку дивана лежали рядком Берто и Франко, а с другого под спальником находились, видимо, Себастьяно и Элоиза. Ему стало любопытно, и он подошел и заглянул под спальник, увидел две головы на подушке так, как можно лежать, только если крепко обнявшись. Хмыкнул, пошел дальше в ванную.

Потом постепенно обитатели базы просыпались, выбирались на пост, кормились, пили кофе и Лодовико отправлял их далее по делам. Когда он остался один, не считая все еще спавших Себастьяно и его дамы, то сел за компьютер и стал выяснять, что еще хочет узнать о добытом медальоне господин Моллини.

* 43 *

Элоиза проснулась и попыталась пошевелиться, но было тесно. Мозг не выдавал дополнительной информации, поэтому пришлось открыть глаза. Не то, чтобы сияющий взгляд навстречу стал сюрпризом, нет, просто вспомнились подробности. Вот, значит, как. Ночь с монсеньором Марни.

— Доброе утро, монсеньор, — она хотела быть просто вежливой, но неожиданно для себя улыбнулась.

— Доброе утро, госпожа де Шатийон, — он тоже улыбался. — Надеюсь, вы спали, и спали хорошо.

— Отлично спала, спасибо.

— Я рад. Как ваши колени?

— Пока не шевелюсь, не беспокоят.

— Может быть, не будем шевелиться?

— Мне это представляется затруднительным. Сегодня же не выходной.

— Вы опять удивительно практичны и всегда спускаете меня с небес на землю. Вам больше не холодно?

— Нет, — подтвердила она.

— Очень хорошо, — он отбросил спальник и в ответ на ее вопросительный взгляд добавил: — Хочу подробнее рассмотреть всё то, что обнимал ночью.

— Вы же видели уже, — она пыталась сделать вид, что ничего не происходит, так, ерунда.

— Давно и мельком, — ответил он.

Ну вот, приплыли. Сейчас он еще пару слов скажет, или даже ничего не скажет, а просто пару раз потрогает, ну, или пуговицу на блузке расстегнет, и всё, она уже ничего не сможет сделать. Тело её прилепится к нему, как электромагнитом, черта с два оторвешь. И он ведь это поймёт. И вся её конспирация отправится прямиком понятно куда. Но как же хочется обнять его, и…

Дверь приоткрылась, и раздался голос Лодовико:

— Эй, вы там шевелитесь уже?

— А почему бы нам не пошевелиться? — лениво спросил Себастьен.

— А ты знаешь, сколько времени? Нет? Так я тебе скажу — половина первого. Я тут уже устал ждать, пока вы изволите проснуться!

— Что? — оба подскочили и сели на постели.

— А что слышите, — злорадно сказал Лодовико. — И если про тебя было все понятно, то вот госпожу де Шатийон потеряли. А спросить у Гаэтано или у Анны не догадались!

Гаэтано Манфреди исполнял обязанности начальника в отсутствие Лодовико и Марни.

— И брата Франциска на месте нет, — прошептала Элоиза, она сидела, схватившись руками за голову.

— Зато хорошо поспали, — улыбнулся ей Себастьен. — Эй, выше нос! Я думаю, ваши сотрудники достаточно компетентны, чтобы пережить полдня без руководства.

— И как я поеду в офис? Босиком?

— Не переживайте, донна Элоиза, Анна прислала вам целую сумку, утром привезли. Себастьяно, передай даме сумку.

Себастьен принес ей сумку и скрылся в ванной. Она же посмотрела внутрь — да, Анна собрала ей все, что она просила. Придется на некоторое время отказаться от юбок и высоких каблуков — пока не заживут разбитые ноги.

Тем временем Себастьен уже снова появился в комнате — одет, подтянут, прекрасен. Подошел, молча поднял ее с дивана и поцеловал. До головокружения.

— А теперь пойдем жить обычной жизнью, так?

Глупая улыбка не сходила с её лица все время, пока она умывалась, одевалась и пила кофе. А потом появилась присланная за ними машина, и они вместе с Лодовико отправились в палаццо д’Эпиналь.

* 44 *

Оказалось, что в аналитическом отделе всё не так уж и плохо, просто Элоизу на самом деле потеряли и забеспокоились. Её появление вызвало всеобщее ликование, ей радостно отчитались о сделанной работе и сказали, что она может съездить еще куда-нибудь со службой безопасности, они справятся. Её хромота вызвала море сочувствия и ей предложили взять больничный и полечиться. Она уже было заподозрила какой-то заговор, но потом уловила обрывок мысли у Хуана Переса — все они искренне надеялись, что она не появится до вечера, и хотели сократить себе рабочий день часа на два, а потом отбыть под предлогом, что якобы собираются искать пропавшую начальницу. Элоиза посмеялась про себя, сказала, что если закончат конкретную текущую задачу раньше шести — могут идти на все четыре стороны, а сама пошла к Бруно — нужно было сделать перевязку. Конечно, можно было не нагружать врача и перевязаться самостоятельно, но не хотелось самой изворачиваться и снимать явно присохшие повязки.