Себастьен смотрел на нее с удивленно-радостным выражением лица.

— Спасибо, Элоиза.

— За что?

— Я услышал именно то, что хотел. Вы очень убедительно разобрали ситуацию еще с одной стороны, о которой не просто никто не задумывался, а у меня на самом деле нет в команде специалиста, обладающего подобной квалификацией. То есть не было. Могу я считать, что теперь есть?

— Мы же вроде договорились? — пожала она плечами. — Но бегать по крышам подобно уличной кошке мне раньше не доводилось.

Он рассмеялся.

— Про вас ребята уже легенды рассказывают. Что вы неподвластны законам земного притяжения.

— Они тоже многое умеют в физическом плане, даже, думаю, побольше, чем я, — она уставилась в пустой бокал. — Вариантов-то не было. Прыгай, или падай, или попадай в крайне неприятную ситуацию.

— А мне тоже понравилось, — он просиял улыбкой и налил ей вина. — За вас? Вам понравилось приключение?

— Понравилось, — ответил язык быстрее, чем его затормозил мозг.

— Вот и отлично. Расскажите, а как назывался тот предмет в школе, на котором вам рассказывали о таких вот странностях, как наш медальон?

— Это были индивидуальные занятия. Скажите, Себастьен, а вы всегда такой?

— Какой? — удивился он.

— Ну… неразрешимых проблем для вас как будто не существует.

— А их на самом деле не существует. Просто решения не всегда нам нравятся, удобны для нас или принимают в расчет наши интересы.

— Мне казалось, что вы как раз решаете любую проблему так, как это нужно вам, — удивилась она.

— Я стараюсь, но вы же понимаете, что это не всегда реально, — пожал он плечами. — Но мне нравится, что вы так думаете.

— Любите быть победителем?

— Элоиза, а кто же, скажите, этого не любит?

— Не все готовы стрелять во врага, чтобы победить.

— Вы-то готовы, как мы знаем, — подмигнул он.

— Вы уверены? — рассмеялась она.

— Я уверен в том, что мне удалось вас развеселить. А сейчас я, с вашего позволения, пойду спать, хорошо?

— Доброй ночи, — кивнула она, улыбаясь. — А про странности еще подумаем.

— Непременно подумаем, — улыбнулся он в ответ.

* 32 *

В воскресенье Элоиза честно спала, сколько получилось. То есть до полудня. Потом бессовестно попросила кофе к ней в комнату. И уже только за кофе взялась соображать — что нужно сделать за выходной и вообще. Вчера-то она неплохо развлеклась и чудно побегала по крышам в отличной компании, но если она перестанет за собой следить, то скоро превратится в развалину, и уже не будет вызывать столько радости у окружающих ее лиц мужского пола. И растеряет изрядную часть уверенности в себе. Сложно настаивать на своём, когда ты неаккуратен и неухожен. Не то, чтобы это было необходимо, но привычно. Поэтому, когда кофе закончился, Элоиза позвонила в косметический салон, куда ходила обычно, выяснила, что да, если вот прямо сейчас, то у них есть возможность принять госпожу де Шатийон, быстро собралась и убежала.

Вернулась в палаццо она уже часов в пять. В принципе, можно было почитать, она обещала прислать на кафедру рецензию на книгу близкой ей тематики, и уже даже собралась подняться к себе и засесть, но… поднялась к себе, положила сумку, и отправилась на чердак. От отца Варфоломея она знала, что поиски продолжались вне зависимости от дней недели, и очень захотела посмотреть, что там происходит. Она подозревала, что в рабочий день даже получаса на такую экскурсию не выкроит.

Лестниц на чердак было две, в разных концах дворца. Элоиза пошла на ближайшую, поднялась еще на два этажа и увидела милую картину — на площадке, перед дверью, ведущей внутрь, стояли два кресла, между ними — стол, и лежал коврик. На столе громоздились чашки из-под кофе и блюдца с остатками сладкого, а также лежали карты, за столом в креслах полулежали доблестные сотрудники службы безопасности Альберто и Джанфранко, а у их ног на коврике развалился громадный черный неаполитанский мастиф. Собака происходила явно с кардинальской псарни — Шарль в числе прочего занимался разведением таких собак и держал во дворце некоторое количество. На спинке кресла восседал со злобным видом черный кот Чезаре, который редко покидал покои и кабинет кардинала, разве что с отцом Варфоломеем вместе.

