– А вы меня так не украдёте, Тобиас? – она сложила очередную ветвь в корзину и повернулась к нему. – Стоит ли мне предупредить отца, что один наёмник нашего господина, довольно красивый и совсем немного смущающийся, может украсть меня? Знаете, это ведь частое явление. Столько людей пропадает, вы знаете? А сколько девушек моего возраста? Что с ними случается? Только боги ведают.

– Если ты так обеспокоена похищениями, то тебе стоит завести охрану.

– Вы предлагаете себя на эту роль? Я подумаю, – она миловидно ему улыбнулась. – А пока вы правда можете мне помочь. Верх деревьев получает больше солнца. Это не всегда для них хорошо.

Удивлённый тем, как смело девушка общалась с ним, Диаваль поначалу опешил и не сразу подошёл к ней.

– Меня зовут Амелия. Я работаю здесь…

– Тогда, Амелия, смотри. Я сейчас присяду: ты сзади сядешь мне на плечи и будешь держаться за шею. За шлем не держишь – он имеет свойство сниматься.

– Вы уверены? Ну, хорошо, я доверюсь вам,– слегка залившись румянцем, она сделала все так, как ей велел Диаваль, и он, придерживая её за ноги, выпрямился. – Как высоко! Вам не тяжело? – в ответ Диаваль только рассмеялся, ведь сил у демонов было в разы больше, чем у смертных. – Скажу честно, я боюсь, – она всё ещё не отпускала его шею, прижимаясь к нему как можно ближе.

– Я держу тебя, все хорошо, – этих слов было достаточно, чтобы Амелия, удобнее взяв ножницы, стала перебирать верхние веточки и отрезать ненужные.

Диаваль лишь изредка поднимал голову, но старался не отвлекаться и не отпускать ноги девушки. У неё было лучших средств для ухода за собой, но её кожа была приятного золотистого цвета и на ощупь казалась лепестком розы. Ткань её туники, наоборот, сделалась грубее, однако продолжала источать дурманящий женский запах. Диаваля, большое значение уделяющего ароматам, можно было по праву назвать парфюмером. И под стать этому он запоминал людей по запаху. Странное качество, простительное демону, чьи органы чувств были гораздо острее человеческих. Удивительно, но чувства в духовном смысле у них отсутствовали.

– Я вижу там Антонио, – она кинула последнюю веточку вниз и сложила руки на его шлеме. – Я видела вас с ним пару раз. Вы, кажется, друзья.

– А ты очень наблюдательная.

– Единственное моё развлечение здесь, это ухаживать за садом и наблюдать за жителями и слугами дома. Я бы так хотела играть на сцене, но, увы, я могу только наблюдать за актёрами со стороны. Запоминаю реплики я ужасно, не буду врать. И на сцене краснею…

– Я тебя прерву ненадолго. Тебя опускать?

– Да-да, уже всё, – она аккуратно слезла с него и подождала, когда он снова выпрямится. – Вы знаете, я так хочу посмотреть пьесу в этом году… Конкурс будет проходить здесь, в Византие. Уверена, Нимериус и в этот раз возьмёт первое место. А вы как считаете?

– Я считаю, что ты можешь обращаться меня на «ты», – в ответ Амелия посмеялась, прикрывая рот ладонью.

– Спасибо тебе за помощь, Тобиас, – она опустила ножницы в корзину и взглянула на его шлем. – Ой, а у тебя там застрял листочек. Дай я сниму… – Диаваль резво снял шлем и озадаченно взглянул на него, но никакого «листочка» не заметил.

Нарочно обманув мужчину, Амелия положила ладонь ему на плечо и поцеловала в щёку. И лицо её от этого запылало розовым, словно закатное небо в середине лета.

– Ещё раз спасибо.

***

Вечером третьего дня Диаваль ждал Энтони в заранее обговорённом месте встречи: это был скромный уголок в той небольшой части дома, где суетилась прислуга. Небольшой открытый коридор, одной стороной выходящий на внутренний дворик, а другой в сад. Туда пройти было несложно, особенно, в позднее время суток и такому, как он. За колоннами в случае чего они могли спрятаться от посторонних глаз, а любого незваного гостя они бы услышали за пятьдесят метров.

