Левент зашёл на кухню и приготовил чашку крепкого кофе. Поставил на поднос, добавил вазочку с печеньем, которое испекла мать, и отправился в ту часть дома, где располагались комнаты петов.

На стук никто не отозвался, и Левент приоткрыл дверь. Женя лежала на кровати, свернувшись в клубок и укрывшись с головой одеялом.

— Вы позволите войти? — спросил он, стоя на пороге.

Если она откажет, ему придётся уйти: каждый игрок имел право на уединение. Но Женя не отказала, она промычала что-то, похожее на согласие. Левент прошёл в комнату, поставил поднос с кофе на столик. Шагнул к Жене и легко потрогал лоб, видневшийся в складках одеяла.

— Кажется, температуры нет, — сказал он. — Вам требуется врачебная помощь?

Женя развернулась к нему. Её лицо было красным, а глаза заплаканными. Светлая косичка растрепалась, одна прядка прилипла ко лбу.

— Что, ещё один гинекологический осмотр? — грубо спросила она. — Или проктологический? Или… хотите потрогать мою грудь?

Она распахнулась, обнажив тело.

— Нет, я не хочу трогать вашу грудь, — Левент снова прикрыл её одеялом. — Что случилось, Женя? Вам не нравится, как идёт игра? Я готов выслушать ваши пожелания. Для нас всех крайне важно, чтобы вы получали удовольствие, — без этого игра не имеет смысла.

Она отвела взгляд. Вздохнула. Села на кровати, обмотавшись одеялом.

— Извините, Левент, я просто устала, — она хотела добавить что-то ещё, но не стала. Казалось, она контролировала каждое своё слово. — А чем это пахнет? Кофе?

— Да, кофе и печенье от моей матери, — сказал Левент, подавая Жене поднос.

— Ирина Николаевна — ваша мама? — удивилась она.

— Да.

— И она работает домоправительницей у Сергея Сергеевича?

— Уже двадцать пять лет, — усмехнулся Левент. — Это давняя история. Хотите её услышать?

— Хочу.

— Разрешите?

— Присаживайтесь, — ответила Женя, поджимая ноги.

Похоже, она постепенно успокаивалась. Левент присел на край кровати и продолжил:

— Мы с матерью жили в деревне на другом берегу озера.

Он видел, что Жене интересно, кто он такой и как оказался рядом с Сергеем Потаповым. Всех нижних это интересовало, но не всем Левент рассказывал о себе. Он шёл на откровенность только с теми, кто нуждался в установлении более близкого, «человеческого» контакта. В этом случае его откровенность вызывала ответную искренность и делала отношения более доверительными. Было бы неплохо, если бы Женя тоже ему открылась — рассказала о детской травме, о которой упоминал Князь.

— Когда мне было двенадцать лет, мать пригласили поваром в усадьбу нового русского. Он построил дом на острове — в природоохранной зоне. Даже не знаю, как ему это удалось. Тут же какие-то стрекозы уникальные и шмели. И цветок, который больше нигде не растёт.

Женя хмыкнула:

— В девяносто четвёртом году это не было проблемой. За взятку можно было купить хоть остров, хоть нефтяную скважину.

Как быстро она подсчитала! Левент не удержался от подколки:

— Откуда вы знаете, что в девяносто четвёртом мне было двенадцать?

Но Женя не смутилась:

— В интернете прочитала. Должна же я была узнать, с кем собираюсь играть.

— А слова Князя вам было недостаточно? Разве он не поручился за нас?

А вот сейчас она потупилась. Пробормотала что-то неразборчивое. Левент продолжил:

— Вы правы, отец Сергея купил и остров, и нефтяную скважину, и много чего ещё. Денег у него хватало. Он построил Тихую Гавань и перевёз сюда жену и десятилетнего сына.

— Зачем? Им плохо жилось в столице?

— Хорошо, но небезопасно. Уже тогда у старшего Потапова начались проблемы с криминалом. Он хотел спрятать семью подальше от мира. Нанял повариху, горничную, садовника, охрану и учителей. Этот остров стал его крепостью, местом, где он чувствовал себя в безопасности.

— А вы приехали вместе с матерью?

— Да, я очень удачно подвернулся, и меня взяли за компанию. Отец Сергея рассчитывал, что я составлю компанию его сыну. Так и вышло, мы подружились. Других-то детей на острове не было.