При виде Элоизы человеческая часть поста охраны подскочила, побросала карты и вытянулась в струнку.

— Приветствуем вас, донна Эла! — возгласил Альберто. — Вы в списке, так что можете проходить!

— О, существует список? — удивилась Элоиза.

— Конечно, а вы думали! Только по списку, а иначе — тут мышь не проползет! — Франко осторожно почесал подбородок коту.

Кот вытянул шею, на его морде было отчетливо написано — давай, чеши, не отвлекайся!

— А кота вам выделил отец Варфоломей? — рассмеялась Элоиза.

— Кот сам за ним притащился, — буркнул Альберто. — Хотел внутрь, громко орал, но отец Варфоломей сказал, что его там потом никто не найдет, и он с голоду помрет. Поэтому он оставил тварюгу снаружи, вот теперь приходится ублажать!

— А что его ублажать, он хороший, — Элоиза протянула коту руку, он обнюхал пальцы, а потом она бесцеремонно сгребла его в охапку и принялась чесать между ушами, нос и подбородок.

Кот зажмурился и громко мурлыкал.

— Вот, я точно говорю, вы какое-то специальное слово знаете, правда, донна Эла? А нам скажите, мы тоже будем его чесать, и он будет балдеть?

— Просто я его не боюсь, — Элоиза передала кота Альберто. — Вот, берите и чешите.

Но кот не захотел сидеть на руках у Альберто, он вырвался и забрался обратно на спинку кресла.

— Вот видите, сейчас опять будет оттуда меня когтями цеплять, — пожаловался тот. — Не то, что Додо — это пёс хороший, он понимает, что к нему хорошо относятся, только всё время пытается со стола что-нибудь спереть, а ему нельзя человеческую еду!

— Дайте собачью?

— Тоже только по расписанию, — наморщил нос Франко.

— Ладно, список-то покажите, добрые люди, мне любопытно, — Элоиза осторожно почесала морду громадного пса.

Список оказался лаконичным — в него, кроме искусствоведов, реставраторов и отца Варфоломея, входили кардинал, высшие чины службы безопасности и она, Элоиза. Поудивлялась и пошла внутрь.

Внутренности чердака ошеломили ее настолько, что она остановилась и несколько минут стояла, не в силах сделать хотя бы один шаг вперед.

Окон не было. Поэтому в центральной части помещения горели яркие лампы, а края тонули во мраке.

Перегородок не было тоже. Проход между стеллажами, начинавшийся у ее ног, терялся где-то вдали.

И все пространство, сколько хватало взгляда, было занято стеллажами с коробками, свертками, папками. Где-то ближе к стенам громоздились крупные коробки, какие-то предметы, накрытые тканью, антикварная мебель. На потолке, кроме обычных, висели явно старинные светильники — люстры, лампы на цепочках, металлические подвески для больших факелов.

И где-то впереди разговаривали люди.

Нужно было пойти туда.

Элоиза переступила через какой-то длинный сверток и пошла на голоса.

* 33 *

Над большим столом расположили несколько ярких ламп, за ним сидел родимый брат Франциск и зачитывал какой-то список из той самой книжищи, которую на совещании показывал отец Варфоломей. Три дамы из искусствоведческого отдела воспринимали информацию и что-то искали уже в других списках, у каждой был свой. Еще двое раскладывали по поверхности с другой стороны стола содержимое двух картонных коробок, в свете лампы что-то блестело и переливалось. Далее под такими же лампами стоял еще один подобный стол, и на нем тоже сортировали содержимое коробок. Вездесущие представители службы безопасности были и здесь: Карло и пара его подручных, Карло заглядывал через плечо брату Франциску, а парней использовали в качестве тягловой силы — под чутким руководством отца Варфоломея они тащили откуда-то из недр большой окованный металлом деревянный ящик. Элоиза некоторое время просто стояла и созерцала эту дивную картину, не в силах вымолвить ни слова.