В своей первой ипостаси она была Женькой Тихомировой — талантливой журналисткой двадцати шести лет от роду. Невестой скандального блогера и убеждённой противницей режима. В другой ипостаси она была комнатной собачкой — нежной и хрупкой левреткой, которая любила есть из рук хозяина и спать в его постели.

Он звал её Лулу.

Женя

Ян ждал её сразу за шлагбаумом на КПП Беларусь — Литва. Женя бросила сумку на горячий асфальт и повисла на Яне, не обращая внимания на литовских пограничников и зевак в туристических автобусах. Кому какое дело? Люди встретились после долгой разлуки и обнимаются на границе двух государств — это не запрещено.

В принципе Яна Новика могли узнать зрители его Ютуб-канала (а их было уже больше пяти миллионов!), но знаменитый блогер замаскировался: надел бейсболку с огромным козырьком и жёлтые солнечные очки, скрывавшие пол-лица. Да и одет он был в драные джинсы и растянутую линялую футболку, а не в безупречную белую рубашку со стильным галстуком — привычную униформу, в которой он записывал видеоблоги. Никто бы не догадался, что перед ним элегантный Ян Новик, а не молодой раздолбай-литовец, встретивший свою подружку из заграничной поездки.

Руки Яна соскользнули с лопаток на поясницу, затем на ягодицы и крепко их сжали:

— Как же я скучал, — прошептал он, напирая бёдрами. — Как мне тебя не хватает, Женька…

Она тут же ощутила прилив желания: его бархатный, богатый обертонами голос, всегда действовал на неё возбуждающе. Да и не только на неё: под каждым видео зрительницы объяснялись в любви его тембру. Некоторые даже писали, что смотрят политические блоги исключительно ради удовольствия послушать голос Яна Новика и полюбоваться его невероятными глазами. «Серые омуты», — говорили они. Женю это бесило, Яна — нет. За несколько лет сетевой славы он привык к статусу звезды и спокойно принимал всё, что прилагается в нагрузку: назойливое внимание поклонниц, злобные комментарии, ненависть конкурентов, козни врагов, бесконечные просьбы дать денег на операцию дедушке, сумбурные письма сумасшедших, наивные предложения о сотрудничестве, порнографические послания нимфоманок обоих полов. Ян никогда не злился на своих зрителей. Он принимал их такими, какими они были, и упорно пытался просветить. Показать, что не всё в мире так однозначно, как кажется на первый взгляд. Открыть что-то новое, обнажить второе дно политических событий, докопаться до сути. Женя же считала, что всё бесполезно. Что «эти люди» не стоили затрачиваемых усилий. «Не будь такой пессимисткой, — смеялся Ян, — «эти люди» ещё смогут тебя удивить».

— Я тоже соскучилась, — сказала она, водя носом по его шее и жадно вдыхая аромат парфюма и дорогих сигарет. — Два месяца без тебя — это ужасно. Я устала, я так больше не могу…

— Скоро всё закончится, — пообещал он, как и много раз до этого.

Он подвёл её к неприметному «форду». С тех пор, как Ян стал долларовым миллионером, он начал коллекционировать дорогие автомобили, о которых мечтал с детства, — роскошные «бентли», спортивные «феррари», — но пользоваться ими в бедной Литве было опасно. Они слишком привлекали внимание. Учитывая, что Ян ежедневно получал угрозы о расправе, не стоило искушать судьбу. Так что на любимом «феррари» он катался по Монако и Люксембургу, а по тихим задворкам Европы колесил на арендованных скромных машинках.

Они сели в «форд». Ян бросил на заднее сиденье бейсболку и снял жёлтые клоунские очки. Надел свои обычные с диоптриями. Взъерошил примятые волосы. И тут же его лицо с тонкими выразительными чертами превратилось в лицо умного ироничного интеллигента. К тридцати трём годам он достиг профессионального, творческого, финансового и физического расцвета. Женя, как и многие другие, попала под обаяние его личности. Этот мужчина был харизматичен, богат и красив. И дико сексуален.