Всё время ожидания Диаваль старался подавить нестерпимое желание прикоснуться к серебряной рукояти меча, без дела болтающегося в ножнах. После первой попытки обнажить оружие, у него ещё горела правая ладонь, а след от ожога будет преследовать его ещё пару дней. Сменить рукоятку он планировал уже завтра, но сделать это нужно было незаметно.

Аккуратные и тихие шаги, подобно кошачьим, послышались с узкой лестницы, предназначенной исключительно для прислуги. Тонкие сандалии, закрывающие ногу по самые лодыжки, ловко спускались с невысоких ступенек, а уже через пару секунд из-за колонны выглянул Энтони, как обычно немного встревоженный и внимательный.

– Что ты там так долго делал? – неважный вид товарища развеселил его.

– Решал интерьерный вопрос, – Энтони вытер со лба испарину.

– Этот богатенький смазливый Минор задумал ремонт? Неужели во всей Империи он не нашёл никого сильнее тебя, – Диаваль в привычной ему манере пихнул друга в плечо. – Да он просто на тебя запал.

– Ты даже не знаешь, как были устроены отношения между рабами и вельможами в этой эпохе. Так что даже не начинай.

– Всё-всё, молчу!

– Да, может, мы перейдём непосредственно к сути? Есть что-то новое? – если дело касалось работы, Энтони всегда проявлял настойчивость и упорство.

– Наш Нимериус переписывается с кем-то из Измира. Я видел это письмо, – он стал говорить заметно тише и наклонился вперёд. – Но то ли я просто тупой и не понимаю древнегреческого, чего вообще физически быть не может, то ли это был совсем не древнегреческий и даже не один из существующих когда-либо языков, – Диаваль осторожно осмотрелся по сторонам и прислушался, но ничего подозрительного не заметил.

– А как ты тогда узнал адресата? – он осуждающе смотрел на своего собеседника, но из-за явной разницы в росте выглядело это комично и по-детски нелепо.

– Я не палю своих пташек… – самодовольная ухмылка перешла в негромкий смех. – Это миленькая служанка, в саду работает. Амелия. Она несла письмо какому-то парню сегодня утром, проще говоря – частному почтальону. Я поговорил с ней, очаровал, поинтересовался насчёт свитка и успел взглянуть него пару раз, но… – он пожал плечами, а Энтони, приложив пальцы к подбородку, задумчиво и тихо сказал что-то. – М-м-м? Повтори-ка.

– Это может быть напрямую связано со скрижалью.

– Если за одно путешествие в прошлое мы найдём и первого экзорциста и ту самую скрижаль, то начальство нас будет посмертно боготворить! – забыв об осторожности, демон повысил голос, но Энтони сразу шикнул на него и приложил указательный палец к губам.

– Пойми, если мы заберём её сейчас, изменится слишком многое. Нам нельзя так рисковать. Ты же сам говорил, что скрижаль должна дожить до двадцать первого века. Включи мозги, Ди!

Окутанные мыслями, его зелёные глаза метались из стороны в сторону, останавливаясь то на бюсте какого-нибудь божества, то на мозаике, то на оплетённых плющом колоннах. Никого из посторонних рядом не было, и это успокаивало его.

– Да я просто решил тебя проверить. Конечно, я знал, что мы не можем забрать скрижаль сейчас. А что насчёт нашего первого экзорциста?

– В биографии Нимериуса сказано, что после пожара в их доме здесь, в Византие, его семью больше не видели.

– Пожар? Замечательно! К чему бы это?

– Видимо, это именно тот момент, когда мы должны забрать его. Видишь? Тут всё сходится. А со скрижалью нет – её осколки добрались до нашего времени без посторонней помощи. Нужно хотя бы иногда обращаться к истории, Ди. И не прикидывайся, что…

– Да ты гений, Антонио, – восхищённо перебил его Диаваль, но тот опустил этот момент.

– Если честно, то я и сам это знаю… А пока что нам остаётся только наблюдать за ним и не попадать в неприятности. Будь осторожен, знаешь. Здесь столько богов. Необыкновенно и ужасающе одновременно. Сейчас всё ещё идёт их эпоха. Хоть пока что и есть свобода вероисповедания, это должно скоро измениться. Мутная история. Не в пользу богов, конечно. Что тогда будет? Страшно представить их гнев. Но пока в каждом доме, если ни в каждой комнате, стоит по статуе какого-то божества или его мозаика. И если они увидят в тебе угрозу, то… Сам понимаешь. А я не планировал оставаться здесь навечно.