— Знаешь этого мужика?

Грубое лицо, как будто вырезанное небрежным скульптором из цельного куска мрамора, короткая стрижка, жёсткий взгляд. Массивная широкоплечая фигура. Ощущение опасности, исходящее от этого человека.

— Конечно, знаю, — она удивилась. — Это же СС — Сергей Сергеевич Потапов.

— Да, — Ян пустил в потолок длинную струю табачного дыма, — это наш загадочный СС. Самая таинственная фигура на политической доске. Возможный преемник.

Женя тоже села. Поджала ноги и уставилась на Яна.

— Но он же не выставил свою кандидатуру.

— Ну, ещё не поздно, — резонно заметил Ян. — Если он это сделает, я поставлю на него все свои деньги. Он точно выиграет выборы, и тогда нам крышка на ближайшие десять лет.

— У тебя нет доказательств, что он связан…

Она не стала уточнять, с кем связан СС. Ян понимал её с полуслова.

— Я поэтому тебя и позвал, — сказал он. — Мне написал один человек… Девушка. Я пробил её, очень серьёзно пробил — ей можно доверять.

Ян снова глубоко затянулся. Сигарета затрещала, огонёк побежал к фильтру. Женя не выдержала:

— И что говорит эта девушка? Она что-то знает про СС?

— Да, знает. Более того, она может помочь пробраться в его дом и собрать информацию. Якобы СС хранит в сейфе компромат. Ну, ты знаешь на кого.

Теперь стало понятно, почему Ян внепланово вызвал её за границу. Разочарование царапнуло душу, но Женя взяла себя в руки. Дело прежде всего.

— Ну и отлично, — сказала она преувеличенно бодрым тоном. — Это моё новое журналистское задание? Я готова.

Ян положил ладони ей на колени и наклонился, пытливо заглядывая в глаза своими серыми омутами:

— Это опасная авантюра. Опаснее, чем всё, что ты делала раньше.

Женю передёрнуло, но она не подала виду.

— Да что может случиться? Если меня арестуют, ты меня вытащишь. Или всё серьёзнее?

Ян молчал, лицо его потемнело.

— Ну не убьют же меня?

— Он извращенец, — наконец промолвил он. — Чтобы попасть к нему в дом, тебе придётся притвориться собакой.

— Ну что за бред? — заулыбалась Женя. — Какой ещё собакой?

Но Ян не улыбался. Напротив, он был абсолютно, непроницаемо серьёзен. Он снова начал перелистывать фотографии в телефоне, нашёл что искал и протянул ей. В этот раз она увидела девушку в костюме зайчика: розовые чулки, розовый корсет и длинные розовые ушки на голове. В зубах она кокетливо держала морковку забавной формы. Женя присмотрелась — похоже, это была сексуальная игрушка в виде морковки.

— Полистай, — сказал Ян, — там дальше ещё есть. Я скачал с порносайта.

Женя начала перелистывать фотографии. Там были кошечки, собачки, лошадки, лисички, один Микки Маус и зелёная гусеница в обтягивающем костюме из латекса. На интимном месте у гусеницы красовалась прорезь, оттуда торчал возбуждённый пенис. Женя закашлялась.

— Это что-то из БДСМ? — спросила она.

— Да, это называется «пет-плей». Люди играют в животных: переодеваются в костюмы, бегают, прыгают, развлекаются. Те, кто выступают в роли хозяев, заботятся о них, кормят, дрессируют и… — он нервным жестом выбил из пачки ещё одну сигарету. Он явно волновался. Видно было, что тема ему крайне неприятна. — Секс тоже входит в программу. Хозяева трахают своих питомцев. Не уверен, что это обязательная опция, но то, что я видел в интернете, всегда заканчивалось сексом.

— Ты думаешь, Сергей Сергеевич в свободное от политики время переодевается в собаку?

— Нет, Жень, он — хозяин.

Она не стала задавать глупых вопросов: кто Яну об этом рассказал, и уверен ли он в правдивости информации. Ян был профессионалом высочайшего класса. Если он говорил, что СС трахал переодетых собачек, — значит, так оно и было.

— Это бомба, — вынуждена была признать она.

