– Нет! – кричала мать в телефонную трубку Даше. – Не бывать свадьбе! Не для этого завалящего мужика тебя растили, холили. Посмей только – прокляну!

Дашка пыталась убедить родителей, что он никакой не алкоголик, а очень даже хороший человек. Но те ее не слушали и вырвали-таки у нее слово, что она немедленно прекратит дружить с ним. А тетке, у кого она квартировала, строго-настрого запретили пускать в дом парня. Молодежь не шибко расстроилась, виделись на работе. Но после, правда, приходилось встречаться тайком, благо была квартира у Саньки. Родители девушки жили далеко, в деревне. Когда Дашка окончила в городе курсы фотографа, тетка устроила ее в фотосалон Дома быта. Там же работали и Александр с Борисом. Саня, парень городской, был мастером по ремонту телевизоров, а дружок – водителем в пункте проката.

– Дашутка, мы все равно будем вместе, да? – который раз спрашивал ее Саня.

– Ты сомневаешься? – кокетливо пожимала плечами Даша.

Александр замирал от одного взгляда девушки, такого с ним никогда не случалось. Это была совсем другая степень обнаженности чувств, когда человек ради любимой без секунды сомнения готов совершить посадку на Луне, достать звезду с неба, превратиться в качка-культуриста или в байкера в кожаной куртке. «Хотя на физкультуру силы воли не хватит, этого обещать не стоит, а для байкера мотоцикла нет, но подарочки Дашеньке могу дарить», – думал парень.

А родители девушки не теряли бдительности, были начеку. И вот однажды разведка доложила, что их ждет фатальный провал: дело приближается к логическому исходу, то есть к женитьбе. Надо было срочно спасать дочь! Десант в составе Ивана Иваныча, отца Даши, матери, Раисы Захаровны, и двух теток неопределенного возраста стремительно «спустился» на территорию Дома быта города Улан-Удэ. Что происходило в фотосалоне, о том история молчит. Известно одно: Дашутка взята в полон и переправлена на малую родину, в отчий дом. А тетка, у которой она жила, предана родней анафеме.

Связь была прервана напрочь! Родичи отключили телефон, спрятали паспорт и запретили Дарье выходить из дома. Если куда-то и выбиралась, то только в сопровождении одной из теток. Саня умирал… Он страдал так, как не убивался, даже когда жена с сыном сбежали к другому, прихватив все барахло из дома. Но всегда найдутся добрые души, если дело касается любви. Ими оказались друг Борька и одна из тех теток Дашки. Каким-то образом нащупав во вражеском стане слабое звено в лице Ольги, так звали ее, друг чрезвычайно возбудился. Совместно разработали грандиозный план похищения Дашутки. Но выяснилось, что кроме паспорта от нее попрятали всю одежку, обувь – короче, дома она пребывала в одном халатике и шлепанцах.

План заключался в том, что Саня летит к Дашке с обратными билетами. Да-да! Из Улан-Удэ летали небольшие пассажирские самолеты в дальние районы! Верится с трудом, но в советское время было такое! Даша вместе с Ольгой идет как бы в магазин, а сама тайком бежит в аэропорт. Там они встречаются и в спешном порядке садятся в самолет. Самолет, заправившись, по расписанию через час обратно улетает. И пока родители девушки не спохватились о похищении, молодые в спешном порядке расписываются. Но вся беда заключалась в том, как отыскать паспорт. В ЗАГСе договорятся о регистрации, это дело Борис берет на себя, так как хорошо знает заведующую. Не раз приходилось везти ей из проката то ковровую дорожку, то фужеры, а то и фату. Поиски паспорта возложили на Ольгу. Та очень старалась, но пока безрезультатно. А без документа опасно было рисковать, родичи догонят дочку, а жениха, чего доброго, еще и прибьют.

Наконец раздался долгожданный звонок:

– Паспорт найден и тайно конфискован! Сане можно вылетать!

А как переправить документ в город? Без паспорта билет не продадут. К тому же оказалось, что билеты на ближайшие рейсы давно закончены. Надо было ехать только на своей машине. Хотя и летали самолеты в то время, но мало кто имел свои собственные автомобили.

– Ты же знаешь мою начальницу, – отнекивался Борька, – зверь-баба. Не даст машину! Пусть Ольга сама Дашку крадет и дует сюда или посадит ее одну в автобус. Не маленькая, доберется.

– Не пойдет Ольга на это. Испугается. Те могут проклясть ее на веки вечные, да и Дашутка одна не посмеет, она ж из староверческой семьи, – покачал головой Александр.

Староверы, или, как их называли местные, «семейские», соблюдали домострой. Правда, не все семьи, но в крови у каждого была боязнь перед родителями и Богом.

– Да, криком изба не рубится, шумом дело не спорится, – философски заметил Борис, – надо ехать. Голову на плаху положу, но в выходной машину угоню. Запасайся деньгами. Дорога дальняя, бензину много потребуется. В субботу спозаранку тронемся, а в воскресенье к утру будем дома. В понедельник – в ЗАГС!

Так и решили. Дальше события развернулись стремительно. Борьке удалось незаметно из общественного гаража угнать машину. Бензин залили по самое не хочу и с ветерком помчались к невесте.

– Слушай, все как по заказу получилось, а? – радовался Борис.

– Вот это-то меня и смущает, – волновался Саня, – когда все хорошо, это не к добру. Высоко поднимет, да низко опустит.

– Типун тебе на язык, – сплюнул тот через левое плечо. – Не наводи тоску. Как-никак за твоей невестой едем. Радоваться должен. Одно не пойму: зачем опять на шею хомут надеваешь? Охота пуще неволи? Ну, дело твое, тебе жить. Жалко только, что явочную квартиру теряю.

Короче, суд да дело, прибыли в село. Как и договорились, Ольга с Дашуткой ждали их на развилке. Они кинулись друг к другу с поцелуями, будто сто лет не виделись. Что с них возьмешь, амур-тужур! Но остальной народ не дал им застыть в объятиях надолго, общими усилиями запихнули влюбленных в кабину. Борис строго-настрого наказал Ольге любой ценой ночь продержаться и день простоять, потому как ЗАГС нашего района в воскресенье не работал, будь он неладен. Все по выходным работают, а наш – по понедельникам, смехота. Если родичи обнаружат пропажу дочери, кинутся в погоню на своей машине. У них есть! А у Борьки – задрипанный комбинатовский грузовичок. Разница, елки-моталки! Но Ольга – добрая душа – пообещала жизнь положить ради молодых. Она скажет родителям, что Дашка ночует у нее. Те, по их плану, пропажу должны были обнаружить только к вечеру, а если удастся с враньем, то и в понедельник. К этому времени у беглецов дело будет в шляпе. Превратятся голубки в семейную ячейку, пусть попробуют ее развалить. Такого закона в кодексе нету!

– Ты к тому времени был уже разведен? – вернул Александра Михалыча к реальности ушлый Федька.

– А то нет. И развод, и алименты – все путем. Ей же, ну, моей бывшей, надо было быстрее того захомутать. Она с этим делом не тянула. И потом, я ж не сразу на Дашку-то глаз положил. Знаешь, как тяжело развод пережил? Удавиться хотел. Поживешь с мое да пожуешь с мое, узнаешь. Как говорится, отведаешь сам, поверишь и нам.

– Понял, валяй дальше. Интересно.

– Короче, приехали мы в город под утречко. И сразу ко мне! Дашутка моя чего-то дрожать начала. Испугалась, что против воли родичей пошла. Хорошо, Ольга не подвела, держала оборону крепко. Погоня настигла нас только во вторник вечером. А мы уже женатые. Как Борис упрашивал заведующую ЗАГСом, это видеть надо. Он в буквальном смысле валялся у нее в ногах. Я, само собой, тоже на коленях умолял. Сжалилась она над нами, пошла против закона и расписала. Теперь Марья Иванна и Борис – родственники наши, крестные первенца Юрки, а Ольга – крестная дочки Алёнки.

– А как сладил с тестем и тещей?

– Как в поговорке, больше верь своим очам, нежели чужим речам, – удовлетворенно хмыкнул Александр Михайлович. – Когда познакомились поближе, люб я стал им. Поначалу они не хотели даже разговаривать со мной, но куда им деваться, зятек я им законный. Такую свадьбу отгрохали, приданого полный дом отвалили. У них ведь два сына да одна дочка-лапочка, Дашутка любимая. Вот и постарались.

– А как теперь живете?