Глаза Жени затуманились. Она словно смотрела в прошлое, представляя двоих мальчиков под надзором учителей и охранников.

— Я не знала, что вы дружите с детства.

— Об этом мало кто знает.

— Он занимается политикой, вы — врач. Он хмурый и закрытый, вы — общительный. Он феерически богат, а вы… Вы богаты?

— Не особенно. На содержание клиники уходит куча денег.

— Вот, — кивнула она, — вы с ним разные, хотя и друзья.

— Но есть что-то, что нас объединяет.

— Что же? — непонятливо спросила она.

Они оба были холосты, и оба испытывали трудности с личной жизнью. Они оба были верхними, и оба находили в БДСМ нечто важное, чего не могли найти в реальной жизни. Они оба пережили трагедию. Но Левент не стал этого говорить: так далеко его откровенность не простиралась. Были вещи, о которых он не рассказывал никому и никогда. Вещи, о которых знали всего три человека, — он, его мать и Сергей.

Все остальные знали лишь официальную версию.

— Мы оба любим собак, — сказал Левент.

Женя задумалась. Спросила осторожно, словно боялась обидеть:

— А почему бы вам не завести нормальных собак?

— У нас была в детстве собака — Люси, русская борзая. Это была самая умная и красивая собака в мире. Мы её обожали, вместе ухаживали за ней, воспитывали, готовили к выставке… — Левент сделал паузу. Глубоко вдохнул и выдохнул, пытаясь унять волнение. Ни разу ему не удалось рассказать эту историю без заминки. — После того, как её застрелили на наших глазах, мы решили не заводить животных. Слишком больно их терять.

— О боже… — вырвалось у Жени. — Вашу собаку застрелили? Кто? Зачем?

— Те же люди, что застрелили отца Сергея. Вы, наверное, читали, что его отца убили в двухтысячном году? Здесь, на острове.

Она побледнела. Очевидно, эта информация ей не попадалась. Впрочем, неудивительно: Сергей подчистил данные о смерти отца.

— Его убили тоже при вас? — с ужасом в глазах спросила Женя.

— Да. Бандиты всё-таки добрались до Тихой Гавани.

Она прикрыла рот ладонью. Глаза увлажнились. Левент протянул руку, мягко погладил её по плечу:

— Ничего, это было давно. Мы всё пережили. Но с тех пор мы не заводим собак — ни нормальных, как вы выразились, ни тематических. Раз в год приглашаем гостей из проверенных клубов и играем несколько дней подряд. Это наше развлечение, хобби, наша отдушина. Всё остальное время мы ведём обычную жизнь.

Женя смотрела на него с сочувствием и пониманием.

— А вы? — спросил Левент. — Как вы пришли в Тему? Князь рассказывал, что у вас было сложное детство. Не хотите поделиться?

Обычно в этот момент нижний тоже открывал душу, но Женя обеспокоилась. Её взгляд забегал, как у пойманного воришки, а губы дрогнули. Левент решил ей помочь:

— Для девушки, которая много лет играет в дог-плей, вы необычно себя ведёте. Нам с Сергеем хотелось бы понять, в чём причина такого поведения. Мы что-то делаем не так? Вы привыкли к другому обращению? Вы не можете забыть Князя? Есть что-то, чего мы не знаем о вас?

Она с жаром замотала головой:

— Нет-нет, всё в порядке, Левент! Вы всё делаете правильно, просто я… пока не привыкла… к чужим рукам. Ну, и я же левретка! Я и должна быть немного истеричной и трусливой, разве нет?

— Нет, левретки — умные, нежные и преданные собаки, — возразил Левент.

— У меня тонкая душевная организация.

Щёки Жени покраснели. Левент не стал давить на неё. Возможно, ей не хотелось открывать душу прямо сейчас. А, возможно, она что-то скрывала.

— Хорошо, — сказал он, — мы учтём этот факт.

— Я справлюсь, — сказала она неуверенным тоном.

— Тогда я расскажу о правилах, которых вы должны придерживаться в этом доме. Их немного, но все они обязательны.

Через пятнадцать минут Левент вернулся к бассейну. Сергей учил собак команде «Апорт», кидая им по очереди игрушечную кость. Левент не стал скрывать свою озабоченность: