– Хорошо живем, грех жаловаться. Из Дашки бравая хозяйка вышла. А ее родители, то есть тесть и теща, всегда рады мне. Теперь всей деревне телевизоры чиню. Сено там, картошку вскопать – все на мне. Парни-то женились, да и разъехались по белу свету. Вот и сейчас еду к ним. Чего-то Иван Иваныч занедужил, а Раиса Захаровна и так давлением мается. Поживу с недельку, помогу по хозяйству. А там и Дарья моя в очередной отпуск уйдет. После сын подъедет. Так и будем за ними ходить. К нам ни в какую не хотят переехать, жалко дом продавать. Надеются, что когда-нибудь мы с Дашуткой обоснуемся там. А у них хозяйство крепкое, земли много. Места красивые. Недаром деревня называется Чистые Ключи.

– Да… прямо индийское кино, – выдохнул Федька.

Какое-то время ехали молча. Каждый думал о своем. А дорога, извиваясь змейкой, несла их вперед. Наконец кончился лес, и очередной поворот открыл такую роскошную панораму долины, которая тянулась до самого горизонта. Вдали блестела на солнце, изящно изгибаясь, лента реки. Михалыч, сам того не замечая, вдруг запел: «В жизни всему уделяется место, рядом с добром уживается зло, если к другому уходит невеста, то неизвестно, кому повезло. Эй, рула-тэ!..».

Надумал как-то Степан отправиться в путешествие. Надоела ему жизнь деревенская, каждый день одно и то же. Недели как близнецы-братья. Тоска смертная. Свадьбы или там именины какие и то перестали играть, потому как жениться некому, а на второе денег нету. Даже похороны стали редким явлением, хотя деревня заселена в основном пожилым людом-народом. А они будто законсервировались, кряхтят, сопят, но живут. Закалка стальная, гвозди бы делать из этих людей…

Вопрос уперся в транспорт. Выбор небольшой: на велосипеде или на своих двоих. Конечно, солиднее на велике, все-таки колеса, да и какой-никакой скарб можно загрузить, а на горбушке много ли потащишь.

«Все. Завтра же спозаранку уйду», – подумал он. В груди сладко защемило от предчувствия новизны жизни. Степан Курекин, невзрачный мужичок тридцати семи лет, жил один в родительском доме. Скотину не держал, огород не садил, подрабатывал грузчиком в двух частных магазинах на одного хозяина. Тот платежкой не обижал, даже иногда из одежки куртку какую китайского производства подкидывал или футболку с надписями на непонятном языке, а то и из продуктов чего-нибудь просроченного. А что, он не гордый, много ли ему одному надо, желудок луженый, все переварит. Утром, проснувшись, Стёпка еще часок повалялся в постели и пришел к выводу, что не стоит сегодня отправляться в путешествие, надо основательно подготовиться, мало ли что может случиться в пути! Необходимо хорошенько все продумать, с дружками посоветоваться, определить маршрут.

– Я же не бродяга и не бомж. И цель должна быть. Все! Понял! Что-то постоянно свербило внутриутробно, будто чего-то недокумекал. Обнаружилось. Цели не было! – вслух обрадовался Степан. – Так, какую же цель перед собой поставить?

Полдня он промучился, но так и не придумал, ради чего можно двинуться в поход. Как раз в нужный момент заглянул к нему Юрка, или, попросту говоря, Кочерга, хотя наружно никак не соответствовал кухонной утвари, был достаточно упитанным, щекастым, медлительным. Еще с детства он привык откликаться на эту кличку, никогда не обижался. Но зато страшно сердилась Томка, его жена. Попробуй при ней обозвать Юрку Кочергой, тут же тумака получишь.

– Отучу я вас всех, – кричала она, – чего бы это мне ни стоило! А народ упирался, не хотел менять привычку. Почему он стал Кочергой – целая история. Фамилия у него Капустин. Поначалу его звали Капустой, потом с чьей-то легкой руки стал Кочерыжкой, а уж потом сократили до Кочерги.

– Привет! Ты мне как раз и нужен, – обрадовался Степан. – Зараз с тобой посоветоваться надо.

– Тороплюсь я, – неспешно заявил Юрка-Кочерга, – забежал стрельнуть сигаретку.

– Погоди, покурим, – Стёпка достал из кармана курево. Сели они на завалинку.

– Ну, чего? – чиркнув спичкой, спросил Кочерга.

– Тут вот какое дело. Понимаешь, мне цель нужна.

– Начни сначала, – невозмутимо изрек тот.

– Я и говорю. Изначально ведь цель нужна, потом все остальное. Я прав? – с надеждой посмотрел на него Степан.

Кочерга привык к манере общения друга. Он начинал разговор с того момента, о чем в данное время думал.

– Цель для чего?

– Путешествия, конечно.

– Уже тепло. Куда курс держим?

– То-то и оно. Некуда. Цель нужна!

– Проясняется кое-что. Ты решил удариться в путешествие, но не знаешь, для чего. Так? Я правильно понял?

– Ну слава богу, допер наконец-то, – взволнованно пустил густую струю дыма Стёпка. – Уж не знаю, как и быть.

– Причина какая?

– Какая причина?

– Ну, что-то натолкнуло тебя на эту мыслю?

– Тоска заела. Надоело ящики-коробки таскать. Хочу на людей поглядеть, по новым местам пройтись, интерес к другой жизни проявить.

– Дык цель уже есть.

– Какая же это цель? Путешественники просто так не гуляют по белу свету. Вон, Пржевальский зебру нашел, Колумб Америку открыл, Кусто акул изучал…

– Еще Миклухо-Маклая с Куком вспомни, после на обед к папуасам пойдешь заместо котлет.

– Я серьезно, Кочерга. Хочу в поход, мочи нет!

– Кого ты перечислил, это все ученые, а ты – Стёпка Курекин, и все. Кого изучать-то надумал? – лениво сплюнул сквозь зубы дружок.

– Обрыдло мне дома сидеть, понимаешь? Из угла в угол тоску гонять.

– Понимаю. Но букашек-таракашек изучать, бабочек ловить не сможешь, не энто… как его… молог, да и какой интерес с ними возиться. Разве ж редкие имена будешь собирать?

– Это еще зачем?

– Есть такая наука, только забыл, как называется. Но ты все равно не сможешь, – задумчиво изрек Кочерга.

– Почем знаешь? – чуток обиделся Степан.

– Бить тебя постоянно будут.

– За что? – насторожился тот.

– Эта наука требует общения с людьми. Ты начнешь свою цель изъяснять с середины, кто поймет? Только нервы людям потреплешь, а который нетерпеливый или, там, подозрительный возьмет да и съездит по уху от напряжения чувств.

– Не, не буду кликухи собирать, елы-палы, – быстро согласился Степан.

– Может, телеграфные столбы вдоль дороги будешь чинить? Где что падает – подымешь, выправишь. Вот тебе и цель, и людям польза, – важно заявил Кочерга, удивляясь своей прозорливости.

– Ага, хочешь, чтобы возле каждого столба меня арестовали? Не докажешь ведь, что доброе дело хотел совершить. Скажут, диверсант-подрывник, и потом, предлагаешь лопату с ломом с собой тащить в поход?

– Тоже верно. Время сейчас смутное, перестройка, будь она неладна, из коммунизма в капитализм прям, а может, и в анархизм, не разобрались еще, скажу тебе. Запросто арестуют, – разочарованно вздохнул мужик. – Слушай, придумал! Какая твоя изначальная специальность?

– Какая?

– На кого учился-то после школы?

– А… на сантехника.

– Вот! По пути следования ты будешь строить фонтаны. Это как раз по твоей части: и трубы, и вода, и напор, – довольный своей идеей, заулыбался Кочерга.

– Краны, там, унитазы я могу починить, а фонтаны, черт его знает, как делают, – засомневался Степан.

– Это же такая красота! Ты своим появлением людям радость доставишь. Струи, брызги, бульканье, возле твоего фонтана девки с парнями свиданку назначат, целоваться будут. Тебя как звезду знаменитую ждать будут. Очередь из сел и деревень выстроится.

– Не-е-е… еще больней.

– Расшифруй.

– Деревнями начнут бить.

– Почему?

– Не умею я фонтаны строить. Поставлю посередь села унитаз, пущу снизу вверх струю и скажу: вот, мол, вам фонтан, подходите, подмойтеся, так, что ли?

Кочерга, представив такую картину, невольно рассмеялся:

– Как-то забавно называется такой унитаз. Видел по телику. То ли «беда», то ли «горе». И кто его только придумал? Главно дело – для чего?

– Биде называется…

– А-а-а…