— Да нет, это игрушечная петарда! — возразил Ян. — Под любого копни, и не такое выяснится: вторые и третьи семьи, внебрачные дети, несовершеннолетние любовники, наркотики, домашнее видео со страпонами и прочая дурь. Все давно привыкли, что элита живёт по своим моральным законам. Никому уже неинтересно, кто кого трахает, — Ян не спеша прикурил сигарету. — В этом деле с собачками главное не секс, а компромат, который хранится в сейфе. Мы можем не просто прижучить этого мутного политика, но и вообще сорвать выборы.

— Прямо сорвать?

— Ну, сильно осложнить по меньшей мере.

— Ты это сделаешь, если получишь документы?

— Нет, — уверенно ответил Ян. — Но я хочу, чтобы они знали, что я могу это сделать. Этого будет достаточно для того, что я задумал.

— А что ты задумал? — спросила Женя. — Ян, это очень опасная игра! Пока ты выводишь на чистую воду мэров и депутатов областных дум — тебе всё прощают. Да, завели несколько дел, но не охотятся за тобой по-настоящему. Но если ты накопаешь что-то реально компрометирующее — тебя уничтожат. Нас всех уничтожат! Прости, но ты слишком высоко замахнулся.

Она хотела добавить: «Я отказываюсь тебе помогать», но удержалась. Раньше она никогда не спорила с Яном по поводу заданий, даже если они казались чересчур рискованными. Но притворяться животным, давать себя трахать какому-то непонятному Потапову — это было выше её сил. Даже думать на эту тему было противно.

— Я знаю, милая, но не вижу другого способа добиться того, что мне нужно.

Женя посмотрела на него вопросительно:

— А что тебе нужно? Ещё больше славы, денег, подписчиков? Ян, у тебя всё есть, ты всего уже добился.

— Не всего, — сказал он жёстко. — Я хочу, чтобы с меня сняли обвинения. Я хочу работать легально. Я хочу жениться на женщине, которую люблю, и жить с ней в городе, в котором родился. Я устал быть изгоем. Я хочу вернуться домой.

В его словах было столько страсти, отчаянной надежды и любви, что у Жени кольнуло в груди. Ян впервые так открыто говорил о своих желаниях.

— А как же мы? — спросила Женя.

Она не уточнила свой вопрос, но Ян всё понял. Он опустил взгляд на её грудь, потом скользнул ниже, между её разведённых ног. Непроизвольно Женя скрестила бёдра, закрылась от этого мужского — ласкающего, оценивающего, возбуждающего — взгляда. От него бежали мурашки по телу и кружилась голова.

— Это всего лишь секс, — сказал он. — Наши отношения… Чёрт, Женя…

Ян замолчал. На выразительных угловатых скулах вспухли и исчезли желваки. Он, может, и хотел показаться раскрепощённым и циничным, но Женя знала, что он не такой. Ему была важна её верность. С самого начала он поставил условие: «Если мы вместе, то никаких третьих лиц. Я собственник. Взамен можешь рассчитывать на мою верность: я не изменяю тем, кого люблю».

— Прости, — сказал он. — Это тебе решать — соглашаться ли на эту авантюру. У меня нет права голоса. И даже если бы был, я не хочу тебя ни к чему подталкивать. Рано или поздно я решу все свои проблемы. Что-нибудь придумаю.

После некоторых видеоблогов, выпущенных Яном, Жене казалось, что не за горами тот день, когда все его проблемы решат спецслужбы — быстро, хладнокровно и самым жестоким образом. В последнее время она жила в страхе, что включит телевизор, откроет интернет или развернёт газету — и увидит сообщение о его смерти. «Тело одиозного видеоблогера Яна Новика найдено в гостинице Белфаста со следами удушения…» Или: «Автомобиль оппозиционного журналиста был взорван на автостраде А1 неподалёку от Неаполя. Итальянской полицией проводится генетическая экспертиза найденных останков…» Этот страх превратился в навязчивую идею. Она любила Яна ещё отчаянней, понимая, что он ходит по краю бездонной пропасти. Любой шаг мог стать последним. Она бесконечно восхищалась его мужеством.

А сегодня он впервые заговорил о своих проблемах — о том, что хочет вернуться на родину, о свадьбе, о каких-то гарантиях лично для себя. Не о политике.

Мысль о том, что он хочет добыть компромат не для повышения собственного рейтинга и даже не для политического давления на власти, беспокоила её. Это означало, что Ян ощущал серьёзную опасность. Что ему требовалась защита.