Они встречались больше трёх лет — с тех пор, как Женя окончила факультет журналистики и завела на Ютубе видеоблог. Она собиралась рассказывать подписчикам о книжных новинках. Особых успехов не добилась (в выбранной нише и без неё было тесно), но её заметил Ян Новик и пригласил на собеседование в Париж (билет на самолёт прилагался). Так она начала на него работать. И, конечно, через час после знакомства они стали любовниками — в невероятно пафосном отеле с видом на Эйфелеву башню. Номер здесь стоил больше месячной зарплаты Жени. Впрочем, довольно скоро Ян поднял ей зарплату в пять, а потом и в десять раз: она стала не просто его журналисткой, а доверенным лицом, исполнявшим самые секретные и деликатные поручения. Она стала его шпионкой в тылу врага: Ян не рисковал появляться в стране, где на него было заведено несколько уголовных дел. Вместо него действовала Женя. Некоторые (самые близкие) сотрудники Яна знали её по имени, но никто и никогда не встречался с ней лично: это защищало её от проблем с властями, которые активно препятствовали деятельности Яна. Других журналистов, связанных с опальным видеоблогером, третировали, но её, Женьку Тихомирову, никто не трогал. Она была невидимкой. Тайной боевой единицей. Любимой женщиной Яна Новика.

Он затормозил у старинного особняка на берегу моря. Взял её за руку и потащил в дом. Начал целовать ещё в прихожей, наступая и тесня её куда-то в глубину солнечных комнат. Женя пятилась, падала спиной в пустоту, но он крепко держал её за талию. Прижимался к её губам, всовывал в рот горячий язык, шарил руками по телу. Она задыхалась под его напором, теряла голову и чувствовала, как быстро и охотно её тело откликается на ласки. Несмотря на редкие встречи, она не изменяла ему: всё равно второго настолько умелого любовника не найти, а размениваться на неумелых ей не хотелось. После Яна Новика все мужчины казались ей тусклыми и туповатыми увальнями.

Он мягко уронил её на пол, словно не мог дотерпеть до спальни. Навис, покрывая поцелуями лицо и шею, прижимая к нагретым половицам. Задрал до пояса джинсовую юбку, сдёрнул трусы. Женя просунула руки между их телами и расстегнула ремень. Стащила джинсы с упругих ягодиц и обхватила пальцами твёрдый горячий член — он сам ткнулся ей в ладонь влажной головкой. Ян застонал. Она широко развела ноги и приподняла таз. И не сдержала вскрик, когда он вошёл в неё, — стремительно, привычно, одним мощным толчком. Заполнил её до остатка и начал двигаться. Сильно, размашисто. Он стонал и хрипел, не стесняясь своего удовольствия. Он всегда был страстным любовником, щедрым на выражение чувств, — и за это она его обожала. Его неприкрытое наслаждение многократно усиливало её собственное.

Женя ощутила первые спазмы — щекотные потягивания и содрогания мышц чуть пониже пупка. Потом более явные и тягучие, потом острые и мучительно-сладкие, и наконец — неистовые мышечные сокращения вагины, пресса, бёдер и даже икр. И не было никакой возможности ни контролировать эти судороги, ни унять, ни, к сожалению, продлить.

Она блаженно растянулась на полу, чувствуя себя как космонавт, вернувшийся с орбиты, — слабой, беспомощной, счастливой. Ян лежал рядом, восстанавливая дыхание. Потом привстал на локте и посмотрел на неё долгим задумчивым взглядом:

— Я только что кончил, но я опять тебя хочу.

— Ты за этим меня позвал? — спросила Женя. — Чтобы трахаться?

Он сел на пол по-турецки. Косые солнечные лучи освещали его сухощавое подтянутое тело, изящную прорисовку мускулов на груди, аккуратно подстриженные волосы в паху. Он был красив тонкой аристократической красотой — не столько мужественной, сколько модельной. Он мог бы рекламировать мужское бельё, и все бы сходили по нему с ума.

Впрочем, по нему и так сходили с ума, хотя он всего лишь болтал о политике.

Ян потянулся за сигаретами и закурил. Вытряс из кармана джинсов телефон, нашёл в нём какую-то фотографию и показал Жене: