Что же нам делать, сваты, Коль отец и мать супротив? Не захочет Анна идти, Вам другой такой не найти! Знать, гореть в кромешном аду, Сдуру рай за жемчуг скупал. Под венец попал и – пропал… Без нее совсем пропаду! Экстрасенс Жил-был чудной экстрасенс, Падших лечил и больных. Денег не брал за сеанс. Не было денег у них. О, нищета, нищета, нищета! Не моги сметь! Нет на тебя ни меча, ни щита… Только лишь смерть. Правую руку он брал, Мимо обличья смотрел. «Господи, этот не крал. Грешен, что красть не посмел». В космос незримо смотрел. Может быть, звезды читал. Вторить себе он велел. Странные речи шептал. «О, нищета, нищета, нищета! Не моги сметь! Нет на тебя ни меча, ни щита… Только лишь смерть» Странный, чудной экстрасенс. Разве он вылечить мог? Денег не брал за сеанс, Будто богач или бог. Сон Господи, что за дела? В зыбком предутреннем сне Снилось мне, что я была Девой на белом коне. Белый торжественный конь Был мне и церковь, и дом, Жил заодно с седоком, Зная и плеть, и ладонь. Господи, что за дела? Грубый сорвавшийся конь Вышиб меня из седла, Стать норовит седоком. Как же я, господи, зла! Кто меня спутал и сгреб? Боже, кому я дала Бросить поводья в галоп?! Господи, что за дела? В смутный, решающий час Я, словно лошади часть, Вдруг закушу удила! Вдруг, своенравная тварь, Вскинусь локтями в дыбы: Хоть загони, хоть запарь, Только не рви мне губы! Эй, дикошарая, сдай! В шпоры бери! В стремена!.. Господи! Господи, дай, Дай избавленье от сна. Легенда о любви Блеклое золото лун Меркнет в кувшине вина. Пьян седовласый драгун И маркитантка пьяна. Горечь мне горло першит, Я не пьянею, увы. Кто я? Гуляка-ямщик, Отданный в бритые лбы. Там, на родимой земле, Вне крепостного двора — Правда, чтоб мне околеть! — Жил. Ночевал у костра… Барыня, белая кость, И с бриллиантом рука… Вышла ко мне на покос, Села в седло ямщика. С той забубенной поры Барскую честь берегу — В пики, в штыки, в топоры — Первым в атаку бегу. Знаю, меня не убьют. Сломятся штык и топор. Пуля отыщет в упор — Кости мои не сгниют… Там, на родимой земле, Сквозь времена… времена… Правда, чтоб мне околеть! — Барыня любит меня. Злато поблекнет и медь, Испепелится земля. Только ни старость, ни смерть Не ожидают меня. Старые лики икон Благословляют меня. Скачет мой преданный конь Сквозь временные поля. Здесь моя родина Гжель? Лайнер куда меня мчит? Ах, неужель… неужель, Я, как и прежде, ямщик? Пьян седовласый бортмех, И стюардесса пьяна. А истерический смех Переполняет меня… Сквозь истерический смех И сквозь реактора крик Крикнет мне в ухо бортмех: – Крыша гуляет, старик?.. Блюз-песня В сентиментальном блюзе, В приморском ресторане Я обнимал тебя. Фагот нам пел о юге. В сиреневом дурмане Я обольщал тебя. Ты парила в ритме блюза. Ты плыла в анабиозе сна, Моя девственная муза, Подшофе любовного вина. В амурном блюзе близки, Потягивали виски За наш союз. В инструментальном стиле Друг друга мы любили… Да отыгрался блюз. Ты парила в ритме блюза. Ты плыла в анабиозе сна. Моя девственная муза Соблазняла близостью меня. В сентиментальном блюзе… В инструментальном стиле… Грустный мотивчик На музыку Леонида Смотрова Солнышко, подсолнушек, околица села. Кружится-куражится, хмелеет голова. Томные, сердечные, амурные дела. Гошкина гармошечка, тувушка-тува… Хаханьки да хиханьки! И-их, кадрильный лад! Звонкие частушечки и чечетки чак. Пальчики, ладошечки, шелковый обшлаг… Валечка… Валюшечка… Тает шоколад. Шустренький парнишечка. Шейх Али-Баба! Гошкина гармошечка – не гошкина беда. Валечка-Валюшечка… Закушена губа. Смятая, неспелая, хмельная лебеда. Солнышко, подсолнушек, околица села. Поцелуй – не ссадина. Но сажа – не бела. Девица – не девица и не побыла… Валечка… Валюшечка… Такие вот дела